Хрупкие связи. Как раненый нарциссизм мешает нам жить в мире с собой и другими

Уходим от жизни в свои психические убежища, подготовленные еще в детстве, когда мы были слишком маленькими, чтобы от нас что-то зависело.

Таимся в одиночестве, прячась от связей, которые могут принести новые разочарования.

Становимся настолько осторожными, что почти перекрываем поток своей жизни, превращая его в иссохший ручеек.

Случай из практики

Однажды клиент пришел на сессию и сказал, что ему не о чем сегодня со мной говорить. И что если бы он мог, то просто пошел бы и лег спать, потому что очень устал. Человек, приходя к другому человеку, не считает возможным говорить о том, что с ним на самом деле происходит и как взаправду он себя чувствует. Усталость и напряжение, которое к ним привело, оказались недостаточно серьезным и весомым поводом для разговора. То, кем он был в этот момент, оказалось недостаточно важным, чтобы привнести это в текущий контакт.

Когда мы начали это обсуждать, оказалось, что, как и многими из нас, им руководит чисто функциональное отношение к себе: если я не могу получить облегчение, то зачем мне с вами этим делиться? В итоге весь пласт человеческого отношения к себе убирается изо всех контактов. Остается эффективное и полезное взаимодействие. На первый взгляд, логика железная и вписывается в современный тренд: «Я к вам приду, вы меня почините, а что со мной во всем этом и как я себя переживаю, давайте оставим за скобками».

Только почему-то оказывается, что проблемы, с которыми пришел клиент, никуда не деваются. В жизни-то ведь он делает то же самое: изымает себя, свои чувства, переживания, боли и тревоги из отношений, искренне считая их неважными и не заслуживающими внимания. Пытается представить себя в этот момент каким-то другим, собранным и эффективно справляющимся со своей усталостью например, где-то в другом месте.

– Если мы не можем решить сейчас мои проблемы на работе, зачем их обсуждать? Если, например, я проткнул ногу, то надо бежать ее зашивать, а не обсуждать чувства.

– Совершенно согласна. Но это не значит, что у вас их в этот момент не будет. И я, например, могу по-разному с ними обходиться, будучи рядом. Могу утешать и успокаивать, признавая реальной вашу боль. А могу делать вид, что для меня ничего не происходит, кроме задачи зашить вам ногу. Ну и после того, как все закончится, я могу спросить вас, как вы вообще это переживали. И вы расскажете, как испугались, растерялись, как было больно. Вспомните, что в детстве уже протыкали ногу. И что тогда было. А я вам посочувствую или расскажу про свой случай. И вот у нас уже проступает человеческое в себе и друг к другу. Но мы можем остаться эффективными, рациональными, холодными. Так и не выйдем из этих ролей. Я психолог, не отвлекающийся на чувства, а решающий задачи по избавлению людей от проблем. А вы правильный клиент психолога.

– Звучит не очень.

– Я всерьез хочу увидеть, каково именно вам в этих проблемах. Как вы их переживаете? Что с вами? Это ведь и есть вы, если не сводить вас к проблемам на работе.

– Я слышу, что вы говорите, но это просто не влезает в мою картину мира.

– Да, понимаю. Если до сих пор никто не заглядывал в ваши чувства и состояния, они просто не могли появиться как реальность внутри вас и уж тем более быть каким-то ценным поводом, чтобы разделить их с кем-то.

В этом примере, на самом деле, много и про одинокость, и про покинутость. Внутри нас есть «вшитая» картина мира, в которой люди вокруг равнодушны к нашим чувствам и мы не нужны им с тем, что есть в нас. Мы долгие годы учимся останавливать проявления себя. И становимся в этом очень эффективными.

Ненастоящесть

Слова «ненастоящесть» вы тоже не увидите в правильных научных трудах. Но что же поделать, если никакие другие слова не описывают эту самую суть? Скажем, «ложность» не совсем точно отображает ощущение нереалистичности и оторванности от происходящего внутри и снаружи. Наверное, «нереальность» – самый близкий синоним. Или даже «безжизненность».

Но все-таки «ненастоящесть» – слово, которое лучше описывает то, что нам так знакомо: ощущение, словно наша жизнь происходит не с нами, хотя это именно мы напрягаемся, истощаемся и пытаемся соответствовать.

Одна из моих клиенток однажды сказала об этом так: «Я могу двигаться, говорить, даже улыбаться, но все это происходит как-то само собой. Я смотрю на свои действия, но не чувствую, что это я. Жизнь идет, а я в ней как будто отсутствую». Ее слова стали для меня примером того, как ненастоящесть окрашивает все в оттенки цвета, которого на самом деле не существует. Чувства, которые вроде бы есть, но словно чужие; мысли, которые звучат, но не откликаются; действия, которые совершаются, но не ощущаются.

Психоаналитик Невилл Симингтон описал это явление очень точно. Он писал, что люди, испытывающие ненастоящесть, иногда компенсируют ее бурной активностью, заглушая внутреннюю пустоту постоянной суетой. Как будто движение и внешние события могут оживить то, что внутри кажется мертвым. Но бывают и другие – те, кто замирают, отстраняются, погружаются в апатию, чтобы не чувствовать нереальность своего существования.

Оба этих способа – суета и замирание – просто попытки справиться с отсутствием себя в своей жизни. Одни ищут доказательства, что еще живы, в постоянных действиях, другие – в полной остановке и как бы изъятии себя из реальности. Первые завидуют покою вторых, а вторые мечтают о жизни первых. Но и те и другие ощущают эту ненастоящесть, этот постоянный вопрос: «А живу ли я? Или просто функционирую?»

Это ощущение знакомо многим. Оно возникает, когда наши дни заполняются делами, но не эмоциями. Когда после череды событий остается только усталость, но не радость или удовлетворение. Когда внутреннее напряжение и скука смешиваются в странный коктейль и хочется либо сбежать, либо спрятаться.

Ненастоящесть – это псевдосуществование. Жизнь, в которой мы не участвуем. Потому что такими, какие мы есть, нам в ней нет места. А теми, какими мы могли себя проявить, мы никогда не станем…

Пустота

Ощущение внутренней пустоты для многих настолько привычно и естественно, что это практически первое, на что жалуются люди. Именно она вызывает бoльшую часть тревоги. И действительно, если внутри меня нет меня, а есть только пустота, то прибегнешь к любому способу, лишь бы заткнуть это переживание. Будешь забрасывать туда успехи, работу, детей и все что угодно, лишь бы успокоиться. Но это как пичкать себя витамином С, когда на самом деле у тебя дефицит железа. Попытки заполнить не тем и не то.

Люди по-разному говорят о своей пустоте. Одни действительно подразумевают эту метафору, описывая смутные переживания отсутствия чего-то важного внутри. А другие чувствуют вполне физические симптомы, говоря об ощущении дыры в области груди или солнечного сплетения, которая болит и ноет. Некоторые испытывают постоянное чувство, похожее на голод, только не физиологический, а скорее психический, который толкает их на поиски всевозможных способов избавиться от этого мучительного дискомфорта.

Я же снова хочу сказать, что нам не кажется, что внутри нас дыра. Пустота в нашей психике – не просто поэтическая метафора или смутное ощущение. Это нечто гораздо более реальное, чем можно было бы предположить. Она существует как часть нашего внутреннего устройства и представляет собой нечто, что можно описать почти физически: пространство, лишенное нашего собственного содержания. Необжитая комната, в которой нет ничего, кроме стен.