Хрущев. Смутьян в Кремле

На фоне все более ухудшавшихся дел внутри страны и за ее пределами все шире распространялся культ личности Хрущева. Каждая газета, каждый киножурнал «Новости дня», каждая телепередача новостей открывались сообщениями о Хрущеве. Значительная часть газетных полос отводилась чуть ли не ежедневным публичным выступлениям Хрущева, подробным описаниям его встреч с трудящимися страны, иностранными гостями. Портреты Хрущева были отпечатаны в школьных учебниках с соответствующими хвалебными статьями, их можно было увидеть во всех государственных учреждениях, школах, вузах, заводских управлениях и правлениях совхозов и колхозов. Его огромные фотоизображения красовались на центральных улицах и площадях городов. Сергей Хрущев вспоминал: «Подготовили выпуск красочных альбомов с фотографиями Хрущева: до войны, на войне, после войны… В каждом выступлении к месту и ни к месту упоминался отец». Хотя Сергей Хрущев в своих воспоминаниях утверждал, что и он, и его отец были удивлены и возмущены, когда во время поездки на Кременчугскую ГЭС они обнаружили, что поселок энергетиков был назван «Хрущев», в искренность их удивления и возмущения трудно поверить. Не надо было ехать на эту ГЭС, а достаточно было взять любой географический атлас или карту СССР, чтобы увидеть название этого города. Оно сохранилось несмотря на переименование в соответствии с указом 1957 года городов и населенных пунктов, названных в честь других членов советского руководства, и это было известно всем советским людям.

К этому времени трижды Герой Социалистического Труда Хрущев стал лауреатом Международной Ленинской премии мира. Книге о его поездке в США в 1959 году было присвоена Ленинская премия. В.В. Гришин замечал: «Поездки в зарубежные страны всей семьей (с детьми, зятем и внуками), показ этих поездок по телевидению, освещение в печати, присвоение сыну Сергею в 27 лет звания Героя Социалистического Труда… – все это порождало критику в его адрес, слухи, анекдоты».

В обстановке растущего прославления Хрущева было отмечено его семидесятилетие. Сергей Хрущев таким запомнил 17 апреля 1964 года: «Поздравления в тот день начались с утра. Весь дом проснулся от грохота – охрана затаскивала в столовую большой радио-телекомбайн производства рижского завода. На боку металлическая табличка с дарственной надписью – подарок от товарищей по работе в ЦК и Совете Министров… Весеннее утро было солнечным. К 9 часам утра стали съезжаться с поздравлениями гости: родственники, члены Президиума и секретари ЦК. Другого времени не было – оставшийся день был отдан официальным мероприятиям и расписан по минутам… Вновь прибывающие приходили в гостиную, собирались кучками, обменивались новостями, шутили. Никто не курил, поскольку отец не выносил табачного дыма. Виновник торжества запаздывал. Наконец улыбающийся, нарядно одетый отец появился на залитой солнцем дубовой лестнице. Гости двинулись навстречу. Рукопожатия, пожелания здоровья и счастья – словом, все как обычно, независимо от ранга юбиляра. Брежнев расцеловал отца. Понемногу суета улеглась. Отец пригласил всех в столовую. Большой стол был празднично накрыт».

Первым выступил Брежнев. Он зачитал коллективное поздравление от имени всех членов Президиума ЦК, кандидатов в члены Президиума, а также секретарей ЦК. Хотя Ф.Р. Козлов подписал поздравление, его не было на церемонии, так как он лежал в больнице. В поздравлении, в частности, говорилось: «Ваша кипучая политическая и государственная деятельность, огромный жизненный опыт и мудрость, неиссякаемая энергия и революционная воля, стойкость и непоколебимая принципиальность снискали глубокое уважение и любовь к Вам всех коммунистов, всех советских людей. Мы счастливы работать рука об руку с Вами и брать с Вас пример ленинского подхода к решению вопросов партийной жизни и государственного строительства, быть всегда вместе с народом, отдавать ему все свои силы, идти вперед и вперед к великой цели – построению коммунистического общества… Мы считаем, наш дорогой друг, что Вами прожита только половина жизни. Желаем Вам жить еще по меньшей мере столько же, и столь же блистательно и плодотворно. Сердечно обнимаем Вас в этот знаменательный день». Сергей Хрущев писал: «Леонид Ильич расчувствовался, смахнул слезу и обнял Никиту Сергеевича. Все подходили, чокались, говорили подходящие к случаю фразы».

