Хрустальные мечты

Глава 21

Характер у императрицы испортился совершенно. Пришлось оставить всякие мысли о побеге из России. Елизавета превратилась в настолько вздорную женщину, что дня не проходило, чтобы она не требовала к себе Маргариту с новыми эскизами. Да что там дня, бывало, она по два-три раза в день призывала к себе вышивальщицу, чтобы поменять не понравившийся ей фасон платья, расцветку или узор.

Ударили ночные заморозки, и по утрам вода у берегов Невы стала покрываться тонкой прозрачной корочкой льда. В один из холодных осенних дней возле Зимнего дворца Маргарита повстречалась с Томом Уоррингтоном. По счастливой случайности она заметила его первой. Девушка как раз выходила и невдалеке увидела приближающуюся знакомую фигуру. Остановилась, внутренне подготавливаясь к неизбежной встрече. Вдруг она разглядела на нем черный траурный галстук, и сердце у нее замерло от тяжелого предчувствия. Возможно, Уоррингтон носил траур по кому-нибудь из своих близких, но Маргарита — она не могла бы объяснить почему — сразу поняла — это траур по Саре.

Когда Уоррингтон подошел и увидел ее, слабое подобие улыбки озарило суровые черты его лица.

— Рад видеть вас, Маргарита! — первым поздоровался он.

— Боже, Том, неужели что-нибудь стряслось с Сарой! — тревожно воскликнула Маргарита.

Он кивнул:

— Прошу прошения, что не успел известить заранее, но прошедшей зимой, в феврале, я потерял ее.

— Как это случилось? Несчастный случай?

Его голос был тих и ровен.

— Нет. Она простудилась, играя в снежки с племянниками и племянницами. День выдался холодным. Она так и не поправилась. — Том заметил на глазах у Маргариты слезы. — Мне очень жаль. Для вас, как и для меня это тяжелый удар. У меня для вас есть письмо, написанное Сарой незадолго перед смертью. Хотя тогда ни я, ни она не были уверены, что когда-нибудь я опять окажусь в России. Однако она считала, что письмо непременно попадет к вам в руки.

— О, Сара была такой доброй и такой нежной. — Голос Маргариты пресекся от волнения. — Она желала всем только добра.

— Да, именно такой была Сара, — согласился Уоррингтон и, чуть помявшись, продолжил: — Я слышал, что вы тоже понесли тяжелую утрату. Мне сказали, что полковник Дашкин умер. Приношу свои соболезнования.

Однако выраженное им сочувствие прозвучало сухо и фальшиво. Маргарита не обманывалась на его счет, она знала, что Уоррингтон недолюбливал Константина, а после ее замужества даже возненавидел его. В ответ она машинально кивнула ему, как бы принимая его соболезнования.

— Мне надо спешить. Меня ждет императрица, — сказал Уоррингтон, вытащив часы и проверив время. — Будем опять обсуждать устройство застекленного сада на крыше Зимнего дворца. Может, мы увидимся попозже? Я бы принес вам письмо от Сары. Где вы сейчас живете? Как вас найти?

Погруженная в печальные мысли об умершей Саре, Маргарита ответила. Она не думала о последствиях его визита, да и трудно было, глядя на сумрачное, вытянувшееся лицо Тома, предположить, что он будет по-прежнему приставать к ней с признаниями в любви. К тому же ей не терпелось поскорее прочитать, по сути, предсмертное письмо Сары.

— Судя по всему, императрица быстро не отпустит вас от себя. Тем временем я зайду в магазины и сделаю ряд покупок. До свидания.

— Я приду, как только освобожусь.

На дворе уже вечерело, когда Уоррингтон постучался в ее двери. Выглядел он совершенно измученным.

— Я никак не мог выбраться раньше, — заявил он утомленным голосом. — Я мотался между новым и старым Зимним дворцом. Когда я наконец сообщил ее величеству обо всем увиденном, о том, что крыша почти готова, она все равно была недовольна. Она послала меня проверить, хороша ли земля для ее любимых цветов, правильно ли подобраны удобрения. Все это я мог бы сказать ей, не бегая взад и вперед. Сколько времени было потрачено впустую.

