Хрупкое желание

— Я должен предупредить тебя, что теперь, когда ты моя, я буду хотеть тебя каждый день, миссис Манчини.

— Мне нравится, когда ты меня так называешь, — призналась она.

Я улыбнулся в ее волосы.

— Мне нравится, что у тебя моя фамилия, что ты моя.

Она кивнула и накрыла мою руку своей.

От ощущения задницы Софии, прижатой ко мне, кровь собралась в моем члене.

София прижалась еще теснее, заставив меня застонать. Она рассмеялась.

— У нас в запасе есть несколько дней и достаточно поверхностей, чтобы опробовать.

Я поцеловал ее в плечо.

— Озеро, сауна, бассейн, кухня...

— А кровать? — сказала София дразнящим голосом.

— Даже кровать.

София и я провели следующие три дня, занимаясь именно этим, трахаясь в каждой комнате дома. Даже лучше, чем секс, было готовить вместе, совершать долгие прогулки по лесу, который я знал наизусть, и слушать истерическое хихиканье Софии всякий раз, когда она входила в холодное озеро.

София

В наш последний вечер в домике мы с Данило расслабились в сауне. Я покосилась на эрекцию Данило. С тех пор как мы пришли сюда голыми, стояк почти не проходил. Я знала, что хочу сделать, но не была уверена, как. Я несколько раз доводила его рукой до оргазма, но никогда не вставала на колени. Мы всегда кончали сексом, так что такая возможность никогда не представлялась.

Я наклонилась ближе к нему и погладила внутреннюю сторону его бедра.

Данило обхватил мою шею, его глаза сверлили меня.

— Я уже несколько месяцев мечтаю о том, как ты стоишь на коленях, как мой член будет смотреться в твоем прекрасном рту.

Я улыбнулась, потому что он всегда знал, чего я хочу. Каждый раз, когда Данило говорил мне, что он фантазировал обо мне, моя уверенность росла. Осмелев, я опустилась на колени, пока мое лицо не оказалось на уровне глаз с членом Данило. Пальцы Данило запутались в моих волосах, подталкивая меня вперед. Его нетерпение заставило меня хихикнуть прежде, чем я смогла остановить себя.

— София, — прохрипел он с ноткой раздражения, борющейся с желанием в его голосе.

Он отчаянно нуждался в моих прикосновениях. Позволив желанию, которое вибратор создал в моем центре, направлять меня, я наклонилась вперед и сомкнула губы вокруг кончика, а затем пососала, как делала с его пальцем. Данило прошипел, его пальцы на моей голове напряглись.

— Не так уж и трудно, — проворчал он. — Давай я тебе покажу.

Его пальцы гладили мою шею, когда он начал двигать бедрами, входя и выходя из меня. Я лишь слегка сомкнула губы вокруг него, опасаясь, что снова буду сосать слишком сильно, но вскоре поняла, что Данило хочет большего, и снова стала сосать сильнее.

— Блядь, да, — пробормотал Данило, его толчки набирали силу.

Я обхватила его ягодицы, наслаждаясь ощущением их изгиба. Данило смотрел на меня все время, пока я брала его в рот. Он заставил меня почувствовать себя центром его мира. Я погладила его по яйцам, желая увидеть, как он полностью потеряет контроль, и вскоре его лицо исказилось, а движения стали резкими.

— Я близко, — предупредил он.

Я не отстранилась и прижалась к нему, и когда он, наконец, извергся в мой рот, я была так отвлечена его страстным лицом, что почти не обращала внимания на вкус. Я не смела пошевелиться. Хотела, чтобы он наслаждался моментом и восхищалась судорогами, которые охватили его. Он смотрел на меня все время, пока я сглатывала, его лицо горело желанием.

После этого настала моя очередь расслабиться на полотенце, где Данило устроился между моих ног. Полуночное купание охладило нас обоих, и мы устроились на диване перед камином.

Данило наклонился, понизив голос:

— Думаю, я влюбляюсь в тебя, София. Все больше с каждым днем, что провожу с тобой.

