И дай умереть другим

Через минуту очень похожую комбинацию провела другая команда. Теперь с левого угла штрафной последовал не удар, а навес, но резкий, по минимальной дуге, и теперь уже левый крайний гостей в падении ударил головой в упор, и голкипер отправил мяч на угловой.

Затем по– немецки строгую и аккуратную атаку четким ударом из района одиннадцатиметровой отметки завершил Шульц. Рядом со штангой мяч ушел за пределы поля!

До конца игры оставалось уже чуть меньше десяти минут, а счет так и не был открыт. В принципе это было удивительно, что на своем поле немецкий суперклуб никак не может распечатать ворота москвичей. Можно было держать голову высоко, но ведь и эта нулевая ничья, увы, была в их пользу, как объяснил Турецкий Реддвею. За счет того что мюнхенцы забили один мяч на чужом поле.

Начался небольшой дождь.

Но вот Шибанов с Козленком дважды удачно сыграли в одно касание и живо прошли середину поля, а последний, увидев сделавшего стремительный рывок Манцова, послал мяч диагональной передачей метров на тридцать вперед, на правый фланг. Манцов еще больше прибавил в скорости и догнал-таки мяч, уже уходящий за линию поля, ударом с лету вернул его в игру! Но сам не сумел сдержать на мокром поле инерцию своего стремительного бега и врезался в рекламный щит «Ауди». Упал и остался лежать.

Игра была остановлена. Со скамейки «Буревестника» к нему рванул врач. Поколдовал над неподвижным Манцовым. И через минуту его увезли на специальной маленькой машинке, используемой как раз для таких экстренных случаев.

«Буревестник» сделал вынужденную замену.

– Александр, – строго сказал Реддвей, – почему же они не надевают шлемы, если есть риск получить травму?

– Потому что это не хоккей. Это футбол. Это игра гораздо менее э-э-э… контактная.

– Это не футбол, – безапелляционно заявил Реддвей. – Футбол я знаю. В футбол играют у нас, в Юнайтед Стейс. И между прочим, в шлемах. А это соккер.

– Нет, именно это – футбол, – упрямствовал Турецкий.

– Ничего не понимаю в вашем футболе, – сказал Реддвей. – Ну скажи, почему вся команда не бросается на того игрока противника, который владеет мячом?!

– Ну как тебе объяснить… Потому что, если они так поступят, то оголят свои тылы, а он успеет отдать пас своему свободному партнеру и тот забьет гол.

– Но ведь на партнера с мячом тоже можно наброситься всей командой! – резонно возразил Реддвей.

Турецкий не нашелся что ответить. Может быть потому, что вспомнил, как какой-то известный европеец, побывав в Штатах и увидев побоище, которое там с гордостью называют американским футболом, с некоторой грустью сказал: «Да… Нация, которая играет в такую игру, непобедима».

Невозмутимый Реддвей развернул сегодняшнюю газету.

– Что пишут про матч? – поинтересовался Турецкий.

– Значит, так. «Перед матчем Ариго Капелло попросили прокомментировать игру „Буревестника“. Он сказал: „Бавария“ никогда не подстраивается под игру соперника, а пытается навязать ему свою. Все остальное – внутренние дела соперника. А на них мы чихать хотели».

"Надо было бить немедленно и в недосягаемый от вратаря угол. Константин Бруталис проводит явно не лучшую свою игру. Совершенно очевидно, что он пребывает в неважной физической форме. И это довольно странно…

Однако создает свою долю остроты!…

Да, прямо скажем, после вынужденного ухода с поля Георгия Манцова «Буревестник» просто рассыпался… Ах как жаль, что Жоре не хватило координации движений…"

На восемьдесят восьмой минуте хозяйская атака завершилась выходом, несвоевременным выходом из ворот голкипера «Буревестника». Это и решило игру.

Но за несколько секунд до того Турецкий повернулся к полю спиной, поскольку решил для себя, что забитых голов он уже сегодня не дождется, а потому лучше воспользоваться уникальным случаем присутствия в ложе прессы и пойти глянуть, как же, собственно, работает в своей комментаторской кабинке легендарный Степан Мефодьевич Переверзев.