Затем Брежнев произнес вторую речь, которая была опубликована на первых полосах всех центральных газет страны: «Дорогой Никита Сергеевич! Не могу скрыть своей радости и волнения в связи с поручением Центрального Комитета партии и Президиума Верховного Совета СССР вручить Вам в знаменательный день Вашего 70-летия заслуженную награду – орден Ленина и Золотую Звезду Героя Советского Союза… Советские люди всегда будут благодарны Вам за то, что, став у руля партии, Вы проявили мужественную инициативу в разоблачении культа личности Сталина и возглавили огромную работу по устранению его вредных последствий в различных областях жизни. В стране восстановлены ленинские нормы партийной и общественной жизни, возродился бессмертный дух Ленина во всей его чистоте и правдивости… Позвольте от имени всех присутствующих сердечно поздравить Вас и пожелать Вам и в дальнейшем так же плодотворно, с такой же кипучей энергией служить великому делу Ленина, добиваясь все новых и новых побед в борьбе за счастье народов, за мир, за коммунизм».

Никто не догадывался, что произносивший эти речи, а также некоторые из соавторов торжественного адреса уже не один месяц разрабатывали планы отстранения юбиляра от власти. Семичастный, присутствовавший на этом приеме, вспоминал: «Тех, кто знал в тот момент, что семидесятилетие Хрущева станет его последним торжеством на посту высшего государственного и партийного деятеля, было пока не очень много. Я же относился к группе посвященных. Я слушал оды в честь юбиляра, неумеренные восхваления, в частности, Брежнева, и пытался одновременно читать по лицам, что же на самом деле все эти люди чувствуют. Вел я внутренний разговор и со своей собственной совестью. Это правда, что Н.С. Хрущев во многом мне в жизни помог. И я никогда не забывал всего, что он для меня сделал. Мое тогдашнее неприятие касалось лишь его более позднего политического развития, а именно оно заслуживало и неприятия, и отзыва с должности».

В ответ на выступления Брежнева Хрущев поблагодарил собравшихся. А затем он произнес слова, в которых можно увидеть невольное предвидение им скорого конца своей политической карьеры: «Должен сказать, когда человеку 70 лет, то если давать ему очень большие авансы, можно, так сказать, не получить полной оплаты за аванс. (Веселое оживление в зале.) Почему? Потому что времени не так много дано человеку, чтобы расплатиться за все, что ему говорят в его юбилейную дату… Смерть для некоторых политических деятелей иногда наступает раньше их физической смерти… В день моего семидесятилетия вы мне говорите добрые слова, как бы даете аванс на будущее. Но я хотел бы сказать, что не от меня все зависит. Я работаю в коллективе». Казалось, что Хрущев предчувствовал, что скоро он лишится возможности работать в этом коллективе, а, стало быть, и возможности заниматься государственной деятельностью.

Чествования и награждения Хрущева не ограничились этим. В 4 часа дня юбилейные торжества были продолжены в Екатерининском зале Большого Кремлевского дворца. Теперь А.И. Микоян произнес слова приветствия и еще раз огласил коллективное письмо от имени членов советского руководства. Потом приветственные выступления руководителей союзных республик (заместителя председателя Бюро ЦК КПСС по РСФСР А.П. Кириленко, первого секретаря ЦК КП Украины П.Е. Шелеста, первого секретаря ЦК КП Белоруссии К.Т. Мазурова и других) чередовались с выступлениями глав иностранных делегаций: от Болгарии выступил Т. Живков, от Венгрии – Я. Кадар, от Германской Демократической Республики – В. Ульбрихт, от Монгольской Народной Республики – Ю. Цеденбал, от Польши – В. Гомулка, от Чехословакии – А. Новотный, Румынии – И. Маурер, от Финляндии – У. Кекконен, от Ганы – специальный представитель президента этой страны Кваме Нкрума. В чехословацкой делегации находился будущий лидер «пражской весны», а тогда первый секретарь Компартии Словакии Дубчек. До этого некоторые из руководителей делегаций вручили Хрущеву высшие награды своих стран. Антонин Новотный вручил Хрущеву орден Белого льва с Золотой цепью, И. Маурер – Звезду Румынской Народной Республики первой степени, Цеденбал – орден Сухэ-Батора, Ульбрихт – орден Карла Маркса. Живков объявил о присвоении Хрущеву звания Героя Народной Республики Болгарии и вручил ему орден Георгия Димитрова. Те руководители, которые не наградили Хрущева в этот раз, успели его наградить ранее.