Я ждала этих слов много лет, но теперь, когда он произнес их, я могла думать только о том, были ли его чувства сильнее тех, что он испытывал к моей сестре. Я думала, что положила конец прошлому, но эта штука продолжала поднимать свою уродливую голову.

— Что насчёт Серафины?

Его брови сошлись на переносице.

— Серафина? Почему ты спрашиваешь о ней, когда я говорю, что влюбляюсь в тебя?

Я бросила на него взгляд. Он действительно не знал? Я села, ненавидя себя за то, что заговорила о ней, но в то же время не в силах выбросить ее из головы. Данило тоже сел и обхватил мое лицо руками, заставляя посмотреть на него.

— София, что я могу сделать, чтобы ты перестала сравнивать себя с сестрой? Это было много лет назад.

— Прекрати любить мою сестру, перестань жить с сожалением о ее потере.

Данило покачал головой.

— Я же говорил тебе, что никогда не любил твою сестру. Я ее не знал. Я хотел ее, как ворона хочет обладать блестящим украшением. Не могу отрицать, что очень долго сожалел о ее потере, но не из-за моих чувств к ней. Это было из-за моей ненависти к Римо Фальконе. Я никогда не перестану хотеть убить этого человека.

— Ты самый гордый человек из всех, кого я знаю.

— Да, и это мой величайший грех. Учитывая все, что я сделал, это говорит о многом, София. — его взгляд смягчился, когда он погладил меня по щеке. — Ты мне небезразлична, София, и я влюбляюсь в тебя. Возможно, уже... — он вздохнул. Он чуть не сказал, что любит меня? — Я осторожный человек, когда дело касается эмоций. Но поверь мне, я никогда не любил другую девушку, ни твою сестру, ни кого-либо еще.

Я обняла его за шею и притянула к себе для поцелуя. Откинувшись на его плечо, я прошептала:

— Тогда почему ты действительно спал со всеми этими блондинками? И не говори мне, что это потому, что тебе нравятся блондинки, потому что тебе определенно не понравилась я со светлыми волосами.

— Я ненавидел это, — без колебаний ответил Данило, играя пальцами с прядью моих волос. — Мне нравится твой цвет волос. Он прекрасен. Когда я увидел тебя со светлыми волосами, все выглядело не так, неправильно.

— Потому что я выглядела как плохая копия моей сестры, — предположила я.

Данило бросил на меня странный взгляд.

— Ну, если ты так хочешь сказать. Да, ты напомнила мне твою сестру.

Может, я надеялась, что он будет отрицать это, но была рада, что он был честен со мной.

— Но ты не хотел, чтобы тебе напоминали, потому что это было слишком больно, и ты хотел, чтобы она вернулась, а я не была ею.

Данило обхватил мое лицо ладонями.

— Нет, дело не в этом. Я не мог терпеть вспоминать о твоей сестре, когда смотрел на тебя, потому что я ненавидел твою сестру. Что бы я ни чувствовал к ней когда-то — и это была не любовь — оно стало уродливым и темным. Я не хотел чувствовать ненависть каждый раз, когда смотрел на тебя. Не хотел, чтобы мне напоминали о действиях твоей сестры, когда был с тобой. Внешность Серафины, брошенная на меня таким образом, совершенно выбила меня из колеи.

— Но если ты испытываешь только ненависть и не хочешь, чтобы тебе напоминали о ней, зачем ты искал блондинок?

Он поморщился.

— Я не горжусь этим. Помнишь, как я был с тобой, когда ты надела этот светлый парик?

Я кивнула, хотя и пыталась забыть об этом.

— Я был эгоистичным мудаком с этими блондинками, искал их ради гневного секса. Я обращался с ними неправильно, не так, как хотел обращаться с тобой, и когда я трахал их, это было для того, чтобы выпустить часть гнева. Все было запутано. Я чертовски запутался, но в каком-то смысле мне показалось, что я отплатил твоей сестре.