Хрупкая вечность

– Я не знала, что у него есть амулет, - прошептала Эйслинн. – Неужели он мне настолько не доверял?

– Не знаю, но мне жаль, что ты грустишь. – Сиобан снова стала расчесывать ей волосы.

Глаза Эйслинн наполнились слезами.

– Мне его очень не хватает.

– Знаю, – покачала головой Сиобан. – Когда Кинану я разонравилась… Мы все пытались кем-то заменить Кинана, когда он покидал нас. Иногда мне казалось, что у меня получилось. – Она на секунду опустила глаза. – Пока и он не ушел.

– Ниалл. Вы с ним не просто…

– О да. – Выражение лица Сиобан не оставляло сомнений. – Вечность – это долго, моя королева. Наш король был непостоянен, но до тех пор, пока ты не нашлась, у Ниалла была цель при нашем Дворе. Его темная сущность была скрыта под головокружительными проявлениями привязанности. Мне доставалась львиная их доля.

Девушка подошла к гардеробу, распахнула дверцы и вытащила платье.

– Ты должна одеться к ужину. Для короля.

Эйслинн тоже встала и подошла к гардеробу. Пробежалась рукой по дереву. Сцены пиров, вырезанные на поверхности шкафа, больше не задерживали на себе ее взгляд. Богатое убранство комнаты тоже. Кинан нашел все эти вещи, стараясь сделать ее счастливой; он обставил комнату даже с чрезмерной роскошью, но Эйслинн не могла покривить душой и сказать, что ей это не нравится, как и платья в гардеробе.

– Я не хочу наряжаться, - сказала она.

На прекрасном, как у принцессы, личике Сиобан появилось выражение презрения. Она скрестила руки на груди.

– Валяй. Ослабляй нас, пока Бананак рыщет вокруг. Отвлекай нашего короля своим эгоизмом. Не давай ему обрести счастье с тобой или с Зимней Королевой.

– Я не…

– Он отстранился от Донии, чтобы быть рядом, если понадобится тебе, а ты все отказываешься воспринимать его, как должно, - как твоего истинного короля и партнера. Он готов пожертвовать своим новым шансом с ней в надежде, что ты будешь даигаться дальше. А ты ноешь и прячешься, и от этого он беспокоится и мучается. То, что вы оба грустите, неприемлемо. Двору нужны смех и беззаботность. Меланхолия и отказ от удовольствий ослабляет саму вашу сущность – и, как результат, всех нас. – Сиобан шумно захлопнула дверцы шкафа и через секунду обратила на Эйслинн печальный взгляд. – Когда твоего смертного здесь нет, чтобы разделить с нами смех и радость, а твой король лишен счастья любить другую королеву, вы оба становитесь такими сентиментальными, что мы слабеем и грустим. Твой смех и твое счастье наполняет всех нас, но мы чувствуем и твое отчаяние, в котором ты купаешься. Ступай обедать с нашим королем. Позволь ему помочь тебе снова улыбаться.

– Но я не люблю его. – Эйслинн знала, что эти слова звучат неубедительно, даже когда произносила их.

– Ты любишь свой Двор?

Эйслинн взглянула на нее, на фейри, которой хватило мужества сказать то, что ей очень не хотелось слышать.

– Люблю.

– Так будь нашей королевой, Эйслинн. Если твой смертный вернется, ты разберешься с ним, но сейчас ты нужна Двору. Своему королю. Нам. Получай удовольствие от жизни… или отправь нашего короля к Зиме, чтобы он мог быть счастлив. Ты держишь его рядом, но не даешь ему повода улыбаться. Твоя боль причиняет боль нам всем. Прими то, что он может тебе предложить.

– Я не знаю как, - сказала Эйслинн. Она не хотела двигаться дальше, но должна была признаться – хотя бы самой себе, – что ценила покой Кинана. Эйслинн взглянула на Сиобан, прекрасно зная, что замешательство отражается у нее на лице. – Я не знаю, что делать.

Голос Сиобан смягчился:

– Просто сделай выбор и будь счастлива. Мы все так поступили.

Глава 22

Следующие четыре дня Сет жил ожиданием в скрытом от посторонних глаз городе Сорчи. После первой встречи с Высшей Королевой Девлин привел Сета в отведенные ему несколько просторных комнат. Здесь даже был террариум, где с удобством мог расположиться Бумер. В целом, все было неплохо, за исключением одного «но». Прошло пять ночей с тех пор, как Сет в последний раз видел Эйслинн. Теперь он жалел, что не отвечал на ее звонки и сообщения в тот день, когда решил прийти сюда. Мобильный здесь не работал – не было сигнала.

