Хрустальный мир
Шрифт:
– В моем мире были еще и вторые имена. Имена семьи.
– Нет, тут такого нет. Мы слишком долго живем, чтобы сохранять память рода дольше одного-двух поколений.
– Вы общаетесь только с родителями?
– Лично я не общаюсь ни с кем в виду отсутствия. Я, скажем так, государственное создание. И, предупреждая твой следующий вопрос, мое имя ничего не означает. Просто стандартная комбинация звуков.
– Так как отличить одну Тень от другой, если имена одинаковые?
– У каждого из нас есть идентификатор. Пока ты маленькая, это жетон, который всегда надо носить с собой. Ты сегодня как раз его получишь. Когда же
– Мне вчера что-то засунули, – пожаловалась девочка, показывая пальчиком на кружок пластыря в ямке между ключиц.
Мужчина искоса посмотрел на ребенка и, наконец, притормозил.
– Не трогай. Пусть заживает. Это другое.
– Не буду.
Кат ухватилась за руку Тарги, пытаясь отдышаться. Она уже знала – если капитан не ответил на ее вопрос четко и понятно, значит, не захотел. И спрашивать дальше бесполезно. Он может разозлиться и уйти, а потом не приходить много-много дней.
До цели их путешествия оставалось всего ничего – тонкие стеклянные двери детского блока разошлись, пропуская их внутрь приемного отделения. В столь позднее время оно пустовало, лишь какая-то красивая золотоволосая девочка сидела на стульчике, скучающе размахивая ногами. Неподалеку от нее о чем-то беседовали незнакомые Кат мужчина с женщиной. Хотя, кого она знала, кроме Ярса и Тарги? Даже простая прогулка от лаборатории ошарашила девочку обилием новых лиц, и ей хотелось поскорее где-то спрятаться.
– Подожди здесь.
Капитан, кивнув Кат на стул по соседству с красивой девочкой, подошел к тут же приветствовавшим его Теням. Судя по всему, его-то они и ожидали, тут же принявшись оживленно о чем-то беседовать.
– Ты кто такая? – Девочка с золотистыми кудряшками, обрамлявшими точеное личико, удивленно уставилась на странное существо по соседству.
– Кат…
– А что это у тебя такой вид странный? Ты что, болеешь?
– Нет. Просто я такая.
– И говоришь ты как-то странно. Ты тоже дружишь с капитаном Тарги?
– Нет, он меня… – сглотнув, девочка с трудом вспомнила нужное слово, – опекает.
– А, понятно! А я с ним дружу. И папа мой тоже.
– Это твой папа?
– Да. Они с капитаном вместе работают. И мой папа часто ему помогает.
Взглянув в сторону Теней, Кат немного удивилась – девочка рядом с ней ничуть не была похожа на своего отца.
– Ты здесь тоже будешь жить?
– Нет! Я с папой и мамой живу, – Тень рассмеялась так, словно Кат сказала смешную шутку. – А сюда иногда прихожу заниматься, вот так вот. А ты будешь жить? У тебя что, нету мамы и папы?
– Нет, – насупилась девочка. Зачем она так расспрашивает?
– А где ты жила?
– Тарги сказал, что я не должна об этом говорить.
– С тобой скучно, – девочка, отвернувшись, снова принялась раскачиваться на стуле. – Только ты смотри, не вздумай дружить с Тарги. С ним я дружу.
Кат тоже не захотелось продолжать беседу с маленькой зазнайкой, и она принялась разглядывать безликую светлую комнату. Вскоре к ним подошел капитан, за которым с легкой улыбкой наблюдали его недавние собеседники.
– Привет, милая, – опустившись на корточки перед девочкой, Тарги улыбнулся ей так, как никогда не улыбался Кат. – Как ты сегодня?
– Привет, – скучающе-заносчивый тон девочки ничуть не изменился. – Меня
заставляют учить всякую скукотень.– Это полезно. И нужно. Я прошу тебя постараться.
– Ну ладно, раз ты просишь…
Девочка вновь отвернулась, и капитан, чуть подождав, погасил улыбку на лице и поднялся, возвращаясь к Теням. Кажется, дальше беседа пошла в несколько недовольном тоне, и вскоре отец девочки попрощался и удалился, держа на руках уже начавшую клевать носом дочку.
Покинул их и Тарги, поручив воспитанницу заботам женщины со строгим, волевым лицом, оказавшейся куратором детского блока. Она пообещала капитану как можно скорее уложить Кат и завтра найти ей место в группе.
Женщина выполнила свое обещание, подробно рассказав окружившим их маленьким Теням, что из себя представляет темноволосая девочка с грустными глазами.
Внешне и внутренне Кат очень отличалась от других детей, и они не стеснялись демонстрировать ей свое превосходство и презрение. Созданные из лучших геномов по заказу родителей, они готовились занять отведенное им место в мире и жить очень долго и довольно счастливо.
И маленькие дети, и подростки постарше постоянно удивлялись, зачем в их обществе появилось странное отсталое существо, не знающее простейших вещей, не способное выносить минимальные физические нагрузки и долгое время не умевшее даже нормально говорить.
Пожалуй, единственным, кто относился к Кат более-менее терпимо, оставался лишь Тарги, всеобщий герой и ветеран многих сражений. Он даже разработал вместе с психологами программу для адаптации.
Капитан и сам задавал себе вопрос, почему ему интересна судьба Кат. Его развитая способность к логическому мышлению и стратегическому моделированию формировали версии о возможностях дальнейшего использования девочки как материала. Но, когда он присаживался рядом с ней на корточки и встречал взгляд странных, не залитых чернотой глаз, с робким ожиданием обращенный к нему, некое чувство подсказывало Тарги, что дело тут в чем-то еще.
И ему больше не хотелось называть Кат материалом – особенно после того дня, когда она неожиданно обняла его за пояс, не достав выше, и уткнулась лицом в куртку.
Наверное, ему было интересно заниматься чем-то новым, ведь, как ученый, он и в подметки Ярсу не годился. Или его поражали суждения ребенка, которого никто не мог назвать нормальным?
Даже когда девочка подросла и ее переселили из детского блока в общий, Тарги продолжал ее изредка навещать. Порой он проводил какие-то свои странные тесты, никогда не показывая свое отношение к результатам. Когда же капитан осведомлялся у командира группы об общих успехах воспитанницы, то неизменно получал в ответ разочарованное покачивание головой.
– Кат, тебе уже целых одиннадцать лет, а ты до сих пор не научилась внимательности!
Желто-карие глаза яростно полыхнули.
– Я все слушаю!
– А это что такое?
Весь виртуальный лист перед девочкой, на котором предполагалось наличие конспекта, был изрисован завитушками и, почему-то, глазами. Ее собственными, с белком и радужкой.
– Я так сосредотачиваюсь.
Конечно, Тарги, как обычно, вломился на общее занятие, и теперь вся группа насмешливо наблюдает, как он, перехватив управление, рассматривает ее творчество. Ну вот какое ему дело? Неужели не хватает этих вечных экспериментов, и нужно постоянно читать ей лекции?