И дух наш молод

Анализ событий и опыт борьбы приводил нашу партию к выводу, что мирные манифестации - это дело прошлого, а условия для вооруженного восстания еще не созрели.

Июньские события вскрыли остроту положения в стране.

Процесс освобождения народного сознания от тумана соглашательских теорий, революционных фраз шел неуклонно. Однако, как предупреждал Владимир Ильич, левацкие призывы к немедленному захвату власти большевиками, преждевременные выступления были в тех условиях только на руку противникам революции.

Правильность ленинского предвидения полностью подтверждалась. Поэтому наша партия всеми средствами старалась удержать революционные массы от вооруженного выступления в ответ на провокационные действия буржуазии.

Удерживать массы, однако, становилось все труднее.

Третьего июля в городе забурлило с утра. В особняк Кшесинской отовсюду поступали тревожные сигналы. Я был свидетелем, как в зал, где заседала конференция петроградских большевиков, ворвались двое делегатов из пулеметного полка.

–  Революция, - заявили они, - в опасности. Наш полк хотят раскассировать. Мы дальше ждать не можем и решили выступать. С нами пойдут другие полки. Пойдут путиловцы. К ним уже посланы наши люди.

Делегаты хотели поговорить "лично с товарищем Лениным", но Ленин в работе этой конференции участия не принимал{91}.

Все попытки Володарского уговорить пулеметчиков (не поддаваться на провокацию и, пока идет наступление, ни в коем случае не выступать) ни к чему не привели.

Представители полка ушли, заявив, что удержать товарищей им все равно не удастся. Ждать да догонять - самое последнее, самое, мол, гиблое для революции дело.

Тут с Путиловского примчался мой хороший товарищ Петр Ванюков. Как и я - старший группы по охране. Попросил вызвать Мехоношина. "Беда, говорит, - путиловцы вот-вот выступят".

Было принято решение: послать на завод пропагандистов, делегатов конференции во главе с товарищем Серго (Орджоникидзе). Мы с Ванюковым (читатель еще встретится с ним на страницах этой книги) да еще два бойца сопровождающие.

Не прошло и пяти минут, как мы уже мчались на старом дребезжащем армейском грузовичке. Митинг застали в разгаре. На заводском дворе - наспех сбитые из досок три трибуны. Главная из них - напротив завкома. Многотысячная толпа бурлит, кипит, бушует, вот-вот взорвется. Ораторы-солдаты выступают гневно, страстно. Их внимательно слушают. Надо сказать, что путиловцев и пулеметчиков с февральских дней связывала крепкая дружба, постоянная готовность к взаимовыручке.

Доводы ораторов те же, что и на конференции: полк расформировывают, революцию разоружают, издевательства невыносимы.

–  Выступим - и за нами пойдут другие, - потрясая винтовкой, призывал рабочих солдат-бородач. - Пойдем к Таврическому, принудим Совет взять власть в свои руки!

Заводские большевики проявили в эти часы огромную выдержку, мужество, личное бесстрашие - все, что требуется, когда выступаешь против стихии, против бурного, стремительного течения. Антон Васильев, Григорий Самодед, Иван Газа, Тимофей Барановский доказывали нецелесообразность, вредность, преждевременность выступления. Но все было до того накалено, возмущение предательством Временного правительства таким гневным, что даже их, таких авторитетных и признанных вожаков масс, не стали слушать.

–  Хватит! Довольно ждать! Терпению нашему - конец.

Не дали говорить и товарищу Серго. Он немедленно по телефону информировал обо всем партийную конференцию.

Митинг бушевал. Вокруг трибун кипели страсти. Ораторы выступали сразу в нескольких местах. Но смысл их речей был один и тот же: на улицу! на демонстрацию! протестовать!

В 10 часов вечера прибыла делегация из Выборгского района. Весть о том, что выборжцы выступают, путиловцы встретили с ликованием. С новой силой разгорелся затухающий было митинг, но уже без прежнего надрыва. Рабочие стали внимательней прислушиваться к доводам большевиков. Шел седьмой час митинга, и уже раздавались голоса: расходиться. Вдруг, откуда ни возьмись, на трибуне появился уже знакомый читателю матрос Федоров, мой заместитель из группы охраны.

Перекрывая шум, он закричал:

–  Кто за выступление, поднимай руку!

Взметнулись тысячи рук. Приняли и другое предложение Федорова: снять ночную смену с работы. Выступить всем заводом организованно, дружно. Ни в какие схватки, драки не вступать.

Что же произошло?

Большевики сделали все, чтобы удержать рабочих. Когда же стало ясно: остановить стихийное выступление не удастся, партия решила придать демонстрации мирный, организованный характер.

Федоров уже с новым решением, как оказалось потом, приехал прямо из Таврического дворца, где непрерывно заседал Центральный Комитет РСДРП (б). Молча, взявшись за руки, становились в ряды рабочие. Впереди и по бокам отряды Красной гвардии.

–  Выходи! Знамена вперед!

Ночь была теплая, влажная. Огромный город словно вымер, ослеп, притаился. На улицах - ни конского цокота, ни горящих фонарей. Тишина. И мерный, нарастающий топот многих тысяч ног. По пути к нашей колонне присоединились рабочие других заводов. Пока шли по Петергофскому шоссе, то тут, то там раздавались песни, шутки, смех, но чем ближе подходили к центру, тем реже они слышались. По Невскому, непривычно тихому, с погашенными огнями, шли в грозном молчании.

У Литейного моста тишину прорезали одиночные выстрелы.

Красногвардейцы и бойцы моей группы отделились от колонны, растаяли в белесой мгле. Несколько минут спустя они возвратились, конвоируя трех юнкеров и какого-то типа в гражданском.

–  Спокойствие, товарищи! - прокатилось по колонне. - Спокойствие... выдержка...

Строго соблюдая революционный порядок, рабочие колонны во главе с путиловцами приближались к Таврическому дворцу.

Солдаты Пулеметного и других полков, всю ночь простоявшие у дворца, расступились, пропуская путиловцев к главному входу.

Шел третий час ночи, когда в зале, где беспрерывно заседал Центральный Исполнительный Комитет Советов рабочих и солдатских депутатов появилась делегация путиловцев. Мы с Ванюковым вошли вместе с ними.

–  Весь завод у Таврического дворца, - заявил представитель путиловцев. - Не разойдемся, пока десять министров-капиталистов не будут арестованы и Совет не возьмет власть в свои руки.

Чхеидзе, как всегда, отвечал уклончиво. Он заявил, что вопрос о новом составе Временного правительства будет рассмотрен, и тут же вручил делегатам решение Совета о запрещении демонстрации.

Берет Совет власть в свои руки или не берет?

Тысячи рабочих и солдат со всех районов столицы ждали недвусмысленного ответа на главный вопрос и не получили его.

Медленно стали растекаться толпы рабочих. Лишь к утру путиловцы отправились за Нарвскую заставу.

В эту ночь, самую неспокойную, самую тревожную после Февраля, революционный Петроград не спал. Мы, работники "Военки", непрерывно курсировали от Таврического дворца к ЦК партии, от ЦК партии - в полки, на заводы. В солдатском клубе "Правда" собрались делегаты Второй городской партийной конференции, активисты "Военки", представители фабрик и заводов, воинских частей. Непрерывно приходили и уходили люди: все торопились, распоряжения, справки давались на ходу.