Худший из миров. Книга 3

Великий и ужасный уселся на своем излюбленном месте: ночной вид на морскую гладь был прекрасен, темный небосвод украшали мириады звезд. Олег Евгеньевич улыбался, несмотря ни на что, с утра он собирался отведать яду. Он уже и ампулу с зельем припас, она сейчас лежала на столе рядышком с бутылкой вина и неприятно поблескивала, наводя нашего героя на неприятные мысли.

– "Всё-таки с Ораном придется расстаться, да и какой у меня имеется выбор? Никакого, - сам на поставленный вопрос ответил Олег.
– А Фениксы пускай радуются небольшой победе, если им повезет, то все добытое в бою они смогут сбыть до прихода кого-либо из топов. Маленький, но всё-таки бонус. С Рубином, конечно, выйдет неприятно, вот только, он вряд ли сможет справиться с шаудой. Дракон вроде говорил, что все его семейство эту тварь гоняло, ну, да и Бог с ним. Полюбуюсь рассветом и в долгий путь", - окончательно решил Олег.

Великий комбинатор налил себе бокал местного дрянного вина, от которого все водили носом, поудобнее уселся на мягкий стул, укутавшись в столь полюбившийся ему плащ, и молча наслаждался видом спокойного безмятежного моря и мерным плеском волн.

Идиллию нарушил Грюн, эльф осторожно приоткрыл дверь и негромко спросил:

– Командор, можно с вами поговорить?

Олегу Евгеньевичу с этим трусом говорить ужасно не хотелось, Грюн уже показал себя во всей красе, и в тот раз, когда он вместе с крестьянами ворвался в гостиницу с вилами, и когда смалодушничал в день штурма 'Масок'. Но и ругаться в такую приятную ночь не особо хотелось.

– Садись, рассказывай, - разрешил Олег.

Теперь уже было неважно, ведь, с рассветом вся эта новая игра должна была закончиться. Нет, комбинатор, может быть, и поиграл бы подольше, но в этом не было смысла, особенно, если учесть, что колечко возрождения находилось не пойми где.

– Я хочу извиниться перед вами за тот раз, - начал эльф.

– За который?
– слова Командора не звучали с обидой или злостью, в данный момент он спокойным тоном устанавливал теперь уже безразличный факт.

– Ну, когда вас на пляже повязали, - продолжил каяться Грюн, - я, ведь, тогда плеск воды слышал еще, когда захватчики к берегу подбирались. А потом все так закрутилось.

– Все так закрутилось, что ты решил спрятаться?
– комбинатор налил себе в стакан красного вина, - я, ведь, тебя видел, когда меня вязали.

– Я хотел вам помочь, - опустил глаза Грюн, - вот только, тетушка моя нам запретила.

– Тетка?

– Ну, повариха, Архэя Таум, - пояснил эльф, - она сказала, что нам на пляже делать нечего, если даже все туда отправимся. А вот внутри мы можем многое. Она нас ваши вещи прятать отправила. Ну, добро ваше из комнат. Мы с Уртой успели перетащить вашу сумку, ту, что побогаче выглядела. А после, эти в "Бригантину" ворвались. И остальные вещи забрали.

"Великий и ужасный" по-иному начал глядеть на подчиненного, видимо, в каких-то моментах на счет него он ошибался.

– Послушай, Грюн, а в тот день, когда толпа ворвалась в отель, ну, когда дракона кормили. Я в твоих руках вилы видел.

– Я их просто тогда убрать не успел, эти дурни начали в отель ломиться на второй этаж, а я им поперек встал. И вилы те, я у рыбака местного отобрал, у Еремы. Вы тогда так неожиданно спустились, что я и убрать их не успел.

– "Вот я - придурок, - с изумлением глядел Олег Евгеньевич на подчинённого, - ну, надо же так лажануться".

Комбинатор хлопнул себя пятерней по лбу, проведя ладонью по лицу сверху вниз.

Очередной раз зловредная старушка-судьба вмешалась в гениально построенный план "Великого и ужасного". Теперь не было острой необходимости приводить план с суицидом в исполнение. Можно было дальше продолжить игру ровно с тем, ну или почти с тем, что у Командора имелось. Можно было продать честно награбленное, разделить прибыль с Фениксами, и в случае острой необходимости, которая должна наступить при любых раскладах, пропасть из этих замечательных земель. Олег Евгеньевич улыбался, в море заиграли отблески восходящего солнца. Комбинатор подобрал со стола ампулу с ядом и зашвырнул ее в сторону моря.

– "На этот раз я не огреб по лицу. А тенденция-то поменялась!"

