И дух наш молод

Как-то в первых числах июня в помещение, где мы раскладывали газеты, зашел Владимир Иванович Невский. Сказал, что Ленин хочет узнать от нас лично, как идет распространение печати среди солдат, какова популярность в частях тех или иных газет.

Невский попросил нас все хорошенько обдумать, во время беседы побольше нажимать на конкретные факты.

Владимир Ильич (разговор состоялся в редакции "Правды", в комнате секретариата) встретил нас вопросами: "Какие большевистские газеты пользуются особой популярностью? А газеты буржуазных партий? Как распространяются среди солдат? Кем и как читаются?"

Я уже знал нелюбовь, а порой и нетерпимость Ильича к общим, приблизительным ответам. Поэтому мы условились, кто о чем будет докладывать.

Смирнова рассказала о системе распределения газет, вспомнила "ловкачей", чем, к нашему удивлению, чрезвычайно обрадовала Владимира Ильича.

–  Нарасхват, говорите, и даже вторично норовят в очередь? Превосходно! Когда солдатская масса, полуграмотная, воспитанная на бездумном послушании, тянется к своей газете, к нашей, большевистской правде, - это хорошо, очень хорошо.

Но тут же переспросил:

–  А не преувеличиваете? Не сказывается ли привычка солдата-курильщика, которому попросту не хватает бумаги на самокрутку?

Кто-то из нас сказал, что одно другому не мешает. Газеты действительно идут на раскур, но сначала - не раз был тому свидетелем - их зачитывают до дыр, передавая из рук в руки.

Федоров ведал распространением газет среди матросов. Он предложил увеличить тираж "Голоса правды". Ведь в экипажах больше грамотных людей, больше читающей публики.

Пришла моя очередь.

Владимир Ильич попросил подробнее рассказать, как солдаты расценивают отдельные выступления в газете, какие статьи, напечатанные в апреле, мае, перечитывают.

Вопросы Ильича на этот раз не застали меня врасплох. Я частенько присутствовал на митингах, солдатских посиделках, беседовал с делегатами фронтов.

–  "Правда", - говорили они, - наша родная матушка, а "Солдатская правда" нам вроде как сестра.

Не раз приходилось мне участвовать и в коллективных чтениях, обсуждениях напечатанной в первом номере "Солдатской правды" за 15 апреля 1917 года статьи "Солдаты и земля". Она будоражила солдатскую массу, вызывала бурные споры. Все чаще на таких читках и митингах солдаты выступали за Ленина.

–  Башковитый. Густо пишет. И все понятно. Видно, горой стоит за простой народ. Его правда врагу глаза колет.

И теперь, перечитывая статью "Солдаты и земля", где излагалась аграрная программа большевиков, не перестаю восхищаться умением В. И. Ленина писать просто, доходчиво о сложнейших вещах.

Лидеры меньшевиков, эсеров типа "селянского министра" Чернова всячески запутывали вопрос о земле, склоняя на все лады слова: "свобода", "народ", "братство", "единение" и т. д.

Среди этого словоблудия, густого тумана лживых фраз голос Ленина звучал отрезвляюще и убедительно.

"Большинство солдат - из крестьян. Всякий крестьянин, - напоминает Ильич, - знает, как угнетали и угнетают народ помещики. А в чем сила помещика? - спрашивает он и сам же отвечает: - В земле".

Вот она, правда, выношенная на мужицком горбу, попятная каждому солдату:

"У помещиков десятки миллионов десятин земли. Поэтому миллионам крестьянских семей ничего не остается, как идти в кабалу к помещикам"{64}.

Еще один сокрушительный удар по пустопорожним мечтаниям, наивной вере, остаткам иллюзий:

"Никакие "свободы" не помогут крестьянам, пока помещики владеют десятками миллионов десятин земли"{65}.

Что же делать?

Лидеры меньшевиков и эсеров, социал-шовинисты всех мастей, обещая пахарям и сеятелям "свободной России" в неопределенном будущем этакий мужицкий рай на земле, призывали солдата во имя грядущего "рая" снова проливать кровь, терпеливо ждать "победоносного" конца войны, Учредительного собрания - совсем в духе некрасовских мужичков ("Вот приедет барин - барин нас рассудит").

Ленин дает ответ, в котором воплощены многовековые чаяния русского крестьянства: "Надо, чтобы все земли помещиков отошли к народу".

Земля - собственность всего народа. Распоряжаться землей должен народ местные Советы крестьянских и батрацких депутатов. И тут же боевая программа действий:

"Как добиться этого? Немедленно устраивать "по образцу депутатов в городах" Советы крестьянских и батрацких депутатов. По "всей России, в каждой без исключения деревне".

Снова Ленин взывает к волеизъявлению, инициативе масс:

"Если сами крестьяне и батраки не объединятся, если сами не возьмут собственной судьбы в свои собственные руки, то никто в мире им не поможет, никто их не освободит от кабалы у помещиков"{66}.

Сами... Но смогут ли крестьяне сами довести до конца начатое дело?

Ильич не навязывает, а как бы подводит читателя к главному выводу: отобрать землю у помещиков - важный, но только первый шаг. Надо "распорядиться ею правильно, соблюдая полный порядок, оберегая всякое имущество от порчи". И сделать это надо в теснейшем союзе с рабочими.

"Крестьяне, солдаты, рабочие - огромное большинство в государстве. Это большинство хочет, чтобы все земли немедленно перешли в руки Советов крестьянских депутатов. Никто не сможет, - развивал свою мысль Ленин, помешать большинству, если оно хорошо организовано (сплочено, объединено), если оно сознательно, если оно вооружено"{67}.

И дальше прямой призыв: "Солдаты! Помогите объединению и вооружению всех рабочих и всех крестьян!"

Единство? Да, Но на классовой основе: "Солдаты! Объединяйтесь сами крепче и теснее сливайтесь с рабочими и крестьянами! Не давайте вооруженной силы отнять из ваших рук!

Тогда и только тогда, - заключает В. И. Ленин, - народ получит всю землю, народ избавится от кабалы у помещиков"{68}.

Ленин особенно оживился, когда я стал приводить пожелания фронтовиков, солдат из тыловых частей. Обрадовало его письмо солдата, которое вместе с Георгиевским крестом передал нам делегат Юго-Западного фронта. В нем говорилось, что "Солдатская правда" раскрыла свои объятия для всех трудящихся и разоблачила все потоки зла и грязи капитала. Не имея средств помочь газете "Солдатская правда", он, солдат с фронта, жертвует ей Георгиевский крест. Пусть живет, процветает, борется.