Маргарита налила ему стакан коньяку:

— Сядьте и успокойтесь. Скажите мне, она одобрила ваши замыслы обустройства цветников и декоративных растений?

— В целом, да. Хотя придется сделать кое-какие переделки в соответствии с ее пожеланиями. Но у меня такое впечатление, что императрица сама не знает, чего ей хочется.

— Вам удалось посмотреть внутренние интерьеры Зимнего дворца? Каковы они?

— Я увидел очень немного, только часть, когда поднимался по лестницам наверх. Но даже увидев столь мало, могу с уверенностью сказать, что дворец будет одним из самых красивых и великолепных в мире.

— Да, по слухам, отделка почти завершена. Я уверена, переезд императрицы в новый дворец будет отмечен рядом празднеств.

— Несомненно, если только она доживет до этого момента.

— Что вы такое говорите? — резко спросила его Маргарита.

— Меня долго не было, поэтому перемена в ее здоровье, поведении очень заметна. Трудно даже поверить, что это та самая женщина, которую я видел всего год назад. Яркое свидетельство тому эти бесчисленные и зачастую бестолковые указания, какие мне пришлось сегодня выполнять. В каком же состоянии должно находиться теперь управление страной…

— Известно, что все государственные дела императрица препоручила своим министрам.

— Это не секрет. Страной давно управляют министры. Но сама императрица… Речь императрицы такая нечеткая, даже ее указания нередко невозможно понять, видимо, она по-прежнему злоупотребляет вином. Когда я вернулся из дворца, то видел, как она прямо у меня на глазах выпила стакан вина. После этого вообще было не разобрать, что она хочет. И тем более чертовски трудно угодить ее величеству! — Уоррингтон, видимо, еще не отошел от бесконечных и напрасных придирок императрицы.

— Ваше счастье, что этого никто не слышит, кроме меня. За такие выражения запросто можно угодить в тюрьму. Вас не спасет даже то, что вы английский подданный.

Уоррингтон устало посмотрел на нее:

— Прошу извинить меня. Идя сюда, я совсем не собирался изливать перед вами свою душу.

— Не обижайтесь. Но мне было бы гораздо интереснее услышать ваш рассказ о Саре, если, конечно, вам не тяжело все это вспоминать. Мне так не хватает ее писем.

— Знаю, знаю. Она тоже любила вам писать. Может быть, она писала бы и чаще, но ей так нравилось заниматься с детьми. Она с материнской лаской заботилась о них, играла с ними, учила их, утешала, когда их настоящая мать умерла во время родов. Она, не жалея себя, так усердно и старательно воспитывала их, что буквально валилась с ног от усталости. Ее слабое здоровье не выдержало такой нагрузки. Во время болезни она истаяла почти как свеча. — Его голос пресекся от волнения. Уоррингтон прикрыл глаза ладонью и с горечью произнес: — Ах, если бы я не был так занят и бывал дома чаше, я бы не позволил ей так утруждать себя.

Маргарита промолчала, потому что живо представила себе, как Сара самоотверженно скрывала от мужа все семейные неурядицы. Сара ни единым словом не обмолвилась бы о своих трудностях. Таков был ее характер, точно так же она вела себя, живя в Петербурге.

— Если бы в первые дни болезни она больше думала о своем здоровье, а не о детях, и поменьше хлопотала бы вокруг новорожденного, то, может, все и обошлось бы.

— Да, Сара всегда в первую очередь думала о других, а уж потом о себе.

Минуту или две они помолчали. Затем Уоррингтон снова заговорил.

— Когда по дипломатической почте пришло извещение, в котором императрица срочно требовала моего возвращения, я никак не мог уклониться от исполнения ее воли. Кроме того, работы здесь у меня осталось немного, примерно на полгода или чуть более. — Уоррингтон не стал распространяться о том, что вначале намеревался остаться в России надолго, однако одно обстоятельство серьезно изменило его настроение. После того как он узнал, что Маргарита овдовела, в его голове зародился новый план.