Конец третьей книги. Хотел бы сказать я, но многие из вас скажут, автор, ты совсем одурел, а как же Барсучок? Что стало с этим героем твоего произведения? Куда он делся и как у него дела?

Дорогой читатель, многих из вас довольно сильно волнует судьба непримиримого командораненавистника - барсучка Бедолаги. Последние события, связанные с его приключениями, завершились на небольшой лесной полянке, где по всем правилам мужских разборок он должен был погибнуть, унеся ненависть к Командору в своем сердце. Но в тот печальный раз вмешалась Маргаритка, именно она, не жалея себя, старалась спасти любимого. И проклятое синее чудовище сжалилось над молодой семьей.

Семейство барсучков вернулось домой, Маргаритка искренне радовалась чудесному спасению, а вот Бедолага загрустил. И не удивительно, он был настоящим самцом, от кончика носа до кончика хвоста. А здесь он в очередной раз смалодушничал, да еще как, за него вступилась самка. В общем, у нашего маленького героя приключился кризис среднего возраста вперемешку с тяжелейшей депрессией, полученной в результате сильнейшего гендерного позора. Маргаритка радовалась, а вот он окончательно загрустил. У самца в полном расцвете сил пропало желание заниматься чем-либо. Барсучок улегся на мягкую подстилку из соломы и целыми днями глазел на мрачную стенку родной норы.

Маргаритка, как самка верная своему мужчине, сначала старалась не тревожить Бедолагу - похандрит и перестанет, думала она. Вот только, барсучок хандрить ни в какую не переставал. Через несколько дней, возможно три, или восемнадцать, Маргаритка слабо знала математику, барышня начала недовольно пофыркивать на впавшего в состояние овоща ухажёра. Прошло еще несколько дней и терпению Маргаритки пришел конец, она устроила скандал своему мужчине и выгнала из дома добывать толстых сочных крыс, а то личинки уже опостылели. Маргаритка размахивала передними лапами и верещала словно пила, жалуясь на нынешние условия существования, на то, что ей приходится пахать в лесу, дабы они не сдохли с голоду и что у пары барсуков по соседству, все замечательно, они уже расширили свою нору и у них мужик - кормилец, пускай он не носит жирных крыс, но мясо у них бывает регулярно. В общем, Маргаритка заливалась любимой женской песней, "а вот посмотри, как живут соседи". Бедолаге слегка опостылело слушать занимательную песенку пилы-Маргаритки, и он ушел прочь. Нет, не то чтобы он покинул нору навсегда, просто шляясь по лесу он чувствовал себя спокойней, ему никто ни капал на мозги. Самец гулял всю ночь, делая вид, что ищет пропитание и возвращался домой под утро, когда Маргаритка уходила на поиски личинок.

И вот так, гуляя по лесу, однажды наш Бедолага набрел на одно до боли знакомое ему дерево. Это дерево было усыпано фиолетовыми ягодами, которые матушка барсучка называла проклятыми негрусти-ягодами. Почему проклятыми, спросишь ты, дорогой читатель, а причина банальна. Подобными ягодками когда-то увлекался ныне покойный батюшка нашего дорогого барсучка. После трапезы подобными плодами отец Бедолаги приходил домой в прекраснейшем настроении, но, когда пьянящий эффект подходил к концу, пропадало и настроение, все вокруг становилось серым и обыденным и ужасно хотелось сделать кому-либо неприятно. Как правило, этими кому-либо были матушка барсучка и он сам, тогда ещё мелкий барсучонок. Матушка заклинала его последними словами, дабы он обходил проклятые ягоды стороной, и большую часть своей сознательной жизни Бедолага так и делал. Но в этот день произошёл сбой.

Возле дерева крутилась какая-то непонятная самка, то, что это самка было понятно сразу, вот только какой породы была эта самка? Толи стремная барсучиха, толи какая-то выхухоль. Это самое чудо прыгало под деревом, стараясь достать красивые ягоды, не хватало буквально пары сантиметров. Барсучок подошел, встал на задние лапы и сорвал горсть, после положил ягоды на землю. Выхухоля (по-другому не знаю, как назвать эту самку), тут же схватила горсть этих ягод и запихала их себе в рот, после чего она уселась на пятую точку, зрачки ее стали непомерно большими, язык забавно свесился, а из уголков рта начала стекать тягучая слюна. Выхухоля дергала головой, что-то довольно то ли урча, то ли хрюкая себе под нос. Барсучку стало до боли интересно, что случилось с этой чудаковатой барышней, и он хватанул одну ягодку. Мир изменился, он приобрел краски, тело стало легким, и мысли о жестоком месте пропали. Теперь два существа сидели возле дерева, пялясь в темноту леса и пуская слюни.