Хрусталь
Шрифт:
– Всё, шуруй.
Мы шли по полигону, и картина, что я видел с холма, никак не билась с тем, что видел сейчас перед собой. Будучи на высоте, я наблюдал обычные МТЕ, снующие туда сюда. Здесь же я видел ту самую военную технику, стоящую стройными рядами. Наряду с этим, МТЕ тоже иногда проносились. Жизнь кипела, мимо ходили сотрудники полигона, военные переговаривались по рациям. Обстановка была суетная, но не напряжённая. Как будто решался какой-то глобальный вопрос, о котором я пока был не в курсе.
Пуховик пришлось расстегнуть, мне было жарко. Глянул на небо, там палящее солнце. Ничего не изменилось
– Ну что ж, жди здесь. – Высокий развернулся. – Остальное тебе расскажут.
Они удалились, напротив меня находился стол и четыре стула, я уселся на один из них. Железные и холодные, так можно и причиндалы отморозить, если слишком долго сидеть. Солнце хоть и жарит, но температура всё равно невысокая. Для пуховика многовато градусов, а вот для сидения на железках – недостаточно.
Софиты на потолке заливали помещение белым светом. А больше здесь ничего и не было. Посидев минут пятнадцать, я начал ходить взад вперёд. Наконец мне стало нестерпимо скучно, и я попытался выбраться. Дальняя дверь оказалась заперта, а вот та, что ближе – открыта. Я высунулся на улицу, вояк, которые меня привели, как сдуло, проход никем не охранялся, да и людей не было. Мне было безумно любопытно, что же происходит? Уходить не хотелось, ведь человек, который меня встретит, должен рассказать все детали. Но ноги сами несли куда-то в сторону за угол, где слышался какой-то шум и разговоры.
Несмотря на то, что мне приходилось бывать на полигоне и не раз, в этой части я ещё не оказывался. Едва ступив за угол, тут же наткнулся на двух людей в сине-оранжевой форме Возрождения. Один из них обернулся, посмотрев на меня.
– О, вы должно быть Теплинин?
– Так точно.
– Сбежать хотите?
– Просто вышел подышать.
– Да, распределительная комната у нас весьма угнетающая.
– А вы?
Он подошёл ко мне и протянул руку.
– Тихонов Азамат Каримович.
Я пожал руку и тоже представился, хотя он знал, как меня зовут.
– Давайте мы с вами отправимся в более удобное помещение – в мой офис.
Я кивнул, он попросил своего помощника подогнать МТЕ, и мы сели внутрь.
– Это мой ассистент – Антон. Если меня нет, то все вопросы можно задавать ему. – Мы пожали руки. – С вами, Григорий, мы поступим следующим образом: сначала внесём в базу, затем выдадим вам специальное удостоверение НИП Возрождение-2.1, а после уже обсудим ваши задачи, которые предстоит выполнять здесь.
– Стоп, подождите, я только пришёл из Елльска, я вышел погулять, забрался на холм, затем спустился с него, меня встретили два военных Армии Федерации, после чего вы мне говорите про работу и задачи?
– Именно.
– Но у меня уже есть работа, я работаю фельдшером в Центральной больнице.
– Забудьте.
– Как это?
– Попасть туда в обозримом будущем вряд ли получится.
– Вот тут хотелось бы поподробнее.
Он снял очки и глубоко вздохнул.
– Трёхцветную радугу видели?
– Видел.
– Вот, оставались бы подальше от неё и всё было бы нормально.
– То есть
как?– К сожалению, даже я не в силах объяснить всю чертовщину, происходящую на полигоне в данный момент. Но одно могу сказать точно, за пределы определённых зон лучше не выходить.
– Что произойдёт если выйти?
– Хороший вопрос. Пока никто не вернулся, чтобы нам об этом сообщить.
Моё непонимание росло.
– Я ничего не понимаю.
– Уверяю вас, мы тоже не в курсе всего. Даже физики. Хотя они точно расскажут чуть больше, чем я, поверьте.
– Как можно пообщаться с ними? Я бы хотел понимать, что происходит.
– Всему своё время, да и потом у них работы хватает. Сейчас представьте, каждому рассказывать о происходящем. Придерживайтесь простых правил, если видите чёрное пятно, застывшее в воздухе – не прикасайтесь к нему, то же касается колец, как чёрных так и золотых. Если вокруг вас чёрные точки – не паникуйте. Эффект со временем пропадает. Коснуться чёрных точек нельзя, они как правило стоят перед глазами. Пятна же, силуэты и кольца зависают в определённом месте. Иногда их будете видеть не только вы, но чаще всего – это индивидуальный симптом.
– Но подождите, это же симптоматика «болезни пустот» … Это смертельная болезнь практически со стопроцентным летальным исходом.
– Простите, Григорий, - Он снова снял очки и нагнулся в мою сторону. – вы что-то знаете про эти проявления?
– Конечно, мы их исследовали задолго до того, как я попал сюда.
Глаза у него округлились.
– Но как, простите, это же совершенно новое явление? Мы начали обнаруживать это лишь пару месяцев назад… - Он оглянулся по сторонам и начал говорить тише. – Григорий, напомните, какая дата была, когда вы оказались здесь на полигоне?
– Двадцать второе декабря.
– Да, да, точно… Хм, возможно это прозвучит глупо… Но двадцать второго декабря какого года?
– Две тысячи шестьдесят шестого.
Глаза Азамата округлились, а его ассистент и вовсе выпал в осадок.
– Григорий, а вам сообщили, какой год на полигоне в настоящий момент?
– Нет.
– Григорий, - Он громко прокашлялся. – Сейчас две тысячи пятьдесят девятый год…
Послесловие
Идея романа пришла мне в голову летом 2022 года. Как сейчас помню, на дворе 4-е июля, и я себе говорю: «Сейчас сажусь, пишу книгу примерно за месяц, может два, затем быстренько её печатаю, выезжаю на выставки, продаю и зарабатываю с осени».
Я ещё никогда так не ошибался…
Мало того, что процесс затянулся более, чем на два года, так ещё и книга переписывалась за это время четыре раза. С нуля.
Забавно, но финальную версию, ту с которой вы только что ознакомились, я сумел написать ровно за три месяца. 4-го июля 2024 года я сел за неё, и 4-го октября поставил это треклятое троеточие.
Действительно, сюжет романа уходит гораздо дальше. Ему довольно тесто в этих рамках, ему хочется раскрыться ещё. Но я намеренно обрубаю нить повествования именно здесь. Во-первых, это отличный повод написать продолжение, во-вторых, иначе он закончиться и не мог… Такова уж природа этой книги, и моя тоже. Открытая концовка – это лучшее, что может случиться с произведением.