И 3
Шрифт:
– Долго плакать будешь? К делу.
– Будет тебе… дело. Не торопись, рыцарь. Дай умирающему излить душу.
– Колба из которой ты выбрался…
– Была на подлодке. На подлодке заваленной обломками — но это мы потом поняли. Я очнулся в банке. Повезло, что отломилась только верхняя часть колбы. И я очнулся не в убивающей суши, на металлическом полу, а внутри напитанной калориями жидкости.
– Физиологический раствор? Искусственное питание?
– Что-то вроде. Плюс еще был небольшой контейнер внизу — там батарея и что-то вроде поилки-кормушки. Калорий в мой аквариум добавляли регулярно. А я впитывал… и охреневал, оглядываясь. Все вроде цело и при этом разбито. Подлодку швыряло в стойле как бешеного бычка. Хотя я не сразу понял, где очутился… Но зато я понял
– Ты забрался ему в хребет. Пробил канал в мозг. Соединил ваши нервные системы. И полностью взял великана под свой контроль.
– Как ты грубо… но в целом — да. Но мы друзья. И всегда ими были. Но так я поднялся на ноги. Так обрел руки. И заодно понял, что теперь могу запомнить все.
– Ячейка внешней биологической памяти — эти слова Ссака произнесла уж чуть более нормальным голосом — Охренеть… он забрал часть чужого мозга себе под личные нужды — фото там хранить любовные, кулинарные рецепты…
– И память как давлю тебе подобных — голыми пятками плющу их тупые головы.
– Ну да — усмехнулся я — Ну да… Там было много таких как Рупперт?
– Как Рупперт? Никого. Поэтому я и выбрал его — самого большого и сильного. Мой великан! Мой дракон!
– У тебя хрен зашевелился. Возбудился? Или агония яиц?
– Да пошел ты! Мы не такие! Это симбиоз! Тебе не ощутить эту радость!
– Так нашли кого в подлодке? — с той же ленцой спросил я и поднялся, сделал для пробы несколько шагов, каждый следующий шаг делая чуть быстрее. Ночная Гадюка слушалась — не идеально, но и без подтормаживаний. Гребаный дракон…
– Нашли. Целый склад живого мяса — рассмеялись губы Рупперта, а в щели на его хребте задергались окровавленные отростки живых нервов с крючками — Мы изучали подлодку. Искали выход. Поняли, что завалены. Плюс Рупперту много куда было не пройти из-за его размеров — я нашел пару дыр в корпусе, там просто чуть расчистить от бетонной крошки и проход готов. Но Рупперт туда и руку бы просунуть не смог. Так что мы стали искать способ открыть створки грузового люка — а с ним что-то было не так. Ну и заодно беседовали со стейками. Вскроешь одну из колб, разбудишь ту или иную мерзкую тварь. И если тварь может внятно шевелить жвалами — мы с ней беседовали. Порой даже смеялись. Искали вместе выход. Когда я понимал, что мы уже голодны, а новый друг бесполезен или начинал бесить… мы делали из него отбивную и съедали. Хотя иногда сразу жрали — не убивая. Там ведь было и что-то вроде подводных разумных змей. Рупперт глотал их с хвоста. Смех да и только! Он их всасывает живьем как спагеттины, а они шипят, визжат! Усраться от смеха можно! Потом пауза — наружу только башка торчит шипящая. А мы стоим перед дверью в душевую, на противоположной стене зеркало — и проглоченный видит себя! Ха! И видит как Рупперт начинает сдавливать челюсти. Удушье… щелк… и башка летит вниз. Вкуснота… Тебя не воротит от нашей злобной мерзости?
– Мне похер. Что дальше?
– Дальше еда считай кончилась — буднично отозвался Корс — К тому моменту мы уже поняли, что снаружи вода, лодка завалена, ситуация в целом дерьмовая. И поэтому мы решили вскрыть банку с НЗ.
– Живое мясо?
– Да. Причем классическое — вроде тебя. Вкуснота на ножках. Он был таким жирным — сквозь стекло видели — и таким обычным, что мы его обходили. Сам понимаешь — в жире много калорий, такое надо приберегать. Как тушенка в стеклянной банке. Смекаешь?
– Ага.
