Художник механических дел (Сборник)

Нет, не то. Был соблазн – и перед ним Кулибин устоять не мог: новый замысел.

Привез в ту пору купец Извольский в Нижний Новгород иноземные приборы – телескоп, электрическую машину да микроскоп. Кулибин увидал их впервые. Как некогда у Микулина часы с кукушкой, так теперь чудесные трубы, умножавшие силу зрения, выпросил на время у купца Извольского и разобрал.

А разобравши, положил непременно самому построить не худшие. О том был трудный разговор с Костроминым. Опасался купец, что главное дело – часы – вовсе бросит мастер.

Однако у Кулибина был немалый дар убеждения. Иван Петрович не вел длинных речей, говорил немного и неторопливо. Он верил в себя и умел, не выхваляясь, передать эту веру другим.

Костромин был человек много знавший, умом не обделенный, – значение приборов он понимал. Сомнения же его Кулибин сумел победить. Приезд императрицы отсрочен на год. Довольно времени построить приборы и закончить часы. По слухам же, царица покровительствует просвещению и любит тем пред иноземцами хвалиться. Подношение вместе с диковинными часами ученых приборов умножит славу русского мастерства.

Костромин сдался. Выдал денег на нужные припасы и согласился работу над часами отложить.

Кулибин взял еще одного помощника – Ивана Шерстневского, юношу, весьма способного к механике, ясноглазого и веселого, каким сам был в его годы.

Электрическую машину по образцу иноземной изготовил Кулибин быстро и без большого труда. Опыты электрические были весьма занимательны. Звал Кулибин всех, кто в доме был, говорил, чтобы взялись за руки, словно в хороводе. А крайний держал металлические цепи, соединенные с машиной. И внезапно, когда начинал Кулибин крутить машину, все ощущали как бы удар или укол в ладони, и дрожь пробегала по телу. Были испуг и вопли. А когда испуг проходил, смеялись. С треском пролетали по воздуху голубые искры – как бы малые молнии. Колыхались, словно от ветра, бумажные полоски. Оживали иголки – становились на острие и подпрыгивали, притянутые тайной силой машины.

А микроскоп и телескоп требовали великих трудов. Для телескопа надобно было металлическое зеркало. Подобные зеркала были только английской работы, и в какой пропорции какие металлы сплавлять, английские мастера держали в секрете.

Не считано, сколько проб произвел Кулибин в поисках сплава, твердостью и белизною схожего с английским. Неведомо, сколько опытов произвел он, чтобы найти меру вогнутости и выпуклости телескопических зеркал и потребных для микроскопа стекол.

Медные трубы для телескопа отковал Кулибину знакомый котельник. Шлифовальные машины делал он сам и с немалым трудом искал способ полировать зеркала. Для полировки нашел отличный состав – жженое олово с деревянным маслом.

Вогнутость зеркал, и состав металла, и фасон шлифовальной машины, и способ полировки – все найдено было Кулибиным одной лишь силой разума, необыкновенностью дарования да огромным терпением в опытах. Помощь мог он найти только в поисках меры вогнутости зеркал, читая труды Ломоносова и Вольфианскую физику.

Два телескопа, микроскоп и электрическую машину сработал Кулибин менее чем в год.

Закончив труд, поднялся с Костроминым на холм, и глядели они в телескоп из Нижнего на Бал ахну, за тридцать с лишком верст. Видны были дома, как игрушечные, и людишки с ноготь ростом, а простым глазом ничего было не разглядеть.

Вернувшись в село Подновье и вовсе не дав себе отдыху, Кулибин принялся вновь за часы.

Готов был нарядный корпус – золотое яйцо, затейливо разукрашенное. Готовы были фигуры стражей, ангела, дев, литые из серебра. Оставалось собрать механизмы.

Ночами, после целодневного труда, он бормотал стихи – сочинял торжественную оду Екатерине, стремясь и не надеясь достигнуть совершенства безмерно любимого им поэта Михайлы Ломоносова. Сочинив, положил оду на музыку, подбирая на гуслях пристойный мотив. Ту музыку часы должны были играть в полдень.

Вот собран механизм часовой, сочленен с музыкальным. Поставлены фигуры для театрального действа, заведены часы.

И они не пошли.

Фигуры остались мертвы, не играла музыка, и после нескольких минут хода замерли стрелки циферблата.

А Екатерина была уже в пути к волжским городам.

Кулибин заперся с Пятериковым и не выходил даже к обеду – еду им приносили в рабочую горницу. Когда усталость валила с ног, дремали тут же, в мастерской.

Где ошибка? Неточно могла быть изготовлена какая-либо часть, а их без малого пять сотен. Могла быть ошибка расчета, ошибка в соединении частей. Все перебрать – время потребно немыслимое. Остротою взора, напряжением мысли, чутьем своим к механике стремился Кулибин одолеть беду.

От горделивых ограда

Вниз по Волге от Костромы шел великолепный караван. На передней зеленой галере [8] , украшенной резными вызолоченными изображениями морского бога Посейдона, наяд [9] и тритонов [10] , следовала императрица с приближенными. На прочих – огромная свита, иноземные послы.

За галерами тянулись суда с провиантом, суда экипажные, суда лазаретные.

В Нижнем губернатор, чиновники, помещики и купцы, хоть долее года ждали царского поезда, с ног сбились. Мостовые надобно было чинить, дома красить, неприглядное подальше с глаз убрать.

8

Г а л е р а – деревянное гребное военное судно.

9

Н а я д а – нимфа рек и ручьев (гр. миф.).

10

Т р и т о н – морское божество, изображался в виде старца или юноши с рыбьим хвостом вместо ног (гр. миф.).

Государыне готовили архиерейский дворец. Для приближенных, свиты, послов, для бесчисленной челяди очищали богатые дома. И надлежало помнить: хлопот не оберешься, отведя графам Орловым дом поплоше, нежели графу Шувалову, или посланнику австрийскому на горницу меньше, нежели прусскому.

И забота особая: не соскучилась бы государыня, не омрачил бы непорядок ее веселости. Дурное расположение духа могло иметь злые последствия.

Среди приготовленных развлечений отведено было место Кулибину. Расчет Костромина оправдывался. Губернатор и архиерей решили, что государыне приятно будет оказать покровительство таланту и похвалиться пред иноземцами художеством русских людей.

Предполагалось подношение часов, телескопа и, сверх того, сочиненной Кулибиным оды.

Но губернатор прослышал, что с часами неладно. Всякий день посылали в Подновье, к Костромину, справляться – готовы ли.

Бледный от волнения Костромин разводил руками. Кулибин сидел запершись и на вопросы не отвечал. Губернатор уже дважды выразил Костромину неудовольствие: не ввел ли он начальство в заблуждение, раззвонив о несбыточных чудесах?

Накануне приезда Екатерины Кулибин, похудевший, отворил двери и позвал Костромина.