И деревья, как всадники…

Через две недели в вечернем выпуске «Фаэтонских новостей» была напечатана заметка научного обозревателя, который с сочувствием описал дерзкий замысел молодого изобретателя и выразил сожаление, что обскурантизм (в который раз!) заслонил дорогу прогрессу. Как бы ни бесились ни во что не верящие злопыхатели, заключил обозреватель оптимистически, атомной луне быть!

Фому этот выпад привел в бешенство. Он забросил все другие дела и поставил целью своей жизни помешать Эду осуществить свой замысел. Не спал, не ел, дни и ночи напролет корпел над книгами, доводил до изнеможения электронные мозги, ломаным почерком, отражавшим - внутреннее возбуждение, исписывал горы бумаги, а затем разносил записки по разного рода высоким учреждениям и авторитетам.

Эд тоже не сидел сложа руки. Он сумел увлечь своей идеей группу молодых ученых, вместе с ними производил математические выкладки, ставил опыты, строил в кинутом за ненадобностью ангаре модель атомной луны. Настойчиво он шел к заветной цели, находя опровержение каждому доводу Фомы, заражая окружающих неиссякаемой уверенностью в своей правоте, обращая самых упорных противников предприятия в восторженных его сторонников.

Долгие годы длилась схватка двух Менандров, перевес попеременно был на стороне младшего и старшего, но ни один из них не мог перетянуть канат. Так могло продолжаться до бесконечности, если б Эду не пришла на помощь сама природа. Небывалые морозы обрушились на планету. Плотный покров льда остановил течение рек, моря и океаны превратились в гигантские катки, птицы, как сосульки, падали на землю, окончательно озверевшие звери рыскали по селениям в поисках пищи. Голод, тиф, холера опустошали целые города. Шайки расплодившихся разбойников хозяйничали на дорогах. Паника, охватившая население, мешала попыткам властей одолеть бедствие. С церковных амвонов проповедники вещали о расплате за грехи и судном дне.

Тогда-то мудрецы, правившие Фаэтоном, и увидели единственное спасение в атомной луне. В спешном порядке был принят декрет, приказывающий отложить все прочие проекты, в рекордный срок соорудить «фонарик» Эда Менандра и вывести его на постоянную орбиту. Сообщение было воспринято с необыкновенным энтузиазмом. К отчаявшимся людям пришла надежда, успокоение умов позволило вернуть жизнь в нормальную колею. Тут еще природа, казалось, уступая решимости фаэтян, ослабила свою мертвую хватку: морозы отступили, задул ветер с юга. Эд еще до того, как ему удалось обогреть планету, был признан ее спасителем.

А Фома, соответственно, пал в глазах сограждан дальше некуда. Перед ним повсюду захлопывались двери, в лавках не хотели продавать ему хлеб. Фанатичные приверженцы проекта слали проклятия на его голову, били камнями стекла его жилья и даже требовали посадить его на цепь. Образованные и воспитанные фаэтяне не одобряли, правда, этих крайностей; они ограничились тем, что перестали подавать Фоме руку.

Мрачный и подавленный, с лицом, заросшим седой щетиной, он поднимался по лестнице и неожиданно столкнулся с Эдом. Фома бросил на брата угрюмый взгляд и хотел было пройти мимо, но младший Менандр ухватил его за локоть.

–  Постой, Фома.

–  Чего тебе от меня надо?

–  Все это ужасно глупо. Я не хотел…

–  Я тебя не виню. Сейчас ты взял верх. Что ж, смеяться лучше последним.

–  Не будем спорить. Что ты намерен делать?

–  Пойду работать на шахту.

–  На шахту?

–  Да, чтобы не быть свидетелем всеобщего безумия.

–  Могу я что-нибудь для тебя сделать?

–  Не утруждайся.

–  Мы с Фриной будем рады, если ты заглянешь к нам вечером. Придешь?

–  Нет. Ни к чему.

–  Не забывай, мы братья.

