Хюльдра
Шрифт:
Эта фраза стала его последней мыслью.
Анфиса нажала на курок, пуля неслышно вылетела из ствола и пробила лоб Лавровича. Из раны вытекла тоненькая струйка крови, и он упал сначала на колени, а
– Люди не меняются, - пропела она, как-то по-птичьи повернув голову и посмотрев на труп у своих ног.
Эта фраза почему-то развеселила ее. На пути к выходу она остановилась у зеркала и откинула куртку со своего плеча. На нем был тонкий длинный порез: нанесенный недавно, он еще кровоточил с одного конца, но с другого – заживал на глазах, не оставляя после себя ни шрама, ни рубца.
Выйдя из отеля незамеченной, Анфиса повернула налево. Там, сразу за углом, начинался эмигрантский квартал, где Заваркина избавилась от оружия, просто выбросив его в мусорку. После она вернулась на освещенную улицу, где, оседлав свой черный мощный мотоцикл, ее ждал ее крест, ее проклятие, любовь всей ее жизни.
– Я ведь не должен ничего об этом знать? – спросил Вася, подавая ей шлем.
– Никогда меня об этом не спрашивай, - попросила Анфиса с улыбкой, поцеловав его в шею, как всегда
вызвав этим удивление. Прошло слишком мало времени с ее чудесного воскрешения, и ее муж не успел привыкнуть ни к ее новой чарующей улыбке, заменившей хищный оскал, ни к неожиданным ласкам, пришедшим на смену ее холодности и отстраненности.– Кто-то из Б? – спросил Вася, стараясь отвлечь себя от разглядывания ее груди, исчезающей под застегивающейся курткой.
– Кто-то из Б, - подтвердила Ася. Ее голос звучал глухо из-за шлема.
Она села на мотоцикл позади него, прижавшись к его спине и обвив его руками. Вася постарался не обращать внимания на ставшую почти привычной бешеную пульсацию крови в паху, начинающуюся всякий раз, когда его жена касалась его тела.
Они возвращались домой, оставляя позади последнего своего преследователя из города Б – города, напоминающего мутное озерцо, наполненное чужими погибшими надеждами, и надежно хранящее под толщей воды затонувшие сундуки с тайнами семьи Заваркиных, которые не будут раскрыты никогда.
Конец
Белгород, 2011-2013