И был им сон…

Заранее скажем, что впоследствии из всех его знакомых, оценивающих женские прелести новой подруги Егора, красоту лица не оспорил никто. К груди, кстати, тоже никто особых претензий не высказал, кроме совсем уж фанатов огромных размеров. Про ноги некоторые пытались что-то вякать, но – так, без энтузиазма. Вроде как – ну надо же хоть к чему-то придраться? Впрочем, стоит отдать ему должное, Егор на чужие оценки своих подруг внимания вообще никогда не обращал, считая в этом деле лишь самого себя единственным разумным и объективным критерием. Кому-то может показаться это завышенной самооценкой, ну так и пусть покажется.

«Хорошо, что она, а не другая», – отстраненно подумал он, все еще мучительно подыскивая слова для ответа, и не находя ни одного подходящего в данной совершенно неожиданной ситуации. В голову лезла либо какая-то приблатненная чушь, либо непонятно откуда прущие слова высокой поэзии. Поэтому он еще раз повторил «Э-э-э-э» и окончательно замолчал, словно растратив до донышка весь свой словарный запас.

А между тем, все три девушки продолжали смотреть на него в упор, с нескрываемым интересом ожидая его реакции. Та, что с ним разговаривала – все так же надменно и по-прежнему немного щуря глаза. Так обычно делают люди с не очень хорошим зрением, но не носящие очки. Другая – та, что на вкус Егора «не очень», смотрела с удивлением, словно и для нее самой только что произнесенные подругой слова стали полной неожиданностью, что, кстати, было похоже на правду. А вот та, которую звали Ольгой, смотрела явно с вызовом, но, скорее, больше от смущения или даже какого-то отчаяния. Что проскальзывало хотя бы в том, как она сжала зубы – так, что даже скулы немного покраснели. Интересно, почему? Чтобы зубы от страха не стучали или чтобы не засмеяться?

Пауза затянулась, и тут, спасая для откровенно затупившего Егора столь пикантную ситуацию, прозвенел звонок. Тогда первая, видимо, сообразив, что толку ни от кого сейчас не добиться, произнесла внушительным тоном, строго глядя Егору в глаза:

– Она тебе напишет записку. Жди!

И, словно будучи не до конца уверенной в том, что Егор не полный дебил и ее услышал, и правильно понял, добавила:

– Ты понял меня или нет?

На что Егор кивнул головой и, сглотнув комок в горле, выдавил:

– Да, – и сказав слово, уже смелее добавил: – я понял.

Сказал-то этой, а глаза не мог оторвать от другой, той, которая Ольга. Бойкая девица удовлетворенно, хоть и с долей сомнения, кивнула и подруги, развернувшись, направились на урок, оставив ошеломленного восьмиклассника посреди пустеющего коридора. Отойдя на несколько шагов, они, оглянувшись на него, дружно засмеялись, от чего Егор совсем смутился и даже немного покраснел.

– Соколов, тебе особое приглашение нужно?

Строгий голос учительницы физики, в котором, однако, можно было услышать и некоторые насмешливые нотки (тоже женщина, и наверняка все видела), вырвал его из оцепенения, и он поплелся за ней в класс. Там, бухнувшись за последнюю парту, отмахнулся от Кузьмы (он же – Вовка Кузьмин, одноклассник и самый близкий друг), сразу что-то с энтузиазмом жарко зашептавшего ему на ухо, и глубоко задумался.

***

Подумать было о чем. Кем-кем, а дураком Егор себя не считал (а кто сам себя дураком считает?), да, в общем, и не был им. Даже в свои пятнадцать лет он хорошо понимал, что так вообще-то не бывает. Вернее, бывает, но ровно наоборот. В смысле, он знал, что иногда старшеклассники гуляют с девчонками на класс или даже на два младше. Не так часто, но и исключением такую вероятность не назовешь. Как для него, пятнадцатилетнего, тринадцатилетние девчонки кажутся соплячками, так же, наверняка, и для семнадцатилетней(!) десятиклассницы он должен выглядеть точно таким же сопляком. Да что там говорить, так оно наверняка и было! А потому все это очень странно и похоже на какой-то розыгрыш или, возможно, девчонки о чем-то поспорили между собой. Такой вариант тоже исключать не стоит. Это даже больше похоже на правду, девки – они такие!

Например, Егор, как и многие другие школьники, во время перемены постоянно оставлял свою сумку на подоконнике возле кабинета, в котором будет следующий урок. И нередко случалось так, что после звонка сумки своей он на подоконнике не обнаруживал. В этом случае он, уже наученный опытом, шел прямо в кабинет завуча школы – строгой дородной женщины с хорошим чувством юмора и явными следами былой красоты, и просил вынести его сумку из женского туалета. То, что девчонки нередко там его сумку прятали, завуч уже была в курсе и поэтому, привычно вздыхая и подтрунивая над Егором, сумку выручать шла. Или, если было совсем некогда, говорила, чтобы он попросил учительницу. Это потом уже Егор, наплевав на все правила, просто сам заходил в женский туалет после звонка и, не обращая внимания на девичьи визги, забирал свою сумку, которая обычно лежала в ближней к входной двери комнате (хорошо еще не в той, где туалетные кабинки) на низеньком шкафчике трюмо в углу. Вот, скажите, зачем они, в смысле – девчонки, это делали? Егор ответа не знал, но завучу, кажется, все было понятно. Тоже ведь женщина и понимает своих!