–  Я помню.

Так они расстались. Фома исчез бесследно, и в сутолоке приготовлений Эд, да и все другие попросту о нем забыли.

И вот настал звездный миг Эда Менандра. Мощная ракета вынесла рукотворную луну в космос и подвесила ее в рассчитанную точку. Все жители Фаэтона вышли на улицы, чтобы лицезреть чудо. Окруженный высшими чинами Эд готовился нажать кнопку, после чего луч лазера, прочертив пространство, должен был воспламенить ядерное топливо и зажечь над Фаэтоном новое светило. Электронные часы выстукивали оставшиеся мгновения.

Три, два, один, ноль. Ослепительная вспышка заставила всех закрыть глаза, а когда фаэтяне вновь открыли их, то не увидели ничего, кроме беспросветной черноты. И это было странно, потому что закинутые к небу лица ощущали струившееся с высоты живительное тепло.

Крик ужаса пронесся над планетой. Началось великое столпотворение. Еще не осознав случившегося, люди метались в разных направлениях, сталкивались и увечили друг друга. Эд, пытавшийся на ощупь выбраться из здания, получил сильный удар в живот и потерял сознание. Очнулся он от прикосновения чьих-то рук, бережно приподнявших его голову и поднесших ко рту стакан с бодрящим напитком.

Эд короткими глотками выпил все содержимое стакана и почувствовал, что к нему возвращается способность соображать.

–  Это ты, Фома?

–  Да.

–  Что со мной случилось?

–  Ты лишился зрения, брат. Ты и все остальные.

–  Все до единого?
– ровным голосом спросил Эд.

–  Я был в шахте, на глубине двухсот метров, - сказал Фома таким же будничным тоном.
– Может быть, еще кому-то повезло.

–  А Фрина, мои дети, что с ними?

Фома промолчал.

–  Мы недооценили воздействие излучения на сетчатку. Все эта проклятая спешка!.. Ну что ты молчишь, напомни о своих предостережениях.

–  Какой теперь смысл?
– возразил Фома.
– Я кляну себя за то, что не был на поверхности вместе со всеми.

Эд наугад протянул руку, она уткнулась в грудь Фомы, поднялась к его лицу. Пальцы ощутили влагу.

–  Не горюй. Я один во всем виноват. Мне нельзя жить.

–  Я присмотрю за тобой.

–  А другие? Что можешь ты один?!

–  Не теряй надежды. Нельзя исключать, что зрение восстановится. Поднявшись на поверхность, я ощутил всего лишь резь в глазах. Значит, губительной была только вспышка.

–  Если б это оказалось правдой! Проклятая торопливость, - повторил Эд, - нам недостало каких-нибудь полгода.

–  Да, - согласился Фома. И, помолчав, добавил: - И еще, брат, нам недостало доброты и доверия друг к другу.

НЕМОТА

По натуре Фил Клеобис был на редкость скромным и застенчивым малым. Но попробуйте сохранить подобные качества, если на каждом шагу вам поют дифирамбы! Дело в том, что Фил, уже в детские годы проявивший незаурядный конструкторский талант (в десятилетнем возрасте он соорудил крохотный космолет с фотонным двигателем и был перехвачен патрульной службой лишь у самого выхода из Солнечной системы), достигнув зрелости, осчастливил своих соотечественников величайшим изобретением всех времен и цивилизаций.

Когда в продажу поступила первая модель «Коммуникатора», не было отбоя от желающих ее приобрести. Еще бы! Кто не захочет иметь в своем доме элегантный лакированный ящик с матовым стеклом, на котором можно получить любое изображение. Взбрело вам в голову отправиться на Северный полюс - набрали на клавиатуре эти слова, ткнули кнопку и пожалуйте к белым медведям. Вздумалось полюбоваться закатом солнца на небе Юпитера - смело жмите на клавиши. Словом, вместе с ящиком Фила в дом вносили всю нашу прекрасную и необъятную Вселенную.