Хрустальное сердце (У любви нет голоса, или Охота на Лизу)

Лиза беспомощно посмотрела на Макса.

— Доктор, а почему в таком случае она не может говорить? — спросил тот.

Профессор по-мальчишески взъерошил русые волосы, сказал задумчиво:

— Подозреваю, что причина вашей немоты — чисто психологическая. Вы пережили сильнейший стресс. Это могло отразиться на вашей психике. Немота может быть своего рода защитным механизмом.

— И что же ей теперь делать? — нетерпеливо спросил Макс.

— Ну, во-первых, время — лучший лекарь. Во-вторых, не помешает консультация грамотного психотерапевта. Признаюсь, в этом вопросе я полный профан, но могу посоветовать несколько очень хороших специалистов, если…

— А в-третьих? — перебил его Макс.

— А в-третьих, речь может вернуться к девушке внезапно, в том случае, если она окажется в какой-нибудь экстремальной ситуации.

При этих словах Лиза горько усмехнулась. За последний месяц экстремальных ситуаций в ее жизни было хоть отбавляй! Покушение на убийство — чем тебе не экстремальная ситуация? Да, похоже, профессор ей ничем не помог…

— А что может сделать психотерапевт? — спросил Макс.

— Психотерапевт может сотворить чудо. — Полянский ободряюще улыбнулся Лизе. — Не волнуйтесь, у вас все будет хорошо. Было бы намного хуже, если бы я нашел у вас неврологическую патологию…

— Шарлатан! — проворчал Макс, выходя из профессорского кабинета. — Экстремальные ситуации ему подавай! Да у нас вся жизнь — сплошной экстрим. — Он сердито покосился на Лизу. — Не раскисай. Сейчас мы еще в одно место съездим.

Она больше никуда не хотела. Она хотела поскорее домой, обратно в свою маленькую квартирку, к своему ноутбуку, к рукописям Ивана Семеновича, к подружке Ленке. В их городе нет «грамотного психотерапевта», а на московского корифея у нее не хватит денег. Значит, прощай, надежда, здравствуй, афазия…

Девушка шла за Максом, ничего не видя вокруг, ни о чем не думая, больше ничего не страшась.

— Садись в машину, я сейчас, — бросил Макс, доставая из кармана мобильный.

Он разговаривал недолго, но лицо его при этом было таким напряженным, что Лиза заметила это, даже находясь в своем нынешнем полуоглушенном состоянии. У Макса Легостаева были какие-то серьезные проблемы, и она сомневалась, что эти проблемы связаны с их визитом к Полянскому.

— Поехали, — сказал Макс, усаживаясь за руль и неискренне улыбаясь в ответ на вопросительный взгляд Лизы. — Мне нужно срочно кое с кем увидеться. Ты же не возражаешь?

Она не возражала. Она училась примиряться с обстоятельствами. Смирение — вот ее новая добродетель.

Знакомый Макса жил за городом. Они потратили полтора часа на дорогу, и все это время с лица Легостаева не сходило напряженно-выжидательное выражение. Лиза видела, как нервно перекатываются желваки под его модной трехдневной щетиной. У него был вид человека, готовящегося к бою или… к предательству.

«Почему к предательству? — одернула она себя. — Он просто волнуется. Ему есть из-за чего волноваться. У него на шее висит тяжкий груз по имени Лиза Тихомирова…»

Коттеджный поселок располагался в сказочно красивом месте. Лиза даже представить не могла, что в ближнем Подмосковье до сих пор можно встретить такое. Закованная в лед речушка. Вековые сосны с янтарно-желтыми стволами и заснеженными кронами. Дома под яркими черепичными крышами, наверное, немаленькие, но в свете окружающей их красоты казавшиеся игрушечными. На какое-то время девушка даже забыла о своих терзаниях, увлеклась открывшимся взгляду пейзажем.

Дом, к которому они подъехали, стоял на отшибе и стилизованной под Средневековье архитектурой выбивался из общей стройно-упорядоченной картины. Угловые башенки с узкими, похожими на бойницы окнами, отделочный камень грязно-серого цвета, высокий забор грубой кладки — наверное, этот дом хорошо смотрелся бы где-нибудь на холме или на скалистом берегу северного моря, но не здесь, посреди соснового бора.

— Приехали. — Макс тяжело вздохнул, словно бы с неохотой нажал на клаксон.

Железные ворота почти в туже секунду отъехали в сторону. Во дворе было пусто, во всяком случае Лиза не увидела ни единой живой души. Наверное, ворота приводились в движение автоматически, пультом дистанционного управления. Макс заглушил мотор, но руки с руля так и не снял. Лизе показалось, что выходить из машины ему не хочется.

— Ты подожди меня здесь, я сейчас, — сказал он наконец и решительно толкнул дверцу.

Легостаев шел по гулкой каменной брусчатке, и каждый его шаг набатом отдавался в Лизиной голове. В сердце прокрался страх, немотивированный, иррациональный. Это же Макс! Макс не сделает ей ничего плохого.

Краем глаза Лиза увидела какое-то движение — это медленно закрывались железные ворота. Ей вдруг стало страшно, словно это были и не ворота вовсе, а двери в гигантскую, стилизованную под старинный замок мышеловку. Руки потянулись к шее, затеребили шелковый платок…

Время шло, но ничего не происходило. Машина начала остывать, страх подкрепился холодом. Лиза сидела, зажав озябшие ладони между коленями, не сводя глаз с двери, за которой скрылся Макс. Наконец дверь распахнулась, из нее вышли четверо: Легостаев впереди, трое сзади.

Лиза думала, что вот она увидит его, и ей сразу станет легче. Не стало — одним из тройки был Алексей, человек, с которым она предпочла бы больше никогда в жизни не встречаться…

Алексей улыбнулся и приветственно помахал ей рукой. Он как никогда был похож на студента: худощавый, улыбчивый, с растрепанными волосами. Двое других не улыбались, разглядывали Лизу с мрачной заинтересованностью. Легостаев тоже не улыбался, смотрел мимо девушки.

Страх медленно, как-то вяло перерастал в панику, верить в происходящее не хотелось. Макс ее предал, привез к этим страшным людям…

— Ну, выходите уж, Лизавета. — Алексей распахнул дверцу машины, галантно поклонился.

Макс стоял поодаль, по-прежнему смотрел «сквозь нее». А ей так хотелось заглянуть ему в глаза, понять — почему он так поступил?

— Вставай, вставай. — Алексей, теперь уже совсем негалантно, ухватил Лизу за рукав куртки, выдернул из машины.

Она оступилась, упала, больно ударилась коленями о брусчатку. От боли, а еще от отчаяния на глаза навернулись слезы. Кто-то поднял ее, поставил на ноги.

Макс? Какая трогательная забота! Особенно в свете последних событий…

Ей не нужно было ничего говорить — он и без слов все понял, поморщился, как от пощечины.

— Да тут, как я посмотрю, просто шекспировские страсти! — Алексей больно сжал ее локоть, оттащил от Макса. — Не ожидала, милая, что твой дружок так тебя кинет? Да что ж ты такая доверчивая-то? Нельзя быть такой наивной. Тебе ж не десять лет! Шейка-то как, болит? — Он пробежался холодными пальцами по ее шее, сдвинул платок, задумчиво поцокал языком. — Ай-яй-яй, как нехорошо получилось, как некрасиво!