Хронос

— Но это еще не всё, — продолжал он. — Спасение Египта не стоит нескольких золотых сережек. Поэтому я принимаю тебя Неру, рожденный днём, в ряды отряда моей личной стражи, а вас, Тима и Лика, я объявляю знатными египтянами, и дарую в ваше распоряжение поле средь лучших полей у Нила, и огромный дом под стенами дворца. — Тима и Неру не могли поверить в то, что слышат. Лика же, стоящая рядом с ними, конечно, ничего не поняла, но по вынесенному золоту, и удивленным лицам парней, поняла, что их явно не хотят казнить, скорее, наоборот. — Ну, а теперь вы можете пойти и прочувствовать мою награду, — произнес фараон, и троица вместе с золотом удалились из комнаты.

Всё ещё ошарашенный Тим, не менее ошарашенный Неру и Лика вышли наружу.

— Тима, что сказал фараон? — спросила сестра.

Посмотрев на нее, Тима, к своему великому счастью, не заметил той грусти и печали, что была у нее вчера, и тоски с виной, что были у нее утром, из-за чего Тимофею пришлось полчаса успокаивать и подбадривать ее. Пусть лучше она будет думать о другом, решил он, и быстро пересказал все, что сказал фараон.

— Тима, это невероятно. Мы герои? Мы же теперь богаты! — Воскликнула она, посмотрев на всё золото, что лежало перед ними. Да, богатство иногда бывает полезным, улыбнувшись, подумал Тим, увидев, наконец, в глазах сестры проблеск радости. Внезапно Неру что-то сказал воинам, и те унесли золото.

— Эй, Тима, что, что он сказал? — непонимающе поинтересовалась сестра.

— Неру, куда понесли наше золото? — спросил Тим на латыни.

— Я попросил отнести его в какую нибудь комнату. Потом возьмешь. Да и не будешь же ты ходить с мешком золота, — с усмешкой проговорил Неру.

— Да, действительно. Ты это правильно… — не успел договорить Тимофей, как у него из-под пояса упал на пол серый артефакт, и тут же ярко-золотистый свет стал кружить вокруг них, а когда он исчез, то они в который раз открыли от удивления рты.

Глава 7

Тим и Лика оказались посреди джунглей. Все было, как в журналах, думал Тим, смотря по сторонам. Густая растительность, которая настолько плотно заполняла всё, что стояло на влажной земле, что между Тимом и Ликой ютились несколько веток и каких-то небольших кустов. Огромные листья, яркие цветы, тёмные ветки деревьев и лиан, пройти через которые, не задев их, было невозможно. Но не только деревьями и лианами полнилась округа. Десятки жуков носились с листа на лист, они пищали и жужжали, а некоторые даже скрипели, как старые качели. Раньше такое Тима видел разве что у озера, в теплый летний день, и вечером, когда комаров было больше всего.

Но самое удивительное заключалось в звуках, что окружали ребят. Щебет птиц далеко разносился вокруг. И он был таким разным! То короткий и прерывистый, то низкий и протяжный. Все это сопровождалось гулом ветра, от которого покачивались и скрипели высокие деревья. Но все это буквально заглушал хор кузнечиков и сверчков, что без остановки стрекотали, не давая ни шанса другим звукам. Но некоторые крики животных, которые больше походили на крики молодой девушки, все же прорывались из общего гама. Смотря и слушая всё это, брат и сестра не могли закрыть рот.

— И куда нас на этот раз занесло? — с огромным удивлением пролепетала сестра.

— Видимо, в джунгли, — ответил брат. И тут же взмок. Его спина покрылась каплями пота, и он почувствовал, как же адски жарко было здесь. Воздух был спертый и влажный, в котором легкими нотками угадывался аромат цветов и деревьев. Но также чувствовался запах гнили и разложения.

— И что же мы будем делать? — продолжала задавать вопросы сестренка.

— Не знаю. Но вот что я сейчас сделаю, так это возьму этот чёртов камень и… — сказал брат, и, нагнувшись к мокрой земле, покрытой гнилыми листьями, он поднял серый артефакт. — Нам надо двигаться. Надо попробовать найти людей.

— Думаешь, это хорошая идея? — спросила девушка, намекая на то, что в прошлый раз спастись им от тех же людей помогла лишь удача.

— К сожалению, в джунглях нам просто не выжить долго, — вздохнул Тим. — Потому нам надо их найти.

— И мы сможем найти их?

