И аз создам!

Прикусив губу опускает очи долу и молчит.

– Получится или не получится – вопрос уже десятый. Главное, надо попробовать это сделать - а там как «карты лягут».

Наконец, он поднимает голову и «со взором горящим», протягивает руку:

– Я согласен, Серафим!

***

Вспомним мою парижскую командировку 1925-го года и провёрнутую мной операцию «Вброс дохлой кошки», после которой произошло переформатирование СССР в то, чем он вначале и задумывался: конфедерацию практически суверенных республик и регионов - объединённых разве что экономическими связями и внешнеполитическими угрозами.

Перед тем, как возле британского посольства в Париже расстаться с агентом «МИ-6» (в то время наивно надеялся что навсегда), я черканул ему адресок одного из своих «почтовых ящиков» в Москве. Чисто на всякий случай, чтоб если потребуется - не париться ища контакта с британской разведкой.

Надо сказать, что первыми искать контакта стали именно бритты, но я до сих пор отписывался не идя на прямой контакт: мол сообщить мне вам нечего, так чё палиться зря?

И вот наконец я назначил рандеву, но с условием: разговаривать буду только со своим парижским знакомым - больше ни с кем. Назначил место встречи, время и условный знак, по которому тот должен был меня опознать – ибо я буду «в гриме».

Произошедшее дальше можно начать описывать словами классика:

«Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй…».

А вот второй, хоть и тоже был плечистым и рыжим, но во всём остальном - разительно отличался от поэта Ивана Николаевича Понырева, пишущего под псевдонимом «Бездомный».

Он был одет в отличный твидовый костюм с белоснежной рубашкой и клетчатым галстуком, имел короткую стрижку, нос боксёра и, «печать Оксфорда» на породистом фейсе.

Глядя на томик Шекспира довоенного издания в моих руках - открытый на обусловленной странице, поздоровавшись и усевшись за столик местной забегаловки напротив меня, он с оттенком любопытствующей брезгливости - но на хорошем русском, спросил:

– Как ваша карьера, коллега?

– Спасибо, не жалуюсь. А Вы с какой целью интересуетесь?

– Да вот думаю, а чем бы мы с вами ещё могли друг другу помочь… У Вас имеется ещё какая-то информация об зловещих планах «ОГПУ»?

Ворчу:

– Эта организация сейчас называется «Народный комитет государственной безопасности», сокращённо - «НКГБ». Вечно вы тормозите и чё я с вами связался…

Тот, подняв руки:

– Извините, Британия – очень консервативная страна!

Со всем сарказмом, что имелся:

– Я это уже понял.

Англичанин, заёрзав породистым задом, начинает проявлять признаки нетерпения:

– И всё же: чем обрадуете в этот раз?

Не торопясь отхлебнул обжигающе-горячего чая и сделав виновато-побитый вид:

– Первым делом, я хочу извиниться перед Вами лично и перед службой Его Величества - в особенности…

Мой собеседник озадачен похлеще Гамлета - с его «быть или не быть, вот в чём загвоздка»:

– «Извиниться»? За что?!

– Та операция с планом «Коминтерна» - была вовсе не моя инициатива в карьерных целях, а операция вполне определённых секретных структур.

Тот, поражён как громом:

– Каких «секретных структур»?

Положа руку на сердце:

– Уж поверьте мне на слово: знание аббревиатуры Вам ничего не даст, коллега.

Рисунок 125. Возможно это происходило где-то здесь.

Тот, после целого вихря в голове, интересуется:

– Тогда может, назовёте цель «операции»?

С готовностью:

– А вот это - завсегда пожалуйста! Вот доя этого-то я Вас и вытащил сюда из парижского захолустья.

Пасущаяся на другом берегу пруда корова радостно замычала и громко «испортила воздух».

Выдержав воистину «театральную» паузу, во время которой не спеша допил стаканчик уже остывшего чая и заказав ещё, начинаю «вешать лапшу»:

– Некие умные люди поняли, что ставка на Мировую революцию через Коминтерн провалена и решили добиться той же цели другим путём.

Непонимающе лупает шарами:

– Каким «другим»?

– Да тем же, каким пришли к власти большевики. Развязывание чужими руками новой мировой войны, в результате которой во втянутых в неё странах возникнет революционная ситуация - наподобие той, что была в России в 1917-ом году. А вот тогда-то и оживут и, начнут действовать «замороженные» до поры до времени ячейки Коминтерна…

Глядя в его остекленевшие глаза, заканчиваю:

– …Операция называется «Ледокол».

Со всей возможной у приматов заинтересованностью, переходящей в чисто поросячье любопытство, склонив голову на бок:

– Хотелось бы подробностей, если это возможно.

– Пожалуйста! Будет оказана щедрая финансовая поддержка некому Адольфу Гитлеру (знаете такого?) и возглавляемой им партии крайне националистического толка в Веймарской Республике.

«Оттаяв», британский шпион на меня подозрительно глядя:

– Навряд ли в Европе, даже в Германии - найдётся много людей, желающих повторения этой бойни.

– Сейчас – нет. Но план рассчитан на перспективу – когда подрастёт новое «пушечное мясо». Лет через десять после некого события – которое спустит «спусковой крючок» и развитие событий станет необратимым… Без нашего с вами вмешательства, разумеется.

Чешет до синевы выбритый подбородок, что свидетельствует о его недюжинном уме и сообразительности:

– Какое-такое «событие»?

Подняв указательный палец, важно:

– Про него узнаете в порядке очереди. Если конечно, я сочту наш разговор конструктивным, коллега.

Тот, видимо не решив ещё, как ко всему этому отнестись, посмотрел на мои пустые руки:

– У Вас есть хоть какие-то доказательства?

Усмехнувшись, как наивному вопросу ребёнка:

– Если бы я действовал не по собственному почину, а как в тот раз - по заданию руководства, я бы Вам принёс чемодан «доказательств»! А так…

Показываю ладони:

– …Извините, но увы! Как у вас говорится: «джентльмены верят на слово».