И аз воздам
Шрифт:
Йети выглядел тоже примученным, когда стали выходить на поляну, то он споткнулся и упал на колени. Судьи с Маратом, который не сильно лучше выглядел, а он остался одним из пятёрки богатуров, ещё не выбывших из борьбы за медали, посовещались и решили, что на сегодня достаточно. Да, вон и солнце уже садится. Всё одно — финальные схватки не успеть провести. Завтра будет эта лишняя встреча, а потом полуфиналы и финал. Отдыхайте господа. Веселитесь.
Дополз Пётр Христианович до их бивака и рухнул на кошму, что в его палатке на полу брошена. Ему точно не до веселья. И сразу назад полез, на воздух. Палатка за день нагрелась, и дышать внутри нечем. Улёгся на травку, подставив спину свежему, спускающемуся с гор ветерку. Эх, сейчас бы массажиста, а то завтра все мышцы забиты будут. Или массажистку …
Стоять. Бояться. А чего там император про Крузенштерна говорил, который человек и пароход. Он ведь там по всяким экзотическим странам шастал. На Таити может заплыть и массажисток привезти. Или тайский массаж это не с Таити? Точно, блин-блинский. Нет, надо было Историю преподавать и Географию, а не Физику. Тайский массаж это Таиланд. Ну, мимо Крузенштерну никак не проплыть. А с ним ещё товарищ был, который наш Дальний Восток обследовал и Русскую Америку —
— Ванька, походи у меня по спине босыми ногами, — вспомнил про ноющие мышцы Пётр Христианович.
Если кто-то думает, что комарихи, если в прошлую ночь прилетали и всю кровь из народа выпили, то сегодня ночью не прилетят — сытые же, то он даже не неисправимый оптимист, он сволочь последняя. Брехт, когда Ванька по нему потоптался, а сержант Михеев помял мышцы, массажиста, ну совсем неумело, изображая, залез в палатку и заснул-вырубился. Никаких снов не снилось, даже эротических. Темнота. И вдруг как «прояснило»! Проснулся от звона в ушах и от того, что вся спина чешется. Комары залезли в незакрытую палатку и набросились на его мускулистую спину. Ох и набросились. И гул прямо над головой стоит, словно он рядом с аэропортом живёт и несколько самолётов сразу на посадку идут. Это сколько же комаров в палатке?
Пришлось выскочить на открытую местность, запнувшись о седло и плюхнуться на траву, переворачиваясь через спину. Ух, хорошо! В смысле плохо. Вся спина и уши особенно прямо огнём горят. Луна вполне себе вместо уличного фонаря светила, всё видно, до самой речки. К ней Брехт, вооружившись полотенцем, и пошкондыбал. Намочил полотенце в холодной воде и обтёрся несколько раз, повторяя макание. Полегчало. Граф вернулся по сонному лагерю к палатке и оделся, всех перебудив. Закутался в плед с головой и попытался вновь заснуть. Дудки. Пришлось сквозь тупую боль во всех мышцах, забитых молочной кислотой, лежать и вспоминать всё, что помнил и даже чего не помнил об двух экспедициях — Крузенштерна и Беллинсгаузена. Нда, смешно, оба великих русских морских путешественника немцы. Вот вернётся в столицу и нужно будет бросить все дела и тщательно обе экспедиции снарядить. Заставить богатеев мощной тряхнуть и императора деньги на это выделить. И под эти мысли эпохальные заснул.
Крузенштерн Иван Фёдорович
Глава 22
Событие шестьдесят второе
Победная стратегия порой предусматривает жертвы.
Если пытаешься выиграть любой ценой, всякую подлость начинаешь называть стратегией.
Всё же послезнание это хорошо. Брехт, занимаясь самбо, точно знал, что на следующий после таких соревнований, все мышцы будут забиты молочной кислотой. И болеть начнут. Но и другое знал, что серьёзная разминка чего-то там с молочной кислотой сделает, и можно вполне будет бороться дальше. Кабардинские богатыри разминкой пренебрегли. Разминается тот, кто боится. Пётр Христианович один отжимался, приседал, бегал, даже на руках ходил, при этом двое гусар его за ноги держали. И ещё потолкался с Зубером, показывая ему переднюю и заднюю подножку.
