Хронос Изгоев

По правую руку находилась клиника с выключенной вывеской, напротив — зал собрания с камином и шкафами с гинёхом. Лестница наверх располагалась слева; скрипящие ступени покрывал потёртый, но чистый ковёр. Когда Кемром только занёс ногу, в складках его плаща Нине что-то померещилось:

— Это что, хвост?.. — Она невольно остановилась, и Кеган, врезавшись в неё, украдкой дотронулся до её бедра. — Прости.

Не успел тот раскрыть рта, как Кемром протянул:

— Нравится? — и развернулся к девушке. — По-моему, смотрится очень даже горячо — вейны такое обожают, — затем он почти вплотную приблизился к путнице и угрожающе понизил голос: — Слушай сюда, вейна-вайна: видишь ли, я дезертир, и тут в округе ещё полно червивых уродцев вроде меня, так что следи за языком, — договорив, капитан отстранился и извлёк из нагрудного кармана кожаный портсигар, после чего закурил папиросу. — Сечёшь?

— Секу, — Нойр оторопело кивнула, попутно перехватив руку Кегана, уже потянувшуюся за пистолетом. — От нас не будет проблем.

— Прекрасно, — Кемром отвернулся и махнул рукой. — Следуйте за мной.

Длина его хвоста не превышала метра. Кожа на нём была тонкой и бледной, а позвонки проступали явно. У кончика виднелись струпья.

— Забыл предупредить, — обгоняя Нину с Кеганом, уронил Эммерих.

— Ага, — растерянно согласилась она.

— Я же никого не удивлю, если скажу, что он мне не нравится? — на полтона тише спросил Аматрис.

— Нет, — ответила девушка.

— Вообще ни капли, — согласился с ней Ландони.

Их приняли в Атриуме — никто как не знал, почему так называлась приёмная на втором этаже, так и не разумел, почему это в принципе считается приёмной. Перед путниками предстал просторный зал, некогда выставочный. По углам ещё стояли экспонаты в виде древних скульптур, демонстрирующих нагую красоту человеческого тела. Впрочем, табличек подле них не было, а сами мраморные фигуры использовались в качестве вешалок и подставок.

— Какая безвкусица, — проворчал Кеган, когда в сопровождении Кемрома он с компаньонами переступил порог.

Из гарнитура в Атриуме были широкий диван, повёрнутый лицом к панорамным окнам, с парой кожаных кресел напротив. Меж ними стоял инкрустированный перламутром кофейный столик. Поверхность его ломилась всевозможными увеселительными средствами: и хрустальный графин с янтарным солодом, и гинёх прошлого века, и импортное беловодное, а рядом — черноводное местного производства с пиалой маринованных глаз земноводных. Помимо этого, наличествовала и закуска в виде обваленных в специях паучьих лапок и обжаренных кузнечиков.

Однако внимание Кегана сосредоточилось на порицаемых препаратах. Из всего их многообразия он узнал лишь триумф, представленный как в виде табачной трухи, так и самокруток, и паучьи капли, хранящиеся в мутном флаконе с пипеткой.

— Это шутка такая? — вполголоса спросил Аматрис.

— Нет, — также тихо ответил Ландони, — здесь так встречают гостей.

— Круто, — без тени радости хмыкнул музыкант и бросил озабоченный взгляд на Нину. — Вы же не употребляете?

— Мелкая вообще не знает о таком.

— Тогда приглядываем за ней, — Кеган кивнул.

— Не уверена, что пить с дороги — хорошая идея, — меж тем сказала Нина, когда в нос ударил резкий запах солода. — Я, наверное, воздержусь.

— Тогда, быть может, вейна-вайна хочет «Бустидюп»? — чуть наклонив голову, предложил Кемром. Едва девушка кивнула, как он подошёл к одному из шкафов, который оказался холодильником, и заглянул на полку. — Есть ванильный, со вкусом жвачки, банан-клубника… о, и даже манго.

— Манго? — Нина оживилась. — Что такое манго?

Вытянув с верхней полки банку, Кемром поднёс её девушке и, открыв, передал со словами:

— Это такой фрукт. Экзотика для наших земель, да и сам вкус будет из нихонской поставки. — Тогда же Нина заметила, что собеседник её был числа некрокинетиков. Руки его выглядели крупнее обычных, а метки некрочтения зияли пустотой.

Кеган сел рядом с Нойр на диване, в то время как Эммерих занял одно из кресел. Кемром предпочёл остаться на ногах.

— Не припомню, чтобы ношение маски при приёме гостей соответствовало нормам этикета, — глухо обронил Аматрис, исподтишка поглядывая на своих компаньонов. — Думаю, я выражу общее мнение, что видеть лицо собеседника здесь едва ли не из основ выживания.

Из-за маски вновь донёсся трескучий смешок. Руки Кемрома легли на крепления, спрятанные за волосами, и капитан отозвался:

— Ваша правда, кайр Аматрис. Всегда приятней знать в лицо того, кого, возможно, потребуется убить.

Однако ни злости, ни угрозы в голосе не прозвучало. Лишь констатация факта о жизни на этой проклятой земле: из-под личины сегодняшнего друга может запросто показаться завтрашний враг. Равно как и наоборот.

— Да забей, — Эммерих натянул усмешку, — в этом нет необходимости. Они ещё насмотрятся на местных красавцев.

Кемром проигнорировал слова Ландони и медленно снял маску. Поначалу его лицо скрывали волосы, но, стоило мужчине поднять голову и небрежным жестом убрать их, как путники увидели то, что скрывалось за кусками пластика и электросхем.

Лицо дезертира отличалось бледностью и аристократической тонкостью. Глаза, некогда выразительные и светлые, практически заволокло чёрной пеленой, а их внутренние уголки неестественно вытянулись. В остальном, казалось, его лик не сильно изменился после экзитиозической метаморфозы.

— Полагаю, теперь я могу рассчитывать на вашу откровенность, господа, — отложив маску, проговорил Кемром. — Нечасто в мою обитель приводит юных вейн, в особенности здоровых — а она такова, я слышу её запах.

Тотчас Нине стало тревожно: голос и лицо мужчины показалось ей знакомыми, равно как и укрупнённые руки — невольно вспомнился бармен из «Жатвы». Однако, подавив тревогу, девушка лишь плотнее придвинулась к Кегану, решив оставить свои наблюдения до лучших времён.

— Выражайся менее жутковато, — откликнулся Ландони. — А так всё очень просто: Стих Сумерек объявил на Нину охоту, и мы ищем, где можно перекантоваться.

— Ковон, за госпожой Нойр охотится Стих Сумерек? — Кемром посмотрел на девушку немигающим взглядом. — Досадное недоразумение. Впрочем, не могу сказать, что ждал от этих фанатиков иного: как и многие на поприще борьбы за справедливость, они начали здраво, отстаивая права психокинетиков. Что, однако, не помешало им всего за пару десятилетий дойти до фантазий о мировом господстве. Закономерно и скверно, ха-х.

— Ну, приятно быть хоть где-то избранной, — Нина повела плечами, — наверное.