В последующие дни в центральных газетах были опубликованы многочисленные приветствия в адрес Хрущева от партийных руководителей, глав государств и правительств многих стран мира, включая Фиделя Кастро, премьер-министра Англии А. Дугласа-Хьюма, президента Индии С. Радхакришнана, главы государства Камбоджи Нородома Сианука, премьер-министра Кении Джомо Кениаты. Приветствие было и от Генерального секретаря ООН У Тана. Среди этих посланий выделялось поздравление от руководства Компартии Китая, подписанное Мао Цзэдуном, Лю Шаоци, Чжу Дэ и Чжоу Эньлаем. После приветственных слов в адрес Хрущева в послании было сказано: «Если только мы будем стоять на марксистско-ленинской позиции, то империалисты и реакционеры различных стран во главе с США, говоря по существу, никогда не ослабят своих усилий в проведении антисоветской, антикитайской, контрреволюционной и антинародной политики… Хотя между нами существуют ныне разногласия по целому ряду принципиальных вопросов марксизма-ленинизма и сложилась такая обстановка, когда отсутствует сплоченность, но мы твердо убеждены, что это лишь временное явление. В случае возникновения в мире крупных событий, КПК и КПСС, КНР и СССР и народы наших стран будут стоять плечом к плечу и совместно бороться против общего врага. Пусть империалисты и реакционеры содрогаются перед нашей сплоченностью. Они неизбежно потерпят крах».

Многочисленные знаки уважения к Хрущеву, высказанные в день его рождения, свидетельствовали прежде всего о великом положении нашей страны в мире. В то же время не было сомнений и в том, что Хрущев воспринимался как неоспоримый руководитель Советского Союза, пользовавшийся огромным авторитетом как среди друзей СССР, так и среди его врагов. После столь торжественного празднования 70-летия, стольких приветствий и наград, после столь проникновенных слов Брежнева и его коллег в адрес Хрущева смещение его было бы трудно объяснить порочностью его политики. Поэтому Брежнев стал настаивать на физическом устранении Хрущева. В этом случае можно было бы избежать объяснений причин его отстранения от власти. Эти предложения Брежнев стал высказывать во время поездки Хрущева в Египет.

Семичастный вспоминал: «Было предложено Брежневым: "Может, отравить его?" Тогда я сказал: "Только через мой труп. Ни в коем случае. Никогда я на это не пойду"». Тогда Брежнев, по словам Семичастного, предложил «устроить авиационную катастрофу при перелете из Каира в Москву». Как вспоминал Семичастный, Брежнев говорил: «Самолет стоит на чужом аэродроме, в чужом государстве. Вся вина ляжет на иностранные спецслужбы». Семичастный возражал: «С Хрущевым летает преданный ему экипаж. Первый пилот – генерал Цыбин, вы знаете, начал летать с ним еще подполковником в сорок первом. Прошел всю войну. Да и как вы все это представляете? Мирное время. Кроме Хрущева в самолете Громыко, Гречко, команда и, наконец, наши люди – чекисты. Этот вариант абсолютно невыполним». Между тем ничего не подозревавший Хрущев вместе с членами своей делегации и членами своей семьи пересекал водные просторы Черного и Средиземного морей на борту теплохода «Армения».

Сергей Хрущев вспоминал: «Еще в день приезда президент Насер объявил о награждении отца орденом Ожерелье Нила, которым отмечали за особые заслуги, и то чрезвычайно редко… Возникла проблема: каким советским орденом можно наградить президента Насера и командующего вооруженными силами маршала Мухаммеда Амера… Отец, долго не раздумывая, принял представление о присвоении звания Героя Советского Союза президенту Насеру и – по предложению маршала Гречко – маршалу Амеру… В Москву ушла соответствующая шифровка, и вскоре был получен положительный ответ в виде Указа Президиума Верховного Совета СССР за подписью Брежнева. Привезли и запечатанный сургучными печатями сверток с наградами. В торжественной обстановке отец вручал ордена Насеру и Амеру». Из этого рассказа следует, что решение о наградах Насера и Амера решалось лишь после прибытия Хрущева в Египет.