Хьюстон! У нас п…

Гермозатвор с шипением сомкнулся, оставив за собой станцию, с каждой минутой все более напоминавшую встревоженный улей. Что ж, работы у моих бывших коллег будет сегодня хоть отбавляй. Все работники, мягко говоря, сейчас на взводе после вынужденных посиделок взаперти. Мне ли не знать, как это утомительно.

Я кое-как лег на нары, в который раз пообещав себе заглянуть в госпиталь по прилету, закинул руки за голову…

И стал ждать.

У Немезиды сегодня выходной

ОТ АВТОРА: Этот рассказ по праву считается у меня одним из самых успешных. Работа над ним заняла что-то около месяца: от консультаций со специалистами и наброска сюжетного скелета до написания, собственно, самого текста и его вычитки. Он стал моим своеобразным Рубиконом, по итогам которого я превратился из молодого графомана в начинающего автора.

С ним же я в 2013 году взял серебро в одном из самых масштабных конкурсов малой прозы в Рунете, проходившем на портале FanBook, в нём приняли участие свыше четырёх сотен писателей. По итогам мероприятия издательством "АСТ" был выпущен сборник "Под знаком Z", где опубликовали свои работы как опытные литераторы, так и новички вроде меня.

Вдвойне приятно, что именно мой рассказ "У Немезиды сегодня выходной" открывает данный сборник.

* * *

За день крыша ангара нагрелась, словно противень в духовке. Мы лежали на ней уже второй час и собирались вот-вот покрыться золотистой корочкой.

– Ты изувер, – тихо прошептал Калина, демонстративно закатив глаза. – Лучше уселись бы на погрузочном кране, в тенёчке…

– И в случае чего прыгали бы оттуда вниз головой, – возразил я. – Там подъёмная лестница простреливается со всех сторон, а внизу вдобавок ещё и бетонный пустырь, если не заметил.

– Да-да, пути отхода – это наше всё, – проворчал парень. – Но ещё полчаса, и моя разгрузка приплавится намертво, будешь отдирать меня вместе с куском крыши.

– Не беспокойся, столько не просидим. Труби нашим, чтоб немедленно закруглялись.

– Ты что-то почувствовал? – встрепенулся Калина, вытаскивая рацию.

Я неопределённо покачал головой и продолжил просматривать внутренний двор через оптику. Грузовые контейнеры, ящики, бочки… В этом лабиринте легко заблудиться и стать чьим-нибудь обедом, но ради хранящихся здесь, по сегодняшним меркам, богатств, можно было и рискнуть. Головой.

Наблюдение принесло плоды – между двумя дальними контейнерами мелькнула неясная тень.

– Движение на десять часов, – тут же среагировал Калина.

– Вижу.

В воздухе медленно разливалось звенящее напряжение – ещё не опасность, но первый звоночек, бьющийся в подсознании. До общего перезвона лучше не доводить.

Тем временем из-за груды гниющих поддонов показались две фигуры, осторожно водящие стволами автоматов по сторонам. Оружие, как и полагается, с глушителем, дорогая экипировка, а за плечами внушительные рюкзаки.

– Коллеги? – предположил Калина.

– Вызови-ка их по общему каналу, – прошептал я. – Тут наверняка целая группа, просто мы их не видим.

Напряжение повысило тональность. Не выйди на нас живые люди, мы бы уже сматывали отсюда удочки, но я должен был хотя бы попытаться их предупредить. А дальше уж сами как-нибудь. Чай, не маленькие.

В поле зрения попала ещё одна вооружённая пара метрах в тридцати от первой. Сколько же их здесь всего?

– Готово! – Калина протянул мне рацию.

– Приём, – прохрипели на другом конце. – Кто говорит?

– Тихий, – представился я. – Фуражиры из Солнечного.

– А, соседи, – несмотря на помехи, я различил в голосе нотки облегчения. – Мы из Северной. Группа Ганина.

– Слушай, Ганин, – без предисловий начал я. – На точку мы претензий не имеем, тут на всех хватит. Только сейчас здесь находиться опасно. Мы отходим и вам советуем.

– Совет принял, Тихий, – вполне серьёзно отозвался голос. – Удачи вам.

– Спасибо, конец связи.

Я отключил рацию и стал собираться, пристроив арбалет за спину.

– Не уйдут, – уверенно заключил Калина.

– Это их выбор.

Мы тихонько поползли назад. Напряжение накатывало всё сильнее, заставляя покрываться гусиной кожей. Я даже смог определить примерное направление источника – где-то в соседних ангарах, совсем рядом с группой Ганина. Такая точность была для меня в диковинку, обычно фонило намного слабее. Дело плохо.

– Быстрей!

Позади нас из внутреннего двора послышались частые хлопки. Скрываться больше не было смысла – счёт пошёл на секунды. Я поднялся на ноги и рванул вперёд. За мной, гулко топая по металлическому настилу, поспешил Калина.

Края крыши мы достигли одновременно с первым взрывом. Из дворика донёсся короткий вопль, который утонул в раскатах очередей. Судя по звукам, били из пулемёта. Я мысленно пожелал Ганину удачи и прыгнул вниз.

Падать, к счастью, было не высоко. Вплотную к ангару примыкала шеренга высоких гаражей, где хранили погрузочную технику и прочий тяжёлый транспорт. На крышу одного из них мы и приземлились – Калина с мягким перекатом бывалого паркурщика, а я с грацией сброшенного мешка. Как говорится, рожденный предчувствовать летать не может. И прыгает прескверно.

За гаражами послышался глухой рокот – наши готовились драпать на всех парах. Калина вырвался вперёд, перепрыгивая с крыши на крышу, как заправский сайгак, и едва не столкнулся с упырём, вскарабкавшимся по водосточной трубе.

От неминуемой гибели парня спасла потрясающая ловкость – не сбавляя темпа, он поднырнул под левую лапу твари и оказался у неё за спиной. Свистнула шашка, и обезглавленное тело медленно завалилось навзничь.

Из-за козырька показался ещё один, судорожно цепляющийся когтями за шифер. Я вскинул арбалет и послал тяжелый болт в переносицу шустрого мертвяка. Упырь утробно всхлипнул и грузно шлёпнулся на асфальт.

– Ходу!

На крыши позади нас вскарабкалось еще несколько тварей, но мы уже достигли пожарной лестницы. Внизу послышались хлопки СВУ – Злата сбивала самых ретивых, бросившихся следом за нами.

Спустились за несколько секунд, причём Калина и тут не удержался, съехав «по-пожарному», не касаясь ступеней. Я нырнул в кабину головного ЗИЛа с широким отвалом, и машина тут же тронулась с места. Ставший ненужным арбалет отправился в зажим над козырьком, а в руки сам собой прыгнул «сто третий» Калашников. Его тяжесть придавала уверенность и заглушала нервный перезвон в душе.