Переверзев раскачивался в такт своим словам из стороны в сторону и даже постанывал. Он смахивал на шамана. Глядя на это действо, совершаемое на полном серьезе, Турецкий даже проникся некоторым уважением: все-таки трудится человек. Совершенно серьезно, по крайней мере, так считает, не халтурит.

Внизу завопили:

– Ши-бан! Ши-бан!

Тут Турецкий сообразил, что, пока он шел в комментаторскую кабину, что-то случилось.

"Давайте еще раз посмотрим, как это произошло, – взывал Переверзев. – Набежавший на прострельную передачу Алемар поторопился замкнуть комбинацию, которая должна была закончиться неминуемым взятием пустых ворот «Буревестника». А так мяч после сильнейшего удара попал в штангу и отскочил метров, наверное, на двадцать. Его подхватил Шибанов, как ураган, не побоюсь этого высокого слова, пронесся до линии штрафной «Баварии» и там был сбит самым нечестным, жестоким и, я бы сказал даже, предательским образом… Судья конечно же пенальти не дает. Он уверяет, что нарушение было вне пределов штрафной площади. Ну как же, даст он пенальти против «Баварии», на ее поле и на последней минуте матча! Вот если бы «Буревестник» был хотя бы «Барселоной»… Итак, сейчас будет пробит штрафной, который заработал Шибанов.

Однако Шибанов не думает о том, что можно забить гол, он живет только эпизодом. Запал этот, естественно, вышел, и потому штрафной уже бьет не он.

Хотя нет, не поэтому, – тут же с воодушевлением перебил себя Переверзев. – А потому что штрафной всегда бьет Бруталис. До ворот «Баварии» метров семнадцать".

Турецкий бегом вернулся на свое пустующее место, где одиноко, в окружении пишущей братии, нервничал Реддвей. Он уже напрочь забыл, что футбол – это не футбол, а соккер.

Мяч был установлен прямо против ворот. Перед ним стоял довольно растерянный Бруталис. Вратарь «Баварии» Шпенглер тщательно устанавливал «стенку», сдвигая ее на миллиметры то вправо, то влево, и наконец остался доволен. Дальше все было как во сне.

Дождь продолжался.

Судья дал свисток.

Бруталис разбежался и стукнул.

Довольно сильно, но бесхитростно.

Не внешней стороной стопы, а «щечкой».

Не подкручивая мяч, а плоско.

Не выше «стенки» и не в обвод, а рядом с ней.

И вратарь «Баварии», конечно, среагировал на этот удар.

Совершенно резонно он не рискнул ловить мокрый мяч, летящий со страшной скоростью, и просто отбил его. И мяч угодил в колено набегавшему Бруталису и рикошетом немедленно отскочил в сетку ворот мимо вратаря.

0:1.

«Гол!!! – заорал Переверзев так, что наверняка от экранов телевизоров отшатнулись миллионы его соотечественников. – Константин Бруталис смертельно ранил Ариго Капелло и его команду, уже игравшую исключительно на удержание счета! Не стоит забывать о координации ваших движений, господа!»

В ложе прессы в воздух победно взлетела папка с фирменной надписью «Генеральная прокуратура Российской Федерации». Турецкий обнял Реддвея, а тот широким ответным жестом стукнул его по плечу.

"Итак, «Буревестник» выигрывает у «Баварии» за счет штрафного, забитого Бруталисом, и выходит в финал Кубка УЕФА! Грандиозная победа! И хотя Константину не всегда хватает сами знаете чего, но не будем в этот радостный миг скрупулезно анализировать… анализировать… не будем, словом, анализировать! С праздником вас, дорогие любители футбола вообще и болельщики «Буревестника» – в частности! Но мы еще не прощаемся с вами. В заключение репортажа сюрприз. Дело в том, что автомобильный концерн «Ауди» учредил приз для лучшего игрока по итогам обоих полуфинальных матчей. И им стал догадайтесь кто – правильно!