Хрупкие дети земли

Справа от двери, через которую она только что вошла, был белый бархатный диван, – классической модели, с высокой спинкой и глубокими сиденьями. Перед ним – журнальный столик со стопкой книг, а на стене, за столиком, – то, что поразило Аву с первого взгляда и – больше всего: огромный металлический круг, разбитые лучи которого были разделены между собою небольшим расстоянием. Каждый луч был выполнен в форме неровного прямоугольника, и представлял собой восхитительный, – по форме, цвету и глубине перехода из темно-зеленого в бирюзовый, – градиент.

Ава замерла, долго рассматривая невероятную по красоте, и вместе с тем, очень простую в исполнении, композицию. Она провела в молчаливом разглядывании несколько минут, прежде чем поняла, что это – не просто украшение интерьера.

Зеркало.

Девушка подошла ближе, вытягивая на ходу руку, и все с тем же тихим восхищением, нежно, – словно оно могло разбиться, – коснулась смуглыми пальцами зеркала.

Холодное и гладкое, вблизи оно показалось ей еще более красивым. Теперь она могла подробно рассмотреть все детали перехода от одного цвета к другому, и увиденное очень ей понравилось. И только позже она поняла, что восхитительный эффект зеркальной композиции во многом зависел от обоев, – бежевые, с легким, мерцающим покрытием, – они не перебивали, а лишь оттеняли и подчёркивали красоту яркого круга. Если только было возможно еще больше усилить подобную красоту.

Немного придя в себя, Ава посмотрела по сторонам. Справа от круга были сделаны настенные полки. Не слишком большие, из красного дерева, простые и без каких-либо деталей, они были заставлены книгами.

Девушка обернулась, – к высоким, от пола до потолка – окнам, и раздвижным дверям, ведущим на лоджию. Их Уильям не тронул, оставив в прежнем виде. Переступив с ноги на ногу, Ава опустила взгляд, все больше убеждаясь в том, что у андроида отличный вкус – ковёр под ее босыми ногами, цветом полностью повторял обивку дивана.

И тут она увидела столик. Тот самый, который, как ей казалось, она уже хорошо рассмотрела. Но, как и в случае с зеркалом, это был лишь обман первого взгляда.

Невысокий, он, вторя форме зеркального круга, выглядел как неровный, расплавленный прямоугольник. Под блестяще-прозрачной эпоксидной смолой поверхность столика состояла из трёх основных цветов, сочетание и переплетение которых было не менее завораживающим и красивым, чем градиентное зеркало: словно это была остановленная невидимой сетью частица самого Средиземного моря, – с запечатлённым в ее сердцевине золотом. А в пересечении светлого дерева и золотого узора, бегущего тонкой нитью по краям ослепительно-яркой бирюзы, был самый глубокий и потрясающе красивый синий цвет, который Ава когда-либо видела. Он уходил на бесконечную, как казалось человеческому глазу, глубину, и мерцал то водной гладью, то приручённой, но, все же, дикой синевой неба.

Завороженная, Ава остановилась перед столиком, рассматривая его с высоты своего роста. Она снова вытянула руку вперед, вперед, желая прикоснуться к нему, когда где-то над ней раздалось тихое:

– Осторожно!..

Рука Авы дрогнула в воздухе, и рядом с ней беззвучно пролетело какое-то движение. А голос стал гораздо ближе, – воздух тёплой волной коснулся ее шеи.

– Это ядовитый тис. Он может убить любое живое существо, от животного до человека.

Ава оглянулась на Уильяма и нахмурилась, не веря его словам. Отступив на шаг, она оказываясь зажатой между андроидом и журнальным столом.

– Тис содержит алкалоид «таксин». Даже в малых дозах он может быть смертелен для живого существа. – Уильям улыбнулся, и увлечённо, будто он рассказывал Аве о своей сокровенной мечте, продолжил. – «Таксин» парализует сердце человека и вызывает конвульсии, но прежде, – андроид наклонился к девушке, почти касаясь губами ее уха, – останавливает дыхание.

Он мягко подул на шею Авы, наслаждаясь тем, как от его дыхания она вздрагивает, а по ее ровной, смуглой коже бегут мурашки.

Шумно сглотнув, Ава попыталась пройти мимо Уильяма, но оказалось, что его не так просто сдвинуть с места. Сохраняя на лице прежнюю полуулыбку, он посмотрел на девушку, и наконец отошел назад, галантным жестом показывая ей выход.

– Не делай так больше. – Не получив никакого ответа кроме тихого мурлыкающего насвистывания, Ава уточнила. – Мебель из ядовитого дерева? Ты серьезно?

– Абсолютно! Зато у тиса съедобные ягоды!

Видя, что ему все еще не верят, Уильям выставил перед собой раскрытые ладони с тонкими, изящными пальцами, – их даже едят птицы! Потом они разносят семена…

– Уильям…

– …Существует много легенд о том, как ведьмы готовили яд из коры тиса…

– Уи… – начала Ава, закатывая глаза.

– …И опаивали ими тех мужчин, которых встречали на своём пути, а…

– Уильям!

Ава топнула ногой и посмотрела на андроида, взглядом спрашивая, какая из этих ведьм укусила его сегодня утром?

Словесный поток иссяк, и, судя по выражению лица андроида, дальше он планировал гипнотизировать Аву своим пристальным взглядом.

– Что с тобой? Ладно, неважно, я зайду позже.

– Нет, Ава Полгар, подожди!

Девушка оглянулась.

– А как же вторая комната? Ты ее не видела.

– Уильям, хватит, я не хочу…

– Но я же видел твою спальню!

Заметив, как сузились глаза Авы, андроид поспешно добавил:

– Всего раз, когда ты только спасла меня, и провела по дому, в качестве первой экскурсии. Я очень хотел бы узнать твоё мнение. – Брови андроида приподнялись, придавая его красивому лицу умоляюще-смешное выражение, и с губ девушки слетел короткий смешок.

– Хорошо, но недолго, мне нужно ехать.

…Позже, когда Ава вернулась к себе, она долго молчала, размышляя над странным поведением Уильяма и над тем, что увидела.

Вторая комната, – хотя Ава сомневалась, что андроидам нужен такой же сон, как людям, – выглядела как настоящая спальня. Стена, занятая в гостиной так поразившим ее зеркалом, со стороны спальни была оклеена чёрными обоями, как и все остальные стены. В центре комнаты стояла большая кровать чёрного дерева, и при первом взгляде она выглядела как нечто фантастическое, парящее в воздухе, неразрывно связанное с чёрным ковром под ногами. Нереальности всему увиденному добавляло то, что между основанием кровати и самим ложем, по всему периметру горела подсветка. Ее мягкий желтый свет, зажжённый в полной темноте, вызывал чувство тепла и нереальности происходящего.

Изголовье кровати незаметно терялось где-то в высоте, и переходило в нишу, вырезанную из того же дерева. Единственным украшением этой комнаты было золотое солнце с изогнутыми, – как часто изображалось в книгах с древними сказаниями, – длинными лучами. Оно зависло на стене ровно на той же высоте, что и зеркало-градиент в гостиной.

А когда Ава подняла голову выше, и взглянула на потолок спальни, оказалось, что он усыпан золотыми, – большими и малыми, – звёздами. Они мягко мерцали в абсолютной темноте спальни, начинаясь, как потом заметила Ава, над изголовьем кровати.