Хватка мертвеца

– А кто говорит об убийстве? – невинно спросил Игорь. – Вы хотите сказать, что…

– Ничего не знаю, – поспешно сказала вдова, – я, правда, в сердцах подумывала, даже к колдунье ходила, судьбу узнавала, воск топила… для фигурки… Но не подумайте ничего плохого, это я так, позлюсь да и смирюсь. А в колдовство я сама не верю, для психологической разгрузки делала. Может, думаю, приболеет да одумается?

– Кто?

– Валерий Миронович.

– Он же вроде был исключительно здоровый человек, но вы полагали, что он «приболеет»?

– Все когда-нибудь случается в первый раз, – уклончиво ответила вдова.

– Вот он инфарктом и «приболел»!

– Я-то думала, может, кольнет иголочкой сердце – вспомнит о жене. Я все дома сижу, а он то в офисе, то на деловом ужине, то на переговорах. Совсем меня забросил. А так я ничего худого не желала. Ведь жила за ним как за каменной стеной.

– Из-за которой иногда хочется вырваться, несмотря ни на что, – предположил Игорь, невольно бросив взгляд на молодого тренера.

– Зря вы так говорите, зря меня допрашиваете, – заныла Виктория Петровна, давя на жалость. – Медицина заключение дала – естественная смерть от инфаркта, милиция дело завела – ничего не находит. А вам бы только из чужой смерти сенсацию сделать?

– А не думаете, что кто-то из близких мог Валерию Мироновичу смерти желать?

– Бог им судья, – дипломатично сказала Виктория Петровна.

– Понял, – сказал журналист. – Но, может быть, и в тихом омуте черти водятся? Иначе чего до обморока бояться простую коробочку по имени пейджер?

В глазах Виктории Петровны вспыхнул и погас испуг. Не так эта вдовушка проста. Значит, Роману может и не отломиться, подумал Игорь, покидая спортивный зал. Очень интересно узнать, что же было написано на экране пейджера. Особенно если допустить, что именно это сообщение отправило вдовушку в нокаут. Может быть, попозже попытаться из тренера вытрясти «обморочный» текст?

9

– Так что Борзова дома нет, Александр Иванович, – доложил Миша Ильин. – И вечером не появился.

– Так и что? – удивительно равнодушно сказал Круглов. Совсем не так, когда лейтенант упустил на улице «вторую вуаль». Тогда майор орал и стучал кулаком по столу.

Разговор происходил в кабинете. Александр Иванович листал бумаги, а запыхавшийся Ильин только что принес последние новости.

– А вдруг он того… сбежал? – лейтенант судорожно сглотнул. – Может быть, его испугало затянувшееся расследование?

– Затянувшиеся расследования преступников не пугают, а как раз наоборот, – пробормотал Круглов.

– Следовательно, если Бориса Мироновича нет – он и не преступник?

– А вдова на месте? – спросил начальник.

– Так точно, Александр Иванович, я проверял.

– Тогда, Миша, пригласи ее назавтра, – попросил майор. – А Борзову пошли повестку по почте.

– В розыск не будем объявлять? – еще раз уточнил Ильин.

* * *

А Борис Миронович просто никогда не понимал, как можно проторчать весь вечер перед телевизором и при этом не считать его потерянным. Таких вечеров было в его жизни не больше десятка, потому что, даже когда не было денег (не то что «живых», но и тех, что можно взять в долг), он все равно шел туда, где играют. Ему было необходимо вдохнуть аромат игры, почувствовать вкус азарта, солоноватый от прокушенной до крови губы, обменяться мнением с таким же профи, как он сам. Когда-то его даже звали Боря-шулер, но те времена давно прошли. И теперь он – солидный человек, не мальчишка с выпученными от азарта и ужаса глазами, который и передернуть как следует не может.

…Борис Миронович спросил еще карту и погорел в блэкджек. Азарт и перебор – молочные братья, понятия разные, но имеющие глубокую внутреннюю связь. Борис Миронович дважды сыграл еще и снова раз проиграл. А раз – выиграл. После этого бросил карты и перешел на рулетку. Поставил на красное – выиграл. Еще раз – да, еще – да! Теперь пора проявить некоторую осторожность, не может же «красная серия» идти бесконечно? Борис Миронович поставил треть выигрыша на черное и продул. Делая маленькие ставки, он вернул проигрыш, весь поставил его на кон и…

Сегодня не его, наверное, день, но это не важно. Главное – играть, находиться в постоянном движении. Борис Миронович очень бы удивился, узнав, что придерживается «восточного» взгляда на мир: цель – ничто, приближение к ней – все. Другое дело, что занимался Борзов не самосовершенствованием, а саморазвлечением и наиболее последовательно – в последнее время. В основном благодаря тому, что со дня гибели брата (вернее, со следующего, а в тот день он играть не пошел в знак скорби) во всех заведениях, где Борис Миронович был более-менее известен (даже если под кличкой Боря-шулер), у него появился беспроцентный и почти безграничный кредит. (Спасибо слухам о том, что он – наследник состояния Борзова-старшего.) Но опытный игрок благоразумно решил не вычерпывать кредит сразу и до дна, а действовать постепенно. Достаточно и того, что три месяца назад он сорвался в серьезную игру, как и опытнейший пилот может рухнуть в «штопор». С тех пор этот долг растет. Борис не решился сказать о нем Валере. Брат, зараза, и так уже прижимал его, орал, что не станет платить долги младшего «придурка и бездельника». Но лучше быть живым шакалом, чем мертвым львом, считал Боря-шулер. Что, старшой? Если ты такой умный, то почему ты такой мертвый?.. Зато теперь у Бориса появилась возможность рассчитаться со всеми долгами.

Решив сделать перерыв, игрок обменял в кассе фишки на рубли и подсел к стойке бара.

– Текилу с лимоном, Юра.

Бармен подал заказ. Сыпнув на кожу между большим и указательным пальцем руки щепотку соли и слизнув ее, Борис Миронович молодецки опрокинул стопочку с кактусовой водкой, закусил лимончиком и закурил. Через полсигареты повторил заказ. Кто придумал такую процедуру питья – неизвестно, но во всяком деле важен обряд. Он облагораживает процесс, создавая искусство на уровне быта. Вот ценная мысль, которой стоит поделиться с устроившейся рядом шатенкой. Пышные формы Борзов уважал и никогда не оставлял без внимания их обладательниц. Борис Миронович попросил всю бутылку и еще рюмку. Девушка не отказалась, хотя, по странному обычаю, в качественный напиток мексиканцы обязательно бросают личинку какого-то насекомого. Более того, аборигены соревнуются, кто первый ее съест. Ничего себе – закуска?

– Борис.

– Лера. Спасибо за выпивку… Играете тут?

– Практически живу.

– Не вышибалой же вы тут работаете?

– Это комплимент моей мускулатуре или оскорбление выражению лица?

– Крупье за работой не употребляют, хозяин в баре один пить не станет. Выбор у меня был невелик, – стала оправдываться Лера.

– Я профессиональный игрок на отдыхе. В том смысле, что игра перестала быть источником доходов и стала родником радости, – текила иногда делает язык цветастым, как латино-американский карнавал.

Через полчаса Борис Миронович рассказал-таки Лере свое наблюдение по поводу бытового искусства, и они выпили за это, слизнув соль с руки другого. Почему-то это показалось им особенно забавным. А пара-тройка кстати припомнившихся анекдотов закрепила легкое и веселое расположение духа. Текила кончилась, как ни странно, не только в бутылке, но и в баре. Поскольку личинку никто тронуть не рискнул, собутыльники отправились на поиски жизненно важной жидкости. Через квартал нашлось кафе с «кактусовкой», и парочка сделала небольшой привал. Игра в фишки сменилась другой, не менее увлекательной. Борис Миронович, как человек азартный, не мог не увлечься ею.

И тут кому-то из них пришла счастливая мысль продолжить вечер в более камерной обстановке. Борис Миронович приобрел бутылку анисовой водки греческого разлива (текилу, ввиду сложности употребления, решено было отставить), поймал такси, и собутыльники отправились в гостиницу «Новосибирск». Борзов старался не водить девушек к себе, потому что терпеть не мог убираться, мыть посуду и стирать горки пепла с мебели.

Поскольку багажа у путешественников было немного, то компания легко поместилась в одноместном номере с видом на вечно кишащий людьми вокзал. Но от хаотического движения крошечных с точки зрения 15-го этажа фигурок сильнее кружилась голова. Несколько капель анисовой помогли освежиться и прекратить легкое вращение мира вокруг головы. Борис Миронович распустил пояс, обнял шатенку и поцеловал.