Но будет очень, – здесь он подумал, возвращаясь мыслями к Ольге, и еще раз добавил – очень жалко, если это обычный розыгрыш. Сердце Егора учащенно забилось: а вдруг все же не розыгрыш, вдруг он ей и правда нравится? Ну, а почему, собственно, нет? Чудеса случаются и, может быть, это как раз тот случай? И здесь словно из тумана в голове отчетливо всплыла его прошлая подружка – Надя, с которой он недавно расстался. Просто подошел и сказал, что ему нравится другая, и он с ней больше не гуляет. Что, если честно, было неправдой, на самом деле она ему просто надоела. В ответ услышал, конечно, что-то про козла, но дело-то не в этом! Егор даже хлопнул ладонью по парте, чем заслужил вопросительный взгляд учительницы и недоуменный – от шарахнувшегося в сторону Кузьмы.

– Напугал, блин! – прошипел тот. – Ты чего?

Но Егор только досадливо отмахнулся. Он в это время мысленно ругал самого себя за тупость. Действительно, рассуждает тут, понимаешь, о разнице в возрасте, о том, что так не бывает, что старшеклассницы не гуляют с младшеклассниками, а то, что его прошлая подруга Надька была десятиклассницей, только не из их школы, забыл напрочь! И правда, дебил! Все мозги после сегодняшней встречи набекрень.

Ладно, примирительно сказал Егор сам себе, был не прав. Вернее, почти прав, но не совсем. Скажем так: иногда, в его конкретном случае, подобные исключения происходят. И этим трем, которые подошли на перемене, наверняка об этом известно. Это немного успокоило Егора в том смысле, что, может, на перемене был и не розыгрыш, а самый что ни есть подарок судьбы. Если уж одна десятиклассница в него втюрилась и до сих пор записками о себе напоминает, то почему бы не втюриться и второй? Всем нам приятно думать о себе как об особенных, чем-то от других людей отличающихся. И Егор не был исключением.

Почему-то слово «втюрилась» в отношении Ольги Егору не понравилось и он поморщился. Он уже очень хотел, чтобы она в него на самом деле влюбилась – по-настоящему, по-взрослому! И, наверное, поэтому подростковый сленг показался ему здесь совершенно неуместен. Но и слово «влюбилась» он пока произносить остерегался, не спугнуть бы! Не то, чтобы он был суеверным, но, как говорится: на всякий пожарный!

Скажем сразу, что Егор, как и, наверное, большинство людей, особенно в столь юном возрасте, был о себе довольно высокого мнения. С его точки зрения, он был красивый, высокий, умный. Насчет последнего, ладно, это еще можно оспорить. А вот то, что он высокий и красивый – это достаточно объективно, первое – в силу своей очевидности, а второе неоднократно подтверждено представительницами противоположного пола. Но, даже учитывая все это, не настолько он был самовлюбленным идиотом, чтобы думать, будто все девчонки спят и видят, как бы с ним замутить.

К своим пятнадцати годам Егор, как это ни странно, уже успел сформировать точку зрения по данному вопросу, и до сих пор опыт только подтверждал это его наблюдение. Он понял и принял как данность, что есть девушки, которым он нравится – он в их, так сказать, вкусе, и они на него постоянно западают. Но есть и такие, которые к нему совершенно равнодушны, словно его существование их вообще не колышет. А есть еще и третья категория, которым он почему-то всегда активно не по душе. И, согласно закону подлости, среди вторых, а особенно – третьих чаще всего попадаются те, которые очень нравятся ему самому. Нравятся, но при этом совершенно ему недоступны, хоть ты наизнанку вывернись! А к нему, наоборот, то и дело липнут те, которые не нравятся уже ему самому. Жизнь несправедлива, правда? И вот сейчас, как ему только что объявили, он понравился девушке, которая ему не просто нравится, а такой, красота которой сразила его наповал! Такое совпадение, что даже подозрительно. Вот он и подозревает подвох, которого, может, и нет вовсе.

Конечно, мама часто повторяет о том, что любовь зла, полюбишь и козла, но это их, взрослые расклады. В его возрасте любовь пока еще являлась чувством бескорыстным. Да и что с него взять, какая выгода? Родители – обычные работяги, денег у него не водится, кроме тех двадцати копеек, что дает ему мама на завтраки в школьной столовой. «Хотя, стоп, – подумал Егор, – о чем это я вообще, какие деньги»? И тут же, сам себе в ответ: «Как какие деньги, а вдруг она в ресторан захочет»?

Откровенно говоря, Егор в ресторане пока еще ни разу не был, обходясь со своими очередными подружками походами в кино и на танцы, а в основном вообще – традиционным для их возраста брожением по улицам города. Однако Егор обдумал этот вопрос со всех сторон и решил, что все обойдется, никто их в ресторан не пустит, разве что днем пообедать комплексным за рубль двадцать. А какое может быть свидание с комплексным обедом? Это даже не смешно.