Худший из миров 4

— А фонарь под глазом, это я так понимаю, подарочек от Клеста? — внутренне кипя от злости поинтересовался Олег.

Кипел наш герой по одной банальной причине. Перед тем как Олег Бендер подался в первопрестольную в свою бытность молодым охламоном, он довольно сильно повздорил с отцом и даже оставил ему на память подобного рода подарок, собственно с этого момента и началась вольная и самостоятельная жизнь О. Бендера. Нет, отношения с родителями он тогда не разорвал, но и то скотство, немного переосмыслив ситуацию, простить себе не смог. А после потери родственников этот случай он считал худшим поступком в своей жизни. У покойного родителя нельзя было попросить прощения, рассказать ему, о том, что ты раскаялся и был не прав. А в данный момент на мелкого поганца Олег проецировал свои ощущения и жизненный опыт. Желваки у комбинатора заходили ходуном, и если бы не толпа гостей, то Блупик Шкода отхватил бы по полной.

— Юм, следуйте за мной, нам нужно поговорить с вашим племянником.

Его величество, последний из рода, новоприобретенный король и в смутном будущем объединитель леприконьего народа деградировал с ужасающей скоростью. Он не первый день пьянствовал в компании Слуща, старосты и прочей челяди резко возлюбившей молодого короля. Появление нежданного гостя прошло не замеченным. Гости восседали за столом с яствами в изрядно весёлом состоянии.

— О, Командор! — радостно выкрикнул Клёст, когда его мутный взгляд зацепился за фигуру «великого и ужасного».

А после его взгляд мягко перетек на дядюшку и резко потяжелел. Вид комбинатора не внушал ничего хорошего, а присутствие дядюшки рядом, да ещё и с подбитым глазом настораживало.

— Нам бы пошептаться, твоё величие, — довольно вежливо попросил Олег.

— Король сейчас занят, — встрял в разговор Слущь, — у него гости.

— А я, по-моему, не с тобой разговариваю, — довольно грубо обрубил Командор.

Взгляд Командора наполнился опасной статью и по спинам гостей пробежал холодный ветерок.

— Ну ладно, нам, наверное, пора, всё-таки час поздний, — первым очухался староста.

Староста выбрался из-за хозяйского стола и пошатываясь направился прочь из дома, за ним следом по одному стали выходить гости. Последним дом покинул Слущ, он с ненавистью глянул в глаза комбинатора, но спорить не стал. За широким столом, молодой король остался на единения со своими проблемами. А оставаться на единения с Командиром в этот момент королю ох как не хотелось. Суровый взгляд комбинатора не сулил ничего хорошего.

— Ругать меня будите? — с пьяной ленцой поинтересовался Блупик, — ну зарядил я дядюшке с досады. Это, между прочим, наше семейное дело.

В голосе молодого короля появился не свойственный ранее гонор и с пьяных глаз прорезалась неслыханная для леприконьего племени храбрость. Комбинатор молчал, кулаки его чесались безмерно, но он сдержался, обдав леприкона безразличным холодным взглядом.

— И не надо меня пугать этими вашими взглядами. А вот фиг вам! — поганец сложил из пальцев незамысловатую фигуру, именуемую в простонародье дулей, — я теперь король. И мое слово в этих землях много значит.

— Да ты что! — с язвой произнес Олег, — значит твоё слово — это слово короля?

— Само собой! — согласился Блупик.

— Тогда, какого рожна ты смеешь портить мою собственность? — с нажимом произнес Командор, приведя в состояние удивления и дядю, и племянника.

— О чем вы, Командор? Если о наследии леприконов, то с ним все нормально, да и вы сказали, что это теперь моя собственность.

— Клёст, причем здесь наследие, — чеканя слова произнес Олег, — я сейчас не говорю про твоего дядю! В прошлый раз ты отдал его мне в качестве прислуги.

От удивления открыли рты оба леприкона.

— Ты же ведь король? — продолжил подливать масла в огонь «великий и ужасный», — ты ведь хозяин своему слову? Да и я так понял, он тебе здесь не нужен? Вот я и заберу его себе. Мне сейчас трудяги очень нужны. Он у меня будет целыми днями булыжники таскать.

Клёст аж протрезвел после услышанного, не смотря на занудство дядюшки молодой король любил старика. Своего последнего родственника.

— Собирайся раб. Тебя ждут тяжёлые трудовые будни, — комбинатор повернулся к дядюшки лицом и задорно подмигнул.

Старик смекнул сразу, что не все так просто и прикрыв лицо руками взвыл в голос тяжко причитая. Молодой король побледнел:

— Послушайте, Командор, я надеюсь вы пошутили? Это всё-таки королевский родич и к нему следует относиться с почтением.

— Расскажи это тому, кто подбил старику глаз.

Клёст отвёл глаза в сторону. А Юм продолжал разрываться, голося на все лады, как бессовестный племянник отдал его в тяжкое рабство.

— Давай старик, собирай вещички, попрощайся с наследием леприконов и внуком. Я буду ждать тебя на крыльце. Мне с этим негодяем говорить не о чем.

Через пятнадцать минут старик с небольшой вязанкой вышел на крыльцо, он по-прежнему продолжал причитать, за его спиной стоял молодой король. Стоял мрачный, от былого состояния хмеля не осталось и следа.

— Послушайте, Командор. Может вы оставила дядюшка, я готов щедро заплатить за него.

— Договорились, — ехидно улыбнулся Олег, — ты отдашь мне все свои монеты, подаренные тебе Локи, и я оставлю твоего дядю.

Клест нервно взглотнул:

— Вы шутите?

— Ну конечно шучу, — приятно улыбаясь успокоил Олег поганца, — всех твоих монет будет мало, вот заработаешь ещё одну, а после приходи за своим дядей. Я, Клест, сейчас проживаю в королевстве Оран, в гостинице «Бригантина». Как только добудешь недостающую монету разыщи меня, только поторопись, я боюсь, что твой дядя долго не протянет на тяжком труде и голодном пайке.

У Клейста затряслись губы. Пожилой дядюшка Юм очами полными горести посмотрел на племянника и обречённо произнёс:

— Ведите меня, Командор. Долги это святое.

Заговорил Олег со своим новым слугой только по выходу из посёлка. Местные жители удивлённо смотрели на дядюшку Юма, шедшего с котомкой за незнакомцем словно на эшафот. Молодой король стоял молча на крыльце хмурый и растерянный. Сейчас он потерял не только дядю, но и хорошего друга, который не единожды спас его августейшую шкурка.

— Вы и правдой меня заставила камни таскать? — обеспокоенно поинтересовался Юм, поравнявшись с Олегом.

— Да упаси боги, уважаемый. Просто вашего племянника нужно немножко поучить. Так сказать, дать стимул развиваться, а то, того и гляди он совсем сопьется. Вы, Юм, не переживайте, отдохнёте, прогреете старые кости у теплого моря. Поработаете над своими делами. Может мемуары напишите. А наш дурень рано или поздно очухается, я в этом полностью уверен. Сейчас его совесть помучает, а через недельку-другую как миленький прибежит освобождать бедного родственника.