И аз создам!

Шапошников за телефонную трубку и скомандовал было:

– Зенитная артиллерия – ОГОНЬ!!!

Снаружи началась какая-то суета, но Василевский, покачав головой:

– Борис Михайлович, успокойтесь! Нет у Вас уже зенитной артиллерии.

Тот, горячится:

– Зато у нас есть зенитные турели для станковых пулемётов в каждом батальоне. ОГОНЬ!!!

То ли Санька, то ли Ванька осуждающе-грустно покачал головой:

– Есть ситуации, когда какое-бы решение не было бы принято – оно будет ошибочным. «Цугцванг» называется.

Налетевшие «Воробьи» Ульяновского училища армейской авиации, не имели стрелкового вооружения и тем более не несли бомб… Но штурмовиков они из себя изображали великолепно, «брея» на самыми головами обороняющихся. Правда, на данный момент была готова всего одна эскадрилья, но она на этих маневрах - отвязалась по полной.

Долгое время наблюдали, как заворожённые за слаженной – как на плацу работой лётчиков, пока кто-то из находящихся на КНП не поинтересовался:

– Зачем они сбрасывают эти «дымовушки»? Имитируют применение боевых отравляющих газов?

– Нет: указывают своей артиллерии цели.

Шапошников хватает трубку и орёт в неё:

– ОТСТАВИТЬ!!!

После бурной, но непродолжительной ругани на КНП (средь которой то и дело слышался прорезающийся командирский басок то ли Саньки то ли Ваньки: «А ты попади в него ещё из пулемёта, то!»), посредниками было вынесено Соломоново решение, что огнём стрелкового оружия были сбито половина самолётов, ценой потери всех дивизионных гаубиц и трёхдюймовок, половины противотанковых пушек и станковых пулемётов.

Рисунок 113. Возможно так бы выглядели атакующие учебные самолёты Як-7 «Воробей».

«Раскаты грома» участились и, то ли Санька, то ли Ванька, посмотрев на часы:

– Артиллерией поддержки «Синих» поставлен огневой вал, вслед за которым - их штурмовые группы начинают сближаться с вашими оборонительными позициями.

Действительно, послышался приближающийся треск специальных трещоток, изображающий пулемётные очереди, а от леска по фронту - стали видны перебегающие от укрытия к укрытию бойцы Ульяновского полка. Полчаса и они уже на окраине села, где стали закрепляться.

Все находящиеся на КНП командиры «Красных» уставились на Василевского и, тому пришлось развести руками:

– При таких условиях, потери атакующих будут минимальными.

Вдруг спохватившись, Шапошников, уставившись почему-то на меня, скромно стоящего в сторонке, с группой других инженеров и с любопытством бдящими за всем происходящим, озадаченно спрашивает:

– А где же обещанные танки «Синих»?

С не менее озадаченным видом, отвечаю:

– Да, кто ж его знает? Может, сломались все?

Тот, обратясь к Василевскому:

– Моя оборона строилась с учётом именно танковой атаки. И если их наличие у «Синих» - это какая-то мистификация, то я заявляю самый решительный протест!

И тут как-то кто-то заорёт под самое ухо:

– ТАНКИ!!!

После этого, как это в горах Армении:

– ГДЕ, ГДЕ, ГДЕ…???

Звонят с колокольни, на которой находился наблюдатель:

– Танки в количестве больше десяти единиц и пехота сопровождения противника атакуют справа.

Уже не один Борис Михайлович, а все находящиеся на КНП уставились на меня:

– «Справа»? Там же непроходимый для транспорта Пропащий овраг?

Чувствуя себя как подводная лодка - под воздействием сонаров стразу десятка эсминцев, пожав плечами, мямлю:

– «Танки» же учебные – фанерные, значит - лёгкие. Логично? Логично! Стало быть «пехоте сопровождения» - на руках перетащить их через овраг, как двумя пальцами об забор высморкаться.

Шапошников, обернувшись к Василевскому:

– Заявляю решительный протест в связи с эти откровенно-наглым жульничеством! Если это действительно – условные танки условного противника, пусть возвращаются и атакуют с фронта.

Давящийся от сдерживаемо смеха, то ли Санька - то ли Ванька, проясняет ситуацию:

– В «роте условных танков условного противника» имеются два специальных - инженерно-сапёрных танка, перевозящих разборный мост общей длинной девять метров.

В это время на КНП послышался рёв моторов и отчётливый лязг стальных гусениц.

Шапошников подозрительно посмотрел на нас с то ли Санькой - то ли Ванькой:

– «Фанерные макеты на шасси мототелег», говорите?

Прямо ему в глаза, голубея взглядом, лопочу:

– Должно быть акустическо-звуковой эффект такой, товарищ командарм. Вроде трещоток вместо пулемётных очередей… Накидали, поди, железяк в пустую железную бочку и теперь катают её туды-сюды, кулибины доморощённые.

Другие объяснения на ум не приходили, поэтому Борису Михайловичу пришлось удовольствоваться этими.

Ещё несколько минут и с КНП стали отчётливо видны блёкло-серенькие коробочки танков и жмущиеся к ним фигурки пехотинцев.

Вдруг Шапошников протянув руку:

– А ну-ка покажите мне ещё раз ваш рисунок товарищ посредник.

Рассмотрев ещё раз внимательно схему укрепрайона, он со злорадством тыкая пальцем:

– Вот здесь на опушке в кустиках - у меня расположен «Зверобой», не отмеченный на вашем «художестве». Ваша танковая атака - как раз подкатывается ему под фланкирующий огонь.

Василевский флегматично дал вводную:

– Минус три танка.

Сморщившись сперва как от кислого, то ли Санька - то ли Ванька, ему в ответ:

– В атакующей ваши позиции танковой роте, товарищ комкор, имеются два «строевых танка» или иначе – самоходных 82-мм орудий, так что…

– …Противотанковое орудие уничтожено, - закончил за него Василевский.

Один из находившихся здесь командиров «Красных», обращаясь к командиру Пролетарской дивизии:

– Кстати, на этом рисунке хорошо виден наш Командно-наблюдательный пункт…