И ангелов полет

— Не тот ли это план, который был разработан в ответ на последние гражданские беспорядки? — спросила Расселл. — Когда департамент показал свою беспомощность именно по причине отсутствия такого плана?

— Да, этот план был разработан в 1992 году.

Он уже сделал шаг в сторону, когда Расселл догнала его еще одной репликой:

— Значит, вы ожидаете всплеска насилия.

Это прозвучало утверждением, а не вопросом, и начальнику полиции пришлось вернуться к подиуму.

— Нет, мисс... э... Расселл, этого мы не ожидаем. Как я уже сказал, мера чисто превентивная. Не сомневаюсь, что жители Лос-Анджелеса проявят ответственность и сохранят спокойствие. Надеюсь, средства массовой информации тоже окажутся на высоте.

Он выжидающе посмотрел на Расселл, но та лишь покачала головой. Воспользовавшись паузой, О'Рурк поспешил к микрофону.

— О'кей, заканчиваем. Через пятнадцать минут вам раздадут копии заявления. До свидания.

* * *

Репортеры медленно потянулись к выходу, а Босх не сводил глаз с мужчины, задавшего вопрос о часах и бумажнике. Кто это такой и на кого работает? У двери, где образовалась небольшая пробка, незнакомец оказался рядом с Баттоном. Мужчины заговорили. Босху это показалось странным — обычно газетчики и телевизионщики держались отдельно.

— Детектив?

Босх повернулся — рядом стоял начальник полиции. Они обменялись рукопожатием. Босх прослужил в полиции почти двадцать пять лет, шеф — тридцать, но пути их никогда не пересекались, так что они не только никогда не здоровались за руку, но и практически не разговаривали.

— Слушаю?

— Рад познакомиться. Хочу, чтобы вы знали, что мы очень рассчитываем на вас и вашу группу. Если что-то понадобится, связывайтесь напрямую со мной или через Ирвинга. Без малейших колебаний. По любому поводу.

— Да, шеф. Сейчас у нас все в порядке, никаких проблем. Я бы только хотел, чтобы меня предупредили насчет ФБР.

Начальник полиции замешкался, но лишь на секунду — вероятно, недовольство Босха показалось ему необоснованным.

— Так случилось. Я и сам не был уверен, что Бюро захочет вмешаться. Решение приняли только перед началом пресс-конференции.

Начальник полиции оглянулся и посмотрел на фэбээровца, который разговаривал с Ирвингом. Подозвав обоих, он познакомил Босха со Спенсером. Детективу показалось, что Спенсер недовольно поморщился. Отношения Босха с Федеральным бюро расследований на протяжении многих лет складывались не самым лучшим образом. Он никогда не сталкивался непосредственно со Спенсером, но тот, будучи помощником начальника местного отделения, наверняка слышал о Босхе.

— Как собираетесь работать, джентльмены? — спросил начальник полиции.

— Если хотите, я соберу моих людей здесь завтра, в восемь часов утра, — сказал Спенсер.

— Отлично. Ирвинг?

— Меня устраивает. Будем работать в комнате для совещаний, рядом с моим кабинетом. Я вызову нашу группу к восьми. Обсудим ситуацию и приступим к работе.

Все кивнули, за исключением Босха. Он знал, что его мнение во внимание не принимается.

Все направились к боковой двери. Босх оказался рядом с О'Рурком и, воспользовавшись моментом, поинтересовался, знает ли он человека, задавшего вопрос о часах и бумажнике.

— Том Чейни.

Имя показалось Босху знакомым, но не более того.

— Репортер?

— Не совсем. Много лет работал на «Таймс», а сейчас на телевидении. Продюсер Харви Баттона. Для камеры недостаточно хорош. Собирает информацию для Баттона, подсказывает ему, что делать и говорить, о чем спрашивать. Получает за это кучу денег. В общем, делает из Харви конфетку. У Баттона есть лицо и голос. У Чейни — мозги. А почему ты спрашиваешь? Я могу как-то помочь?

— Нет. Просто интересно — никогда раньше его не видел.

— Понятно. Ты обратил внимание на его вопрос насчет бумажника и часов? Понимаешь, у Чейни свои источники. И их у него больше, чем у многих других.

Они вышли в коридор, и Босх свернул налево, к комнате для совещаний. Он хотел поскорее выбраться из здания, но ждать у лифта вместе с толпящимися там репортерами...

Ирвинг уже сидел на своем месте.

— Жаль, что так вышло, — сказал он. — Я имею в виду Бюро. Сам ничего не знал. Идея шефа.

— Я уже понял. Ловкий ход.

Босх помолчал, ожидая, что еще скажет Ирвинг.

— Я хочу, чтобы вы опросили всех, кто еще остался, и отправились по домам. Отдохните, выспитесь, а завтра начнем сначала.

Босх едва удержался, чтобы не покачать головой.

— Вы хотите сказать, что мы должны положить все на полку и ждать, пока не придут фэбээровцы? Шеф, у нас на руках убийство... двойное убийство. Нельзя же все прикрыть, а потом...

— Прикрывать ничего не надо. Просто доведите До конца то, чем заняты сегодня. Завтра перегруппируемся и выработаем новый план боя. Я хочу, чтобы ваши люди отдохнули и восстановили силы.

— Ладно. Как скажете.

Разумеется, у Босха и в мыслях не было ждать, пока на помощь придет Бюро. Он собирался продолжать расследование, тащить его вперед, а уж потом идти туда, куда укажет дорога. То, что говорил Ирвинг, не имело для него никакого значения.

— Я могу получить ключ от этой комнаты? Скоро сюда поступит первая партия документов из офиса Элайаса, и нам понадобится надежное место.

Ирвинг сунул руку в карман брюк и извлек оттуда один-единственный ключ, который и подтолкнул по столу в сторону Босха.

— У кого еще есть такой? Мне надо знать... на всякий случай.

— Не беспокойтесь, детектив. В эту комнату никто посторонний не войдет. Только члены вашей группы. Или тот, кто получит мое разрешение.

Босх кивнул, хотя Ирвинг так и не ответил на вопрос.

Глава 15

Оказавшись за стеклянными дверями Паркер-центра, Босх стал свидетелем того, как производится и продается телевизионный продукт. На площади расположились не менее полудюжины телевизионных бригад, и репортеры готовились запустить в эфир отснятый во время пресс-конференции материал, предварив его своим коротким вступительным комментарием. У тротуара вытянулись ломаной линией ощетинившиеся лесом антенн микроволновых передатчиков фургончики различных телестанций. Обычно суббота — самый спокойный с точки зрения новостей день недели, но убийство Говарда Элайаса гарантировало внимание зрителей. Редакторы утренних субботних выпусков могли только мечтать о таком. Местные станции готовились к прямым включениям в полдень. И вот тогда начнется. Новость об убийстве Говарда Элайаса пронесется по городу, как приходящий с юга жаркий ветер, называемый в этих краях Санта-Ана. Нервы натянутся до предела, и, может быть, молчаливое отчаяние одних и сдерживаемое разочарование других прорвется и выплеснется в злобные, крикливые, шумные действия.

Департамент полиции — и, если уж на то пошло, весь город — ждал, как интерпретируют и подадут полученную информацию эти молодые и красивые люди. Оставалось только надеяться, что их репортажи не усилят уже ощущаемое в городе напряжение и не раздуют тлеющие кое-где угли недовольства и вражды. Оставалось только надеяться, что репортеры проявят сдержанность, честность и здравый смысл, что они ограничатся простым изложением фактов и удержатся от измышлений, домыслов и необдуманных, а порой и намеренно провокационных комментариев.