И это пройдет…

— Безрадостно пить за здоровье молодых, — ответила Аня, в голосе ее слышался надрыв.

— Может он, действительно, изменился. Почему ты не захотела с ним ни разу поговорить, он же столько раз предлагал, — Полина искренне сопереживала Ане, и сейчас, когда сама была счастлива, ей хотелось, чтобы так было у всех вокруг.

— Я не могу, каждый раз, когда я его вижу, в меня словно что-то вселяется, я хочу, чтоб ему было больно, — откровенно призналась Аня.

— Судя по тому, что он женится, больно будет не ему, а тебе, — прокомментировала Полина.

— Что значит будет? Мне больно постоянно, просто я с этим живу. Знаешь, как с туфлями на шпильке, — отозвалась подруга.

— Русалочка ты моя, — пробормотала невпопад Поля.

— Нет уж, в пену точно не превращусь. Такого счастья я им не предоставлю. Он нарочно пригласил Андрея. Игорь хочет, чтоб я ревновала. Он кайфует, от того, что мучает меня. А ты говоришь, что он мог измениться. Никогда! — воскликнула Аня.

— Тебе виднее, как Мира? — сменила тему Полина.

— Не знаю. Она разговаривает, ест, пьет, дышит, ходит гулять. Даже работать немного стала. Но разве можно после такого оправиться? Ты бы сама ей позвонила, я думаю, что она готова тебя услышать, — медленно, продумывая слова, ответила Аня.

Поля представила ее большие, расширившиеся от тоски глаза. Аня хорошо чувствовала Миру. Наверняка, раз она так говорит, значит, можно позвонить. За то время, которое Поля провела у ее кровати, Мира стала ей удивительно родной. Когда Аня попросила оставить Мирославу в покое, Поля была сражена. Она даже предположить не могла, что ее присутствие угнетало подругу.

— Я позвоню, — сказала она, — а ты обещай мне, что поговоришь с Олей, я больше не вынесу ее слёз.

— Хорошо, — ответила Аня, — у тебя самой-то как дела? — после минутной паузы, спросила она.

— Прекрасно, сегодня с Костей едем в дом отдыха, — произнесла Полина, она еще не до конца привыкла называть своего мужчину не по имени отчеству.

— Прекрасно, — протянула Аня, — ты счастлива?

— Как никогда! — восхищенно вздохнула Полина

***

— Горько, горько, горько… Раз, два… — скандировали гости.

Аня смотрела на Игоря, целующего аляповатую, в оборчатом тортоподобном платье невесту. Если бы женился кто-то другой, то она, наверняка, бы от души посмеялась над лимузином-каретой, застрявшем в узком, засыпанном снегом дворе, над гостями, которые вынуждены были выталкивать его и подкладывать под колеса доски от фруктовых ящиков, валяющихся у помойки овощного магазина, над пригласительными с розами и голубями, сжимающими в неимоверно огромных лапках почти оранжевые кольца, над залом, увешанным лиловыми шторами с золотыми ламбрекенами и пушистыми кистями, над тамадой, страшно напоминающей Ларису Гузееву, обряженной в костюм цвета карибской жабы, покрытый пайетками и беспрестанно переливающийся. Даже в самом страшном сне Ане не могло присниться, что она окажется на свадьбе бывшего любовника, будет желать ему счастья, детишек и долгих лет жизни, смотреть со зрительского места, как промакивает платочком глаза его пожилая мама и сестра вручает молодым комплект постельного белья. Дрожь пробегала по ее телу всякий раз, когда она слышала это ненавистное: «Горько!» Пожалуй, сегодня была ее самая сложная роль в жизни. Аня старательно изображала веселость и безмятежность.

Андрей то и дело подозрительно поглядывал на жену. Она, видя это, нахваливала салат с черносливом и орехами, приветливо всем улыбалась. Единственное, от чего девушка наотрез отказалась, так это от конкурсов. Ане казалось, что традиция давно отмерла, но как же она ошибалась. Даже на свадьбе Полины не было такой пошлости. В перерывах между дикими плясками тамада вызывала гостей в центр зала: 6 парней и 6 девушек. Она распределила их парами и раздала каждой по вареному яйцу. Суть конкурса сводилась к тому, что барышни должны были прокатить яйца через одну штанину своего партнера в другую. Все это действо осуществлялась под песню Верки Сердючки: «Хорошо, все будет хорошо…». Аня наблюдала, как подвыпившие мужики с красными лицами ржут над бабами, плотно затянутыми в короткие атласные платья, стоящими перед ними на корточках и активно пытающимися протолкнуть яйца где-то в районе ширинки. Но этим дело не закончилось. Ведущая усадила мужчин на стулья и раздала бананы. Оказалось, что их необходимо зажать между ног, а задача девушек сводилась к тому, чтобы раскрыть кожуру губами и съесть желтый плод на скорость. Гости скандировали: «Ира, давай, давай». Ирой звали жену небезызвестного в городке майора Котельникова, который прославился тем, что солдаты, находящиеся в его подчинении, были самыми вышколенными, выполняли приказы по одному взгляду командира. Аня знала, что майор этот редкая скотина. Он бил парней, стравливал их друг с другом. Однажды она пришла к Андрею на работу, привезла забытые им перчатки, стоя у административного здания девушка услышала:

— Куда, бл…дь, пошел?! — разъяренно кричал мужской бас.

— В туалет, товарищ майор, — отвечал ему несмелый мальчишеский голос.

— До обеда срать нельзя! — резюмировал бас.

Аня пришла в ужас. Такого издевательства она и представить не могла. Когда появился Андрей, девушка первым делом рассказала ему об этом. Лицо мужа стало хмурым, он потер нос и ответил:

— Знаешь, Котельников — специфический мужик, но солдаты у него быстро начинают работать. Никто сопли не разводит, на тихий час не просится.

— Ты серьезно? — возмутилась Аня. — Он же издевается над ребятами!

— Да эти ребята, как ты говоришь, работать не хотят, они нарочно по туалетам таскаются. Один два дня назад палец себе отпилить умудрился, чтоб его комиссовали. Ну не дебил ли? — возмутился Андрей.

Аня схватилась за голову. Она не верила, что слышит такое из уст собственного мужа. Когда они начинали встречаться, он говорил совсем другие вещи.

Сейчас, наигранно смеясь вместе со всеми, глядя на разряженных в пух и прах женщин, стоящих на коленях перед амбалоподобными дядька, у Ани сложилось впечатление, что она находится на проститутском субботнике. Девушка невзначай бросила взгляд на Игоря и неожиданно поймала его ответный. Он внимательно смотрел на нее, словно спрашивал, как она теперь себя чувствует, неужели ей и правда весело? Аня смутилась и потупилась.

Между тем тамада продолжала свои беспощадные конкурсы, в дело вступили карандаши, которые привязывались на талию. Участники старались попасть ими в горлышко пустых бутылок из-под шампанского. За ними последовали воздушные шарики, приклеенные на двусторонний скотч к спине партнера. Шар нужно было обязательно лопнуть, но без помощи рук.

Андрей налил себе очередную стопку. Аня первый раз в жизни видела, чтоб муж надирался. Она толкнула его ногой под столом.

— Что ты хочешь? — прошипел он ей в ухо.

— Может хватит? — спросила Аня, указывая тонкой рукой на стопку.

— Считаешь, что я напьюсь? — саркастично спросил он.

— Есть такие опасения, — поджав губы, отвечала Аня.

— А может мне этого очень хочется, — заметил Андрей.

— Тогда я пошла домой, а ты оставайся, у меня больше нет сил, — фыркнула Аня.

— Что такое? Тебе же было так весело, — иронично обронил он.

Аню словно щелкнули хлыстом, судя по тону Андрея, ей не только не удалось его провести, но и наоборот, она навлекла на себя еще большие подозрения.

— Что ты хочешь этим сказать? — осторожно спросила она.

— Не прикидывайся дурочкой, я слишком давно с тобой живу, эти фокусы твои уже не работают. Святая невинность, глазюки свои зеленые ты для других оставь, я не дурак. Чтоб ты смеялась и веселилась в обществе моих друзей и коллег, такого с училища не было. А тут вся цветешь. Я же вижу, как он на тебя смотрит, как Женя вся перекосилась, — зло выплюнул Андрей.

— Прекрати, твоя ревность беспочвенна, — положив ладонь на его руку, ласково говорила она.

— Отстань, — отмахиваясь от нее и опрокидывая в рот стопку, с ненавистью выпалил Андрей, — я не идиот, хоть ты меня таким и считаешь.

— Как хочешь, — вставая, сказала Аня, — я пойду домой.

С этими словами она выбралась из-за стола и направилась к выходу, стараясь не цокать каблуками.

— А вот и первая участница конкурса, — радостно голосила тамада, она перехватила Аню почти у самых колонн, отмечавших вход в зал, потащила за руку в центр, — обычно мужчины более активны, но с девушкой будет даже интереснее, — кричала тетка, — кто составит компанию этой красавице. Ба, неужели сам жених! — восхищенно вопила ведущая.