Когда барабаны объявили о предварительной схватке за выход в полуфинал, он уже вполне себя сносно чувствовал. А соперник всё это время лежал пластом под деревом. Явно этому Йети, как и всем прочим вчера досталось. Плечо, как и графа у къарыулу было серьёзно поцарапано, и тоже чем-то смазано. Нужно будет потом рецепт узнать, отметил для себя Брехт. Заросший чёрным волосом здоровяк попёр сразу после свистка на Петра Христиановича, словно это сумо, а не эпщэры-банэ. Брехт спокойно уклонился и чуть придал товарищу ускорения, толкнув в спину. Богатур свалился, но на коленях удержался. Встал и никаких выводов не сделал, опять бульдозер из себя изобразил. Как он вообще до десятого круга добрался? Вроде, должны остаться не здоровяки, а профессионалы, те, кто умеет бороться? Второй раз увернуться так красиво не получилось, предугадал его манёвр черкес, он только плечом, но врубился в Брехта, но и Пётр Христианович был в это время в движении, продолжая уклоняться. В результате графа отбросило, и он сел на землю, а соперник сменил траекторию и плюхнулся на бок, на то самое покарябанное плечо. И не ойкнул даже. Джигит. Джигиты не плачут. Поднялся и опять чуть не вприпрыжку на уруса бросился. Странная тактика. Как таким образом можно человека на живот повалить?! Брехт решил его встретить. Чисто хоккейным приёмом, ну, корягой, типа, броском через себя с колена. Когда Йети оказался рядом, Пётр Христианович присел и развернулся, пытаясь одновременно схватить соперника за руку, что дёрнуть её вниз. Не получилось. Руку захватить не получилось. Эх! Но черкес через спину перелетел. И замечательно, что захват взять не удалось. Если бы взял руку в захват и дёрнул, то соперник на спину или на бок бы упал, а так получилось, как в хоккее, на самом деле. Брехт привстать-то успел и ноги соперника подбросил, в результате тот полетел рыбкой и плюхнулся
на живот. Всё, народ многотысячной глоткой единой заорал, а судья — аксакал показал, что поединок закончен.Вот их и четверо осталось.
За следующей парой Пётр Христианович наблюдал внимательно, ни на что не реагируя. Ванька ему руку вновь мазью мазал, тоже чуть приложился плечом о землю, сержант Михеев воды, вином разбавленной, сунул пиалку, граф отметил это краем сознания, но от схватки главного соперника взгляд не отвёл. Первые пару минут, впрочем, ничего интересного не происходило, противники вяло боролись за хороший захват. А потом, бац, и Марат уже стоит, а противник лежит на земле рожицей в пыль зарывшись. Бросок был молниеносный. Ну, в принципе — обычный бросок через плечо из стойки. Сложный приём. Потом только чуть довернул уже в воздухе соперника Марат, чтобы тот не на бок, а на живот прилетел. И бросок-то скорее на силу, чем на технику, почти не подготовленного соперника перебросил через себя князь черкесский. По идее нужно было чуть оттолкнуть его и ловить на обратном движении, а тут прямо из стойки статичного соперника.
Серьёзная сила в руках у Пщышхуэ. Опасный соперник.
Со своим кабардинцем Брехт возился долго. Не потому, что соперник был равный ему по мастерству и силе. И в том и в другом уступал. Пётр Христианович, пытался на нём отработать приём тот же самый, который принёс победу верховному князю черкесов. Это вообще сложный приём, бросать через себя из стойки не просто. Тем более что занимаясь самбо почти его и не отрабатывал Брехт в юности. Гораздо же проще бросить через плечо с колен, и плюсов куча, можно сразу перейти на удержание, и рычаг есть. У броска из стойки тоже плюс есть. Если такой бросок удастся, то хоть в самбо, хоть в дзюдо это чистая победа или япон. Но не отрабатывал, так изредка, а на соревнованиях ни разу не применял. Вот и решил попробовать. И раз за разом соперник вывёртывался. Без куртки или кимоно вообще нереально. Соперник был не размят, он дубово боролся за захват, а потом пытался выдернуть Брехта на себя, но делал всё это медленно. Граф легко срывал захват и вновь пытался закинуть кабардинца себе на плечи. Нет. Чувствуя, что противник уже на ногах почти не стоит, пытаясь повиснуть на нём как в боксе, Пётр Христианович просто дёрнул его на себя и повалил лицом вниз без всяких приёмов. С этой эпщэры-банэ вообще настоящие приёмы забудешь.