— Сможем. Конечно, сможем! — Заверил брат, но он был вовсе не уверен в этом. Шагая по пустыне, у них была возможность получить солнечный удар, или загнуться от жары, но тут, в джунглях, их ждали другие, и иногда более смертоносные опасности. От солнечного удара можно спастись куском ткани, но вот как спастись от мелкого комара, который одним укусом наградит тебя такими болезнями, что страшно даже и представить, да и от многих заболеваний тропиков ещё не нашли лекарства. Потому Тим, схватив одну из палок, которыми была устлана земля, выбрав направление методом тыка, пошел вперед, отбрасывая листья с ветками и лианами по разным сторонам. Тимофей был бы и рад понять, в какую сторону он идёт, но не было видно на облачном небе даже солнышка, и потому всё, что им оставалось — это уповать на удачу, которая пока что их не подводила.

Пробираться сквозь джунгли было непросто. Нельзя было ступить ни шагу, чтобы ты не упирался если не в дерево, то в куст, если не в куст, то в огромный, оплетенный лианами валун, который приходилось обходить, и ты вновь упирался во что-то, оплетенное лианами. Раздвигая очередные ветки, Тима замер и сделал знак сестре остановиться. Впереди, на одной из веток сидела небольшая, всего каких-то пару сантиметров, лягушка, которая ярко выделялась своим красным в крапинку цветом на черном фоне. Тима знал много чего. Он от природы был любознательным, и конечно, он интересовался и джунглями, хоть это и было давно. Но кое-что из тех программ, что шли по телевизору, он усвоил. Всё, практически всё, что в джунглях яркого, сочного цвета, ядовито. И сейчас он смотрел именно на такое земноводное. До омерзения яркая лягушка водила своими чёрными глазами в разные стороны и будто ждала, когда человек сделает глупость и дотронется до нее. Но Тим был не дурак. Медленно отойдя назад, он убрал палку, и ветки вернулись на свое законное место.

— Лика, забыл сказать. Ничего не трогай. И самое главное, не трогай ничего яркого.

— Думаешь, я дура, и не знаю этого, — произнесла она, надув губы. По ее лбу скатилась капля пота.

— Я серьезно, — произнес брат.

— А я, думаешь, дурочкой прикидываюсь, — сестра обиженно посмотрела на брата. — Давай, веди нас вперед, Сусанин.

— Ага, пошли, — кивнул брат и направился в обход опасной лягушки.

Парень не знал, сколько они шли, час, полчаса или пять. Понять, сколько времени прошло, было решительно невозможно, но не только время сменилось для него. Окружение, деревья и огромные ветки, непроходимые чащи, льющаяся с широких листьев вода постоянно окропляла брата и сестру, то же самое повторялось из раза в раз, и когда в очередной раз Тима окатила холодная вода, он уже не помнил, в который раз это было. Смахнув воду с лица мокрой рукой, он вновь пошел вперед, хлюпая своими мокрыми кроссовками по упругой земле.

— Тима, как думаешь, почему мы не может вернуться домой? — задала непростой вопрос сестра.

— Не знаю, — кашлянув, ответил Тима. — Сначала я думал, что дело в словах, но в Египте ни я, ни ты даже не думали про чертовы джунгли, не то чтобы говорили про них. Но вот мы здесь, в египетской одежде, пробираемся сквозь чертову чащу, и страшимся каждой подпрыгивающей и пролетающей твари, — произнёс парень, сильно ударив по одной из веток какого-то дерева своей рукой. Его уже основательно достало все это. Постоянные скачки во времени, то в холод, то в жару, то вот как сейчас. Это была словно полоса препятствий, и каждый раз испытание было новым и неизведанным. Но, в отличие от полосы препятствий в армии, здесь ты не упадёшь на землю, и тебя не поднимет звонкий мат комбата. Нет. Если ты упал, то больше не поднимешься. Мёртвые не ходят.

Вскоре джунгли стали редеть. Если до этого ребятам приходилось по десятку минут искать способ обойти плотно растущие деревья, или какие-то непонятные кусты, то теперь они могли вполне бодро продвигаться вперед. В который раз прихлопнув назойливого комара, примостившегося на его спине, Тима отвёл палкой один из листов папоротника и замер. Ему в спину почти сразу же врезалась сестра и начала возмущаться.

— Чего остановился?

— Тут тропа, — Произнёс парень, склонившись над ней. Средь больших листьев проходила небольшая тропа, идущая куда-то перпендикулярно направлению ребят.