И даже смерть не разлучит нас

Юни вышла, а мы с женихом остались допивать душистый чай. У меня даже кончик языка зудел от желания спросить у Ричарда, откуда он знает столь интересную особу, но здравый смысл упорно шептал, что не стоит задавать вопросы, ответы на которые вряд ли придутся по вкусу. Об обете целомудрия мой без пяти минут супруг, если когда и слышал, то всерьёз никогда не воспринимал, будь наш брак настоящим, а не фиктивным, я бы уже вовсю искала способы борьбы с ревностью. Или вообще задумалась бы, а нужен ли мне такой муж, ведь развесистые рога хороши только у благородных оленей.

– Надеюсь, я не заставила себя долго ждать, - вернувшаяся в комнату юни Омелия одарила нас чарующей улыбкой, за которую можно простить гораздо больше, чем десять минут ожидания. – Вот, посмотрите, думаю, вам это подойдёт.

Передо мной развернули самое настоящее чудо, воплощение тайной мечты тех лет, когда я зачитывалась сказками о принцах и принцессах и всерьёз пыталась изобрести волшебную палочку. В ходе многочисленных экспериментов пали смертью храбрых мамина любимая кастрюля, вонючий цветок из гостиной, призванный отпугивать моль и нежеланных гостей, а также папина чернильная ручка, последнюю было особенно жаль, однако, я отвлеклась. Платье было с лёгким золотисто-розоватым отливом, словно белоснежного облака коснулись первые лучи восходящего солнца, юбка не была изуродована никакими излишествами, лишь по её подолу струилась чуть заметная вышивка, повторяющая узор, украшающий лиф наряда.

– Какая прелесть, - я прижала ладошки к груди, не смея коснуться волшебной красоты, а то, вдруг, она растает под рукой как предутренний сон, самый сладкий и самый хрупкий.

Юни Омелия польщённо улыбнулась:

– Примерьте, посмотрим, как оно на вас сидит.

Я закивала так, точно от моего согласия зависела жизнь целой планеты, оглянулась по сторонам, пытаясь сообразить, где примерочная.

– Я провожу, - юни протянула мне платье и двинулась в сторону неприметной дверки, которую, если специально не искать, нипочём не увидишь. – Сюда, пожалуйста.

Я послушно скользнула в примерочную, бережно прижимая к груди платье и истово надеясь, что с размером юни Омелия не промахнулась. Первый целитель, пусть будет чудо, пусть платье мне подойдёт!

Видимо, в этот день звёзды были исключительно благосклонны ко мне, потому что платье заструилось по телу, лаская его, разжигая томный огонь в глазах, подчёркивая фигуру, превращая симпатичную девушку, каких много, в самую настоящую неповторимую богиню. Я крутилась перед зеркалом, то кокетливо надувая губки, то встряхивая волосами, то подбочениваясь, то посылая своему отражению воздушный поцелуй. Никогда прежде я так долго в примерочной не была, выбирала то, что мне нравится, смотрела, как выбранный наряд на мне сидит и в зависимости от результата или шла к кассе, или возвращала одежду продавщице. Папа шутил, что в момент похода по магазинам во мне пробуждался дух прадеда, который был весьма суровым и держал в ежовых рукавицах всё семейство.

– Белль, ну ты там уснула, что ли?

Я уже давно поняла, что терпение не входит в список добродетелей моего потенциального супруга, как, пожалуй, и послушание со смирением. Ну и ладно, я тоже не покорная овечка, готовая беспрекословно следовать по проторённой другими тропе.

Когда дверь в примерочную распахнулась, едва не слетев с петель, я плавно повернулась, отбросила за спину волосы и кокетливо (век бы не подумала, что я так умею!) спросила, глядя в постепенно желтеющие глаза Ричарда:

– Ну, и как тебе?

– Шес-с-са, - выдохнул жених, не сводя с меня пламенного, чуть платье не зашаяло, взгляда. – Арес-с-са дель торо ван ха-а-аш.

Не поняла, меня сейчас похвалили или прокляли? На всякий случай я отошла подальше, спросила осторожно, готовая в равной степени бежать и к жениху, и от него:

– Тебе… нравится?

К моему искреннему облегчению Ричард мотнул головой, словно прогоняя наваждение, с нажимом потёр глаза и чуть натянуто улыбнулся:

– Тебе очень идёт.

Мда? Что-то как-то не очень убедительно прозвучало. Или это мой потенциальный супруг в кои-то веки раз не лукавил и не притворялся? Я не утерпела, ещё раз взглянула в зеркало и одобрительно кивнула. Хороша, определённо, хороша. Кстати, один момент так и остался невыясненным.

– А что ты такое интересное заковыристое завернул, когда меня увидел?

Ричард дёрнулся, словно я его раскалённой сковородкой прижгла, засунул руки в карманы, взгляд в сторону отвёл и небрежно плечами передёрнул:

– Да так, это… по работе.

Угу, так я и поверила. Я, конечно, не дипломированный психолог, но, когда мои ушки пытаются декорировать лапшой, пусть и высококлассной, сразу чувствую. Что-то мой почти ненаглядный не договаривает или, выражаясь папиным языком, занимается художественным свистом. Ладно, допрос с пристрастием чинить не буду, в конце концов, личной жизнь называют не просто так. Я потянулась к двери, чтобы закрыть её и спокойно переодеться, а то присутствие жениха в довольно-таки тесной гардеробной стало меня изрядно напрягать, но Ричард перехватил мою руку.

– Подожди.

Я вопросительно изогнула бровь, со смесью удивления, непонимания и лёгкой опаски глядя на своего жениха. Ох, что-то он мне не нравится последнее время, темнит, недоговаривает, ведёт себя более, чем странно. К счастью, хвататься за оружие или пытаться ещё каким-либо способом причинить мне вред Ричард не стал. Наоборот, наклонился над ладошкой, почти уткнувшись в неё лицом и что-то тихо зашептал. К магии и прочему околонаучному колдовству я относилась со здоровым скепсисом ещё в детстве, но сейчас мне стало немножечко жутковато. Непознанное всегда пугает, потому что может таить в себе скрытую угрозу.

– Ты что делаешь? – я дёрнула руку, но Ричард держал её цепко. – Отпусти!

– Не бойся, никакого вреда я тебе не причиню, - тоном вышедшего на охоту маньяка попытался успокоить меня жених.

Ага, вот так сначала успокаивают, а потом полиция по кустам останки собирает и страшно матерится, пытаясь понять, какой девице какой ошмёток подходит. Я рванулась сильнее, процедила, скрывая за резкостью страх:

– Немедленно отпусти меня!

– Ты не понимаешь, - Ричард вцепился в мою несчастную ладошку, как студент в диплом, заполучить который он уже и не надеялся, - мне нужно…

– У тебя свои руки есть, ими и пользуйся.

– Мои не подходят!

– А свою не дам!

Наш разговор всё больше превращался в диалог двух альтернативно одарённых пациентов, если бы не свивший в сердце уютное гнездо страх, я бы уже давно расхохоталась над комизмом происходящего.

Ричарду надоело цепляться за мою руку, он решительно дёрнул меня к себе, обхватил, чтобы я не вырвалась и горячо зашептал мне в ухо:

– Понимаешь, я обряд единения провёл.

– Чего? – переспросила я, вспоминая, как в учебнике по психиатрии советовали общаться с буйно помешанными.