И-е рус,олим

Я решил бежать. Сделал шаг в тень.

– - Не пытайся скрыться, призрак из Гелиада!
– - тихо и угрюмо сказал тот, что с мечом.-- Что вызвало тебя сюда, в эту ночь, в это время? Отвечай, а мы взвесим твой ответ на весах наших представлений о добре и зле.

Врать не имело смысла. Если это были мои болезненные представления, глюки, то они все равно знали обо мне больше, чем я сам. А если это было то, для чего я сюда пришел, то значит я опоздал, и все началось само собой, и знаний обо мне у них тоже предостаточно. Поэтому я ответил, как есть:

– - Я пришел сюда, чтобы сжечь этот кусок материи, в который я завернут.

Оба они молча смотрели на покрывало. Потом меченосец с сомнением спросил:

– - Зачем? Ты хотел нас предать?

Как было мне понять на какой они стороне? Каждый должен быть готов к битве за то, что ему дорого. Биться с железом против железа. Меткостью против меткости. Мастерством против мастерства. Умом против ума. Хитростью против хитрости. Махаться мечами, двигать шахматные фигурки. Теперь я понял свою ошибку. Я всегда наивно считал, что битва должна происходить в понятном обоим противникам контексте. Но как мог я бороться теперь, не зная даже не с кем, а для чего. Самое тягостное сражение то, которое происходит в непонимании.

– - Я не хотел вас предать,-- честно сказал я.-- Я всего лишь хотел предать огню этот кусок материи, покрывающий меня, как прежде -- диван. Извините за двусмысленность.

– - Это не кусок материи, презренный призрак!
– - возмутился монах, ставший вдруг и серьезным, и вдохновенным.-- Это наш знак. Это наше багровое знамя. Это тайная смесь нашей крови с нашей землей. Это то, что должно внушить трепет нашим врагам и заставляет сердца наших друзей биться в надежде. Ты понял?

– - Нет,-- честно ответил я.

– - Ты честен,-- задумчиво произнес рыцарь.-- Это, скорее, плохо, потому что должно свидетельствовать о глупости. Но ты не глуп. А значит, ты -подл. И тебя должен допросить тот, кто знает больше нас.

– - Тот, кто знает больше нас -- никому ничего не должен,-- зачем-то возразил я. Мне становилось все очевиднее, что надо уносить ноги. Но мои намерения были ясны и им.

– - Даже не вздумай пытаться бежать,-- предупредил меня монах.-- Даже в мыслях не держи эту возможность -- бежать. Иначе, клянусь мощами святого Самсона, я вобью тебя своим молотом в землю по самые брови, на радость червям! А теперь ответь нам. Зачем ты хотел сжечь плащ?

О, Господи! Я бы сам хотел знать это.

– - У меня были веские основания считать это покрывало источником зла. Во всяком случае, оно добавляет дерзости для нарушения запретов. Я почти уверен, что исчезновение его может вызвать какие-то положительные сдвиги.

– - Хммм,-- покивал рыцарь и со значением посмотрел на монаха.-Добавляет дерзости? Я думаю, мы нашли именно то, что всем нам так необходимо этой ночью. Призрак, ты пойдешь с нами к Магистру. И он решит твою судьбу. И судьбу всех, кто связан с твоей судьбой, ибо судьбы не любят одиночества, они зреют как виноград среди себеподобных.

Они повели меня туда, куда я и направлялся -- к мерцающему свету. Рыцарь шел впереди, монах сзади. Бежать я не мог. Думать тоже. Я даже не удивился, когда мы вскоре оказались перед большими деревянными воротами, которых никогда не было, да и быть не могло в этом ручном городском лесу.

– - Стража!
– - гаркнул рыцарь.

И тут же разные голоса подхватили его крик: "Стража! Стража!" и унесли вдаль. С разных сторон тьмы началось какое-то движение, а ворота медленно раскрылись. Меня втолкнули внутрь.

Костер. Вокруг -- фигуры в бордовых плащах. В закопченном огромном котле булькало какое-то варево и расточало мясной пряный запах. Этот такой явственный и "заземленный" запах вернул мне здравый смысл. Прежде всего, я не был в плену у собственного воображения. Вообразить такой запах я просто не сумел бы. А кроме того, все происходившее было реальнее, чем казалось. Откуда бы не явились эти "бордовые", они находились в нашем мире и нуждались в нормальной еде. И это было хорошо -- в любую игру, даже неизвестную, лучше, все-таки, играть на своем поле.

Они не обращали на меня внимания, но это было слишком демонстративно, и я чувствовал, что на самом деле все за мной следят.

Рыцарь встал у костра, обвел всех взглядом и приказал:

– - Сообщите Магистру -- мы нашли Гелиадского призрака и не дали свершиться измене!

Если бы вокруг горели софиты, я был бы уверен, что просто снимается кино. Но сколько я не смотрел по сторонам, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки киносъемки, ничего я не увидел. Единственным источником искусственного света был этот костер и несколько факелов. И все происходящее в живом мерцании огня, представлялось такой реальностью, в которую подмешали щепотку неизвестного порошка, смущающего разум, но пробуждающего подсознание. Оно расправляло свои мокрые новорожденные перепончатые крылышки, просушивая их у костра, а я был как уже ненужный хитиновый кокон, пребывал в странном оцепенении, наблюдая и понимая, что мне нужно преодолеть собственное бездействие.

Магистр возник между мной и костром. Черной глыбой высился он надо мной. Я пытался заглянуть ему в лицо до тех пор, пока не понял, что заглядывать некуда. Но глаза его я видел. Они блестели, как ртуть. А голос Магистра шел от земли, был гулким и отдавался вибрацией в костях. Громко или тихо со мной говорили, я не понял. И Магистр сказал:

– - Зачем ты?

Но я-то знал про себя только против чего я. И не ответил. А он сказал:

– - Не отвечай. Ответ нужен не мне.

И тогда я все-таки ответил:

– - Я боюсь отвечать.

Потому что я очень боялся брать на себя ответственность. Я чувствовал, что слаб. Кроме того, ведь я знал, что еще могу прикрываться неведением. Я еще не был избран, я еще был одним из всех, безликой толпой. Я не был посвящен. Я не дал обет, не принял присягу, не заключил завет. Я еще не был должен никому. Но я уже был должен себе. И я это знал. Знал это и Магистр.

– - Страж, не Принявший Обет!
– - обратился он ко мне.

Я перестал притворяться и послушно отозвался:

– - Я!

А он даже словно рассмеялся этому и потребовал:

– - Выбирай!

– - Между чем и чем?

– - Не между.

– - А как?

– - Из всего.

Я зря надеялся на подсказку. Мне придется делать выбор самому, не зная -- прав я или нет, ошибка или верный ход, руководствоваться только собственным чувством правильности поступка, что не всегда делает его правильным.

– - А если я выберу свободу?

– - Тогда ты получишь свободу. За счет других.

– - А что я могу получить не за счет других?