i f36931a51be2993b

Слишком многие в счастливых снах видят во главе Эвитанской церкви более удобного кардинала. И кое-кто имеет привычку превращать грезы в явь. Пытаются, во всяком случае.

– Я знаю, что делаю, - вздохнул Его Высокопреосвященство.

Интуиция редко его подводит. И потом - лучше поверить врагу, чем не поверить другу, - сказал один древний мудрец.

И уж точно - лучше, чем отказать нуждающемуся в помощи.

Интересно, а сам автор высказывания прожил долго? С такими-то взглядами? В золотой век древности Александр не верил никогда. Вряд ли в старину люди были лучше теперешних.

– Идем, сын мой, - позвал он юношу.

– Тебе нужно отдохнуть, но вижу - времени нет. Так что будешь есть, пить и рассказывать. А я - слушать и думать, чем тебе помочь.

2

– Вы что, оглохли?
– В равнодушном голосе Карлотты нет даже раздражения.

И это - хуже всего. Она снисходит до ответа.

Урожденная графиня Гарвиак и бывшая леди Таррент игнорирует зверский холод Лиара. Даже здесь, в палатке, - невыносимый!

Точно так же истинная аристократка игнорирует непроглядную - предрассветную - тьму. И назойливость какого-то там мелкого дворянина. Смеющего допрашивать ее, графиню!

– Я еще раз повторяю, сударыня: где ваша дочь?!
– прорычал Алан.

– А я еще раз повторяю.
– Бесцветный голос, равнодушное лицо. Непроницаемые в тусклом свете факела глаза.
– Моя дочь у них в руках. И сейчас ее увозят всё дальше. Пока вы теряете время.

"Теряете время"! Эдингем едва не зашипел от ярости. В полной тьме, с факелами - по сугробам и бурелому? Навстречу сидящим в засаде врагам?

Он не должен выходить из себя! Эта стерва заманивает в засаду! Хочет стравить своих врагов. А сама вновь выйти сухой из воды - как всегда.

– Почему вы не остались с дочерью? Вы же согласились на поездку только ради нее?

– Защищая дочь, я убила одного из них. Теперь они убили бы меня. И я уже сожалею, что согласилась ехать в Лютену. Я требую вернуть меня назад - в монастырь!

Требует. Она требует! И как тут сдержать рвущуюся из души ярость?!

Алан скрежетнул зубами. Стерва сможет потребовать всё, что угодно. Едва Мировский выйдет из своей палатки. Если Риккардо Гарсия не очнется до рассвета.

– Капитан...
– В голосе обычно невозмутимого лейтенанта Эгмонта Корделла - явная тревога. Еще бы!
– Вас хочет видеть капитан Ярослав Мировский.

Капитан Ярослав Мировский оказался хмур и зол. Даже не пригласил в палатку.

Впрочем, такой может скандалить и при солдатах. Что своих, что ревинтеровских.

– Как здоровье капитана Гарсии?
– Алан успел занять собеседника вопросом, на который тот на людях не сможет не ответить.

– Плохо!
– отрывисто бросил Мировский. Глядя на Эдингема так, будто состояние раненого - личная вина ревинтеровца.

На миг царапнуло сердце, но Алан тут же безжалостно отогнал сочувствие.

Гарсия - враг. А то, что видел Эдингем после первого боя, - ссора двух любовников. Один из которых зарвался. Вообразил, что может манипулировать командиром, пользуясь их особыми отношениями.

Вдобавок, сейчас - не до Риккардо! Ему "плохо". И это означает, что словеонцами командует Мировский!

– Мы забираем женщину и уезжаем!
– Голос словеонского капитана - студенее лиарского ветра.

Можешь гордиться, Алан. Предчувствия не обманули!

– Капитан Мировский, у нас договор с командиром отряда капитаном Гарсией.

– Я расторгаю его.

– Не имеете права!

– Капитан Гарсия тяжело ранен. В его отсутствие приказы отдаю я! Или вы предпочитаете драться, капитан Эдингем? В этом случае вы тоже окажетесь в Лютене. Но уже в цепях - за похищение. Если выживете, конечно.

Мутится в голове... Этот словеонец что - совсем свихнулся?! Кругом враги. Лес набит "партизанами", леонардитами или какими-то "лесными братьями". Преследующими неизвестные цели. Вооруженными до зубов. И охотящимися на чужаков!

Об этих бандах нужно доложить Регентскому Совету. И как можно скорее!

Но до него еще добраться надо. И в такой ситуации просто смерти подобно драться друг с другом, Темный и все змеи его! Сейчас первоочередная задача - вырвать Эйду у лесных сволочей! И один Творец знает, как.

– Собираясь куда-то везти раненого командира, вы рискуете его жизнью!
– Алан закусил удила.

С теми людьми, что у него остались, - Эйду не отбить! А если отдать еще и Карлотту - терять будет точно нечего. Так лучше пусть пристрелят словеонцы, чем снимет голову Бертольд Ревинтер. С позором.

Ну почему, почему "лесные леонардиты" подстрелили Гарсию, а не Мировского?! Как всем было бы хорошо.

– Не лезьте не в свое дело!

– Здоровье человека, с которым у меня заключен договор, - это и мое дело!
– Эдингем обычно особо не переживал, глядя на людей снизу вверх. Но сейчас дорого дал бы за возможность говорить с надменным белокурым богатырем верхом, а не стоя.
– И кроме того - мы должны найти похищенную девушку!

– Вы должны - вы и ищите!
– отрезал Мировский.
– Девушка вполне могла уйти с якобы "похитителями" добровольно. А вот по поводу сестры Валентины сомнений лично у меня нет. Поэтому я забираю ее. Вы и ваши люди можете быть свободны, капитан.

Алан всадил ногти в ладони - чтобы не кинуться на всеславовца с кулаками. Ему не справиться с рослым, здоровенным противником. Вдобавок - превосходящим в боевом опыте! Лет на десять.

– Я не свободен, капитан Мировский!
– отчеканил Эдингем.
– Я - на службе у Регента Бертольда Ревинтера. И я не вправе отдавать вам монахиню - чтобы вы ее увезли неизвестно куда. У меня, знаете ли, нет причин доверять офицеру, на глазах у солдат оспаривавшему приказ командира!

Это - вызов. И Эдингем прекрасно понимает, что только что сделал. Достойного выхода - нет. Он принял решение. И целиться будет именно в Мировского!

Судя по потемневшему лицу врага - тот тоже не пойдет на попятный. Рассчитывает просто числом раздавить изрядно поредевший ревинтеровский отряд?

Солдаты только что дрались бок о бок. И теперь глухо ропщут сзади. Не понимают причуд командиров.

Ничего, сейчас воинская дисциплина возьмет свое. Вон, уже нехотя строятся...

Алан тоскливо обвел взглядом тускло сереющее небо. По-прежнему - ни звезд, ни луны! И уже не успеть вырваться из бледно-свинцового плена...

Сколько еще людей больше не увидят ни ночных, ни дневных светил? А сколько - даже рассвета?