Хвосттрубой, Или Приключения Молодого Кота
Шрифт:
— Через несколько дней увижу девятое, — сказал Фритти, скромно опуская глаза. — Я выгляжу маленьким для своего возраста.
Воцарилось неловкое молчание, которое нарушил Чутколап:
— Не имеет значения. Храбрость не измеряется возрастом. Храбрецов и без того осталось не так уж много. Ты ответил на вызов и дрался отважно — как требуют Старые Законы.
О чем это они? Хвосттрубой не совсем их понимал.
— По-моему, у меня не было выбора, — сказал он. В ответ Толстопуз засмеялся, а Чутколап улыбнулся.
— Выбор, дружок, есть всегда, — сказал Толстопуз, и все остальные
— Я защищал друга.
— И хорошо сделал. Очень хорошо… — сказал Чутколап. — Кстати, неправильно будет, если я не познакомлю вас. Мы с тобой познакомились, когда бросили друг другу вызов, но моих собратьев ты не знаешь. С Толстопузом вы уже перекинулись словом. — Толстопуз улыбнулся. — А вот это Неугомон. — Серый кивнул, и они с Фритти обнюхали друг друга. — Вон тот, что в смешных пятнах — хотя Пискли вовсе не считают его смешным, — Шурш. — Черно-белый кот наклонил пятнистую голову. — А гордый воитель, что сидит сам по себе, — Прищур. — Белый кот повернулся и едва шевельнул ушами в сторону Фритти, который, расценив это как приветствие, кивнул в ответ.
— Когда он не напускает на себя загадочность, то и сам может поймать мышку-другую, — добавил Шурш.
— Прищур наш яснозрячий, воитель-ясновидец. — В голосе Чутколапа звучала гордость и уважение. На Фритти это произвело впечатление. Какой же необыкновенный кот этот Прищур, если заслужил уважение такого военачальника, как Чутколап!
— Боюсь, я всего-навсего Хвосттрубой, — тихо сказал Фритти. — Во мне нет ничего особенного, да и ростом невелик — но это я уже говорил.
Толстопуз наклонился и потерся о него головой:
— Нет ничего плохого в том, чтобы быть небольшим. Наш лорд Тенглор был самым маленьким из Первородных.
— Извините, — сказал Хвосттрубой. — Не сочтите за неуважение, но можно спросить, почему вы называетесь воителями?
— Да, есть немало того, чего вы, молодые коты, не знаете, — заметил Чутколап.
— И вы всегда охотитесь в такой… компании? — спросил Хвосттрубой.
— Ну… — начал было Чутколап. Но Шустрик перебил его:
— А что умеет делать Прищур?
Неугомон широко зевнул и недовольно заметил:
_ Да уж, вопросы они задавать умеют. Пойду-ка я добуду чего-нибудь на завтрак. — Его гибкое тело легко метнулось в кусты.
— Неугомону не хватает терпения, — заметил Чутколап, — зато у него есть другие достоинства, которые с лихвой его заменяют. Попробую ответить на первый из ваших вопросов.
Позади него сердито засопел Толстопуз.
— Воители, — начал Чутколап, бросив на него взгляд, — последняя ветвь Племени, ведущая свой род от тех котов, которые когда-то охотились под предводительством лорда Тенглора. Мой предок, Скрюч, служил ему еще во времена принца Дымчара.
— Мы дали клятву лапы и сердца охранять этот род. Пока живы воители, времена героических битв, клятв и служения истине не умрут. — Чутколап серьезно взглянул на Фритти и Шустрика. — Если не подчиняться правилам и приказам, жизнь
становится суетой и копошением, исчезает достоинство. Мы, воители, блюдем законы Первородных, сохраняем их. Это не всегда легко… многие, в ком течет древняя кровь, неспособны на это.Черная голова медленно повернулась в сторону леса.
— Наши ряды уменьшаются, — вздохнул Чутколап.
— И станут еще меньше, — произнес слабый, тонкий голос.
Чутколап и остальные повернулись к Прищуру, все еще лежавшему в стороне.
— Ты прав. Да, ты прав, — устало выдохнул тан.
— И может, это не так уж плохо, — сердито пробурчал Толстопуз. — Среди нас есть и такие, без которых я, например, вполне мог бы обойтись.
— Вы всегда путешествуете таким большим отрядом? — полюбопытствовал Хвосттрубой. — Это очень странно!
В ответ Шурш и Толстопуз рассмеялись, а Чутколап поспешил объяснить:
— Нет, конечно нет. Странно было бы, если вдруг последователи Тенглора Огнелапа, который почти всегда ходил один, стали бродить целой ватагой, как стая Рычателей. Кроме того, нас осталась всего горстка. У каждого тана свой округ, и, хотя в ночь Ока мы встречаемся с одним-двумя ближайшими соседями, обычно каждый ходит сам по себе.
— Но здесь же вас пятеро, — заметил Шустрик.
— Да, но это особый случай. Нас созвали к моему брату — тану Камышару. Там соберутся все воители, до которых дойдет эта весть. Так много нас не собиралось со времен моего отца.
— Мы будем танцевать, петь и рассказывать всякие небылицы, — хмыкнул Шурш. — Чутколап станет бороться с Камышаром, Толстопуз нанюхается духмяны, кошачьей мяты, и нам придется за него краснеть. — Он отпрыгнул, чтобы избежать затрещины старого кота.
— Да, — негромко проговорил Чутколап, — но не радостные причины потребовали этой встречи, и нам будет о чем подумать, кроме веселья.
— Это уж точно, — проворчал Толстопуз. — Например, о том, какая помойная собака так надругалась над Чащеходом.
Чутколап толкнул его в бок:
— Ты опытный охотник, старина, но иногда язык у тебя обгоняет разум. Судьба Чащехода — неподходящая история для невинных ушей. — Он указал на Фритти и Шустрика. — Оставим эту тему.
Фритти было ясно, что Чутколап замял разговор не только потому, что щадил их чувства. Хитрый черный тан не хуже самого Фритти умел проявлять осторожность и сдержанность при первом знакомстве. Хвосттрубой еще раз восхитился выдержкой Чутколапа.
— Ну что же, мне кажется, пора последовать примеру Неугомона и позавтракать. — Тан поднялся.
— А потом ты расскажешь еще? — вскочил с места котенок. — Про вашу встречу и про Прищура?
— Все в свое время, мой юный друг, — ласково ответил Чутколап.
Такие же слова Хвосттрубой не раз слышал от Потягуша, и они все еще звучали у него в ушах, когда коты отправились на охоту.
После завтрака все разбрелись по краю поляны, чтобы хорошенько умыться и поспать. Пошел легкий дождь, и какое-то время Хвосттрубой наблюдал, как падающие капли поднимают с земли крошечные облачка пыли. Стук дождя по листьям у него над головой убаюкивал, глаза закрывались сами собой.