Худеющий

Старый цыган с гниющим носом: «Тебя не за что винить, говоришь. Ты себе это повторяешь, но толчка не бывает, белый человек из города. Все расплачиваются, даже за те вещи, которых не совершали. Нет толчка судьбы».

Вилл повернулся и побежал к лестнице. Ужас делал ноги непослушными, его шатало из стороны в сторону.

«Нет, не Линда!» — вопил его разум. — «Не Линда! Господи, пожалуйста, — только не она!»

«Каждый расплачивается, белый человек из города, — даже за то, чего не совершал. Потому что в этом все дело».

То, что осталось от пирога, стояло на столе, накрытое салфеткой. Четверть пирога отсутствовала. На столе он увидел сумочку Линды, украшенную пуговицами с изображением звезд рока.

Он подошел к раковине.

Две тарелочки.

Две вилки.

«Они сидели здесь, ели пирог и помирились», — подумал он. — «Когда? Сразу, как только я заснул? Должно быть так».

Халлек услышал смех старого цыгана, и колени его подкосились. Ухватился за стол, чтобы не свалиться.

Когда силы вернулись к нему, он повернулся и пересек кухню. Скрипнула средняя половица.

Пирог снова пульсировал — вверх и вниз, вверх и вниз. От его мерзкой теплоты запотела прозрачная салфетка. Он расслышал слабый хлюпающий звук.

Билли открыл шкафчик, вытащил десертную тарелку, взял нож и вилку.

— Почему бы и нет? — прошептал он и снял полиэтиленовую салфетку с пирога. Теперь пирог стал неподвижен: просто аппетитный пирог с клубникой.

Как сказала Хейди, ему нужны все калории, какие он сможет проглотить.

— Наедайся как следует, — прошептал Билли Халлек и отрезал себе большой кусок цыганского пирога.