– Эта банка еще и подмороженная слегка была — единственная из всех. Но голод та еще сука. Так что,
когда у Рупперта особо сильно заурчало в животе, мы банку вскрыли. Похлопав по дряблой жопе разбудили наш будущий стейк. И начали разговаривать. И знаешь что? Это была удача! Этот гребаный ушлепок оказался сопровождающим! Единственным живым членом экипажа в этой автоматизированной подлодке! Хотя вру — их было двое живых. Он и еще девка — по его словам ее завалило сорванным оборудованием в одном из отсеков, когда над ними вдруг все рвануло и подлодка затанцевала в стойле. И он с испугу рванул в самое безопасное место — в банку. Уверен, что он не врал — я чуя в том заваленном отсеке запах тухлятины, а пробраться туда не могли. Короче… мы с ним пообщались. И угадай, Оди! Угадай кого именно сопровождал этот важный пузатый дядечка?– Весь груз?
– Меня! На Формоз! Он вез туда именно меня! Хотя в то время он вроде не Формоз назывался — это я уже потом сопоставил. Лет так сука через сто… или около того…
– Правда?
– А хрен его знает. Я люблю врать. Но мы с Руппертом пожили всласть!
– Что с тем хреном из банки?
– Тушенка? Она была говорливой. Плеснешь еще мескаля?
– Ага.
На этот раз я влил только десять грамм или около того. Остатки из колпачка вылил себе в рот и снова закрыв забрало, закрутил фляжку и швырнул ее закончившему копошиться с экзом Каппе. Он поймал и… фляжка лопнула. Что-то не так с сервоприводами его руки. Гладить кисок ему сейчас противопоказанно.
– Дальше…
– Какой ты нетерпеливый рыцарь… а покажешь тот меч, которым ты меня поимел?
– Дальше, Корс.
– Корс… это вообще не мое имя! Короче, я сам не знал, а вот тушенка пузатая мне рассказала немало интересного. Я есть очередной результат долгого эксперимента, в чей успех уже особо никто не верил. И у меня какое-то невероятно длинное название — не имя! Там что-то про биологический корсетный внутренний носитель и нервный активатор плюс ускоритель высшей нервной деятельности… да я даже запомнить не сумел! Но понял, что я наверняка неудачная экспериментная отрыжка, что должна была в очередной раз попытаться пробудить от комы ее — сучью полудохлую коматозную дочку Хозяина!
– Стоп — я подался вперед, но тут же опомнился и отступил на пару шагов — Дочь Первого Высшего?
– Как я узнал позднее — так его и называли, да. С его дочерью случилось что-то очень нехорошее. Так тушенка рассказала. Причем дочку он любил.
– Больше жизни.
– Да ты в курсе… тебе сколько лет?
– И ты?
– И я должен был забраться ей в жопу, добраться до мозга и попытаться оживить его! Снова запустить ее котелок — чтобы она очнулась и пришла в себя. Ну или хотя бы очнулась — пусть с частично умершей личностью, но ведь всему можно научиться заново. Короче — я есть новый хребет для коматозной принцессы. С моей помощью она бы точно поднялась с кровати. И ходила бы… как зомби… да она бы даже трахаться смогла! Ха! Я Корс! Я бы обеспечил!
– Вот дерьмо — процедил я — Этот дурак не мог позволить дочери умереть… идиот…
– А я бы поднял ее! Погляди как мы с Руппертом слились идеально! Я бы ее поднял на ноги! Пусть это была бы не она — но улыбалась бы! Ее папочка был бы рад! Да я бы за нее говорил — ах, папуля, я так тебя жоттэм, купи мне сучьего розового пони, а я его сожру! Но не срослось и я очнулся не на ее роскошном ложе, а в заваленной подводной лодке…. Дерьмовый выверт судьбы. Ну… мы хотя бы узнали о специальном протоколе для подлодки, с помощью тушенки активировали его, отстрелив кусок корпуса. И выбрались в пролом, поплавав совсем чуток.
– В руины?
– Не. Выбрались сразу в реку. Свобода! Последнее что мы видели, когда я под водой тащил за собой тушенку, шагая по дну на свет, так это как подлодка опускается за нами следом и затыкает один из выходов в реку. Только тогда я понял, как нам повезло — все остальные створы были наглухо закрыты стальными люками. Хотя… мы бы вынырнули внутри здания. И кто знает, как бы повернулась жизнь…
– Так снаружи в руины не попасть?
– Нет. Я пытался. Когда Рупперт начал сдавать, когда весь покрылся этим дерьмом и потупел, я пытался пробиться в руины.