Уходя с «ковра» Брехт посмотрел в ту сторону, где приметил сидящего на седле, брошенном на землю, Марата Карамурзина. Князь улыбнулся, заметив взгляд, и помахал ему рукой. Финальные схватки назначили через полчаса, давая двум лучшим борцам отдохнуть немного. Пётр Христианович сначала лежал с закрытыми глазами и составлял план на поединок, как делал это всегда, и вдруг понял, что он старый осёл. Нельзя выигрывать у Пщышхуэ. Это будет смертельная обида для гордого горца, он, вон, сколько усилий приложил, пытаясь на Брехта сильных борцов натравливать, очень ему нужно выиграть. И в то же время нельзя проиграть, как правильно сказал Зубер, никто не пойдёт в войско слабого. Проиграть — значит показать свою слабость. И что?! Выиграть нельзя! Проиграть тоже нельзя! В борьбе ничьей не бывает. Это не футбол. Стоп. Про футбол нужно подумать. Горцы эту игру должны оценить. Тьфу! Делать что?
Всё же нужно сдаться, но не сразу. Нужно уронить князя несколько раз, но на спину или на бок, а потом сдаться, типа, всё не могу, плечо вывихнул, сдаюсь. Нет. Плечо не пойдёт. Тогда получится, что Марат не выиграл. Просто сдаться. Твоя моя победил. Сдаюсь.
— Вашество!!! Вашество! Зовут. — Тряс его Ванька. Заснул что ли?!
Событие шестьдесят третье
А какой смысл покупать машину, чтобы разъезжать по асфальту? Там, где асфальт, ничего интересного, а где интересно, там нет асфальта.
Аркадий и Борис Стругацкие.
По военной дороге
Шёл в борьбе и тревоге
Разномастный безбашенный сброд
Были сборы недолги,
От Кубани и Волги
Мы коней поднимали в поход.
Какой-то умный человек написал. Откуда он про Брехта узнал. Чуйка.
Именно так все и есть. Чуть преувеличил поэт. Не от Кубани, а от реки Нальчик шли пока в сторону крепости Моздок. Надо отметить, что сотни лет немирного сосуществования народов Кавказа привели к довольно запутанным границам и анклавам одних народов на территории других. Так Моздок в будущем будет относиться к республике Северная Осетия. Сейчас даже и непонятно кому принадлежит. Нет, сто процентов к Российской империи, так почти вся Кабарда тоже к ней принадлежит, если на карту взглянуть, а фактически только узкая полоска земли от Моздока до Владикавказа. Наверное, в Моздоке есть осетины, да наверняка есть, но только именно кабардинцы и черкесы воюют с русскими потому, что на их территории Екатерина вторая решила эту крепость построить. Лезть в эти географические дебри Брехту не хотелось. По будущей военно-грузинской дороге они двигались к Моздоку, а потом путь приличного такого отряда шёл вдоль Терека, как бы по границе сегодняшней с Чечней, к морю Каспийскому. До Волги не надо. Нужно потом вдоль моря добраться до Дербента. Дербент это сейчас и город, и ханство одновременно. Император Павел I ведь бросил город. И там сразу всякие акулы всплыли местные мелкие типа Катрана и начали зубы на него точить. Как объяснил Брехту полковник Краснов во Владикавказе, дальше события развивались так. В 1799 году младший сын кубинского хана Фатали-хана — Гасан был провозглашён дербентским ханом. Кубинское ханство это южный чуть более крупный сосед Дербента. Но до взятия города Дербента Валерианом Зубовым правил там Шейх Али-хан. Он собрал сильное войско и двинулся на Дербент, но двенадцатидневная осада города не принесла ему успеха и он вынужден был помириться с Гасан-ханом и признать его права на Дербент. Вот сейчас там, как бы, независимое от Кубинского ханства и существует маленькое Дербентское ханство, которое чуть больше самого города. В Дербенте самом Брехту в принципе ничего не надо. Он, кстати, его брал, воюя в армии Валериана Зубова. Ему нужно село Кубачи, чтобы пригласить его мастеров в Петербург на свой строящийся часовой завод. Нужны мастера по работе с серебром. Чеканщики. Только там, на Кавказе, по прямой не поедешь, там нужно двигаться по тем дорогам, которые существует, а попасть в Кубачи можно именно со стороны Дербента. Других дорог сейчас нет. Да и не надо, от Дербента это всего сорок километров на запад.