Сету не хватало только одного – общения с Эйслинн. Все остальное появлялось, похоже, даже раньше, чем он мог этого захотеть. Еду доставляли прямо в комнату, и Сет плевать хотел на правила, запрещавшие есть пищу фейри. Он сделал свой выбор и ни за что не покинет этот мир. Только смерть могла стать препятствием на выбранном им пути. Когда Сет впервые поел здесь то, что наверняка было приготовлено руками фейри, он почувствовал особую важность момента – как будто этим он принял все последствия своего решения, физически подтвердил свой выбор. В тот миг не хватало только Эйслинн, которая была бы рядом, когда Сет впервые пробовал странные блюда из неведомых фруктов и тонкое, как лист бумаги, печенье. Впрочем, ему бы хотелось, чтобы она была рядом каждую секунду его жизни.

Большую часть времени Сет проводил в своих комнатах. Но ему удалось и немного побродить по отелю. В конце первого дня он понял, что стоит ему подумать о том, где его поселили, как он неизменно оказывался там. Поэтому Сет экспериментировал. Независимо от того, как далеко он уходил, стоило только представить свои комнаты, трижды обернуться вокруг себя и вуаля – он в коридоре, который ведет к его дверям.

Некоторые фейри наблюдали за Сетом, а несколько смертных даже улыбнулись ему.

В комнатах было все для того, чтобы он мог заниматься искусством, но Сет никак не мог сосредоточиться. Сидеть без дела и ждать решения Высшей Королевы не способствовало творческому процессу. Он медитировал. Сделал несколько эскизов. Время от времени читал – книги о законах и о риторическом искусстве, трактат о внутреннем устройстве Фэйри, несколько огромных эссе под общим названием «В гармонии с истоками земли». Бесцельно бродил по улицам. Искал озарения в книгах, которые попадались под руку. Он жил в здании, комнаты в котором были битком набиты книгами. А все, о чем он мог мечтать, было на расстоянии вытянутой руки.

Все, кроме Эш.

Сет подозревал, что если бы не скучал по Эйслинн, мог быть вполне счастлив здесь – в том месте, которое отвела для него Сорча. Эти комнаты явно предназначались для художника. Одна из стен была полностью стеклянной, поэтому свет мог беспрепятственно проникать сюда, и это было замечательно. Прямо за этим огромным, во всю стену окном раскинулся сад. Здесь были мольберты, краски, чернила, холсты и бумага, а в боковой комнате хранились приспособления и инструменты, с помощью которых Сет мог бы обрабатывать металл. Здесь было все, кроме вдохновения. Делать наброски сада, находясь в клетке, совсем не казалось заманчивой идеей.

Нетерпение, с которым Сет боролся последние четыре дня, снова привело его к огромному окну. На этот раз он присмотрелся повнимательнее и вдруг заметил нечто вроде двери прямо посреди стеклянной стены. Он нажал на оттиск в форме полумесяца, и дверь подалась наружу, открывая проход в сад. Как только Сет вышел и посмотрел вдаль сквозь деревья и цветы, он увидел океан, огромную пустыню, арктические равнины, девственные поля, высокие горы… Из комнаты был виден только сад. Но стоило Сету ступить на землю, его глазам открылось нечто нереальное.

А может, как раз вполне реальное.

Сконцентрировавшись только на океане, Сет почувствовал вокруг себя соленый бриз. Когда-то он жил возле моря. Линде это нравилось. Отец не очень любил воду, но Сет с матерью море обожали. Линде казалось, что быть матерью гораздо легче, когда она чувствует себя свободнее. И это неповторимое ощущение свободы дарил ей морской бриз. Сейчас Сет чувствовал соленый привкус в воздухе. Слишком реальный, чтобы быть иллюзией.

Целая вселенная в руках Сорчи.

Сет понимал, почему ей не хотелось переезжать в главную часть Хантсдейла или любого другого города – здесь у нее была собственная утопия, скрытая от чужих глаз. У Донии был маленький островок Зимы круглый год. У Кинана с Эйслинн был парк. Но у Сорчи за созданным ею барьером был целый мир. Сет не видел ни единой причины, по которой кто-нибудь мог бы захотеть покинуть это место. Этот мир был совершенен.

На этой мысли Сет отдернул себя. Ему нужно было сосредоточиться, чтобы в тот миг, когда Сорча позволит ему поговорить с ней, он мог убедить ее в том, что принадлежит миру фейри. Дония выслушала его и подарила ему Видение. Ниалл выслушал его и предложил свою дружбу. Казалось, фейри благосклонны к тем, кто честен и смел. С другой стороны, слепое обожание было малоубедительным. Да и нечего было Сету предложить Сорче взамен. Он не хотел быть обычным смертным в мире бессмертных фейри. Сет лишь надеялся, что она с сочувствием отнесется к его просьбе, когда соизволит его выслушать. И еще он надеялся, что она позволит ему поговорить с ней в ближайшее время. Сет понятия не имел, сколько еще ему придется ждать и сможет ли он уйти, если ожидание станет утомительным.