И грянул в Хренодерках гром

— У-у-у-у!

Дорофей бросил метать сено в языки пламени и прислушался.

— Слышь, Светлолика! Какой хороший у нас ритуал получается! Только начали, а как забирает болезного.

— Замечательно! — радостно откликнулась ведьма. — Значит, мы двигаемся в правильном направлении.

Она поманила филина, задумчиво восседавшего на ближайшей елке. Тот сразу понял, что именно от него требуется, хотя вслух не было произнесено ни слова, и медленно облетел круг ровно семь раз.

Первыми появились сильфы. Вешил не был готов к визиту маленьких прекрасных духов воздуха со стрекозиными крылышками, похожих на мелких фей-крошек. Одежда их, сотканная из лунного света и воздуха, струилась многочисленными складками, что вовсе не мешало малышам весело резвиться на поляне. Они облетели костер в танце, некоторые принялись с интересом рассматривать торчащую, словно пень из земли, голову незнакомого мага. Самые отважные взобрались на макушку и стали кататься, будто расшалившиеся детки с горы, визжа и хохоча. Вешил боялся лишний раз вдохнуть, чтобы не спугнуть малышню, хотя было очень щекотно и приходилось прилагать титанические усилия, чтобы не расчихаться.

Магу и раньше приходилось общаться с духами воздуха, но никогда при этом они так не веселились. Обычно вызову сильфов предшествовал долгий нудный ритуал, после чего появлялся мрачный представитель от духов, который вовсе не горел желанием помогать вызвавшему его колдуну, а наоборот, пакостил, стоило только чуть переврать формулу или расслабиться. Сильфы только выглядели безобидно, но вполне могли порвать одежду, разметать крышу здания (если вызов происходил в доме), выбить окна и двери. Многие адепты поплатились за самонадеянность порванными штанами и развешанной по ближайшим деревьям одеждой, сорванной с них же. Несколько студентов сильфы умудрились затащить в сад с магическими растениями и рассадить верхом на ветки плотоядного дерева. Дерево оказалось сытым и с удивлением косилось на млевших от ужаса будущих магов. Завхоз (садовник по совместительству) снял бедолаг только через три дня, когда смола дерева уже почти затянула несчастных в смолистый кокон, а в столовой сняли ребят с довольствия за прогулы.

Следом появились огненные саламандры. Ящерки принялись танцевать в огне костра, временами высоко подпрыгивая. Духи воздуха захлопали в ладошки от восторга и присоединились к танцу, легко лавируя между выпрыгивающими из костра саламандрами. Вместе духи огня и воздуха смогли изобразить множество различных фигур танца, плавно перетекающих одна в другую. Зрелище было феерическое. Из простой кружки воды, стоящей тут же, словно повинуясь дробным ударам бубна, вынырнула упитанная ундина. Как она умудрилась это сделать, если ее формы превышали все смелые мужские ожидания, загадка. Дух воды расположилась на краю кружки, невероятно свернувшись в калачик, умудряясь опасно балансировать на емкости и не мести при этом русалочьим хвостом землю, а длинными волосами не касаться прошлогодней листвы. Ундина сунула руку по плечо в кружку, пошарила там, извлекла гребень и принялась расчесывать длинные ярко-голубые локоны.

Духи земли вылезли последними. Небольшие земляные гномики в непомерных шляпах из зеленого мха. Они гармонично вплелись в хоровод с остальными.

Ведьма перевела дух, и дробный стук бубна зазвучал более уверенно. Видимо, она все-таки слегка сомневалась в успехе.

Вешил замер. Магия, царившая вокруг, была непривычной, какой-то особенной. Ее присутствие бодрило тело, разгоняло кровь, принуждая ее быстрее течь по венам, заставляло восхищенно трепетать сердце и оставляло терпкое, слегка пряное послевкусие, словно хорошо выдержанное дорогое вино. Духи самозабвенно плясали вокруг костра, наводя мага на мысль, что деревенские суеверия о ведьминских шабашах все-таки имеют под собой основания.

«Да-а-а, такого даже в академии не увидишь», — ошарашенно подумал он.

Магия, творимая на поляне, как магнитом притягивала многих. Из глубины леса вынырнул леший, подошел к магическому кругу, осторожно попробовал плотные грани рукой, одобрительно хмыкнул. Растет девка, в мастерстве совершенствуется! Из темноты нарисовались вервольфы, зубы оскалили, глазами грозно сверкнули. Вяз Дубрович насмешливо фыркнул:

— Успокойтесь, не трогаю я вашу хозяйку и вообще ухожу.

Лютый недоверчиво уставился на лешего, но нападать не стал. Спокойно подождал, пока леший выполнит обещание, и вновь отправился патрулировать территорию. Он точно знал, что девушку нужно защищать всегда, а во время ритуала особенно. Это знание пришло к нему как озарение, на грани инстинкта, поэтому Лютый с Пантерой и Луной без устали скользили в темноте бесшумными тенями, настороженно принюхиваясь и прислушиваясь к звукам в ночном лесу.

Олека с Икабатом тоже привлекла необычная магия. Вождь двуипостасных и его советник пришли посмотреть, что здесь происходит. Понюхали воздух, попробовали на вкус. Пусть царившая внутри круга магия была надежно заперта границами окружности, наружу все равно энергия просачивалась, но этих, казалось бы, крох хватало, чтобы заинтересовать местную нежить. Олек несколько раз рявкнул, чтобы разогнать особо возжаждавших нежного девичьего тела на ужин (или на завтрак, как повезет). Лютый с вервольфицами тоже не оставили без внимания визит двуипостасных, вынырнули из темноты, оскалили внушительные зубы. Вождь даже ухом не повел, но и провоцировать конфликт поостерегся.

— Мы не собираемся причинять вред, — спокойным тоном сообщил он. — Просто проверим, что все в порядке, и уйдем.

Лютый недоверчиво обнюхал пришельцев, вспомнил запах Олека, клацнул зубами в сторону Икабата. Не то чтобы всерьез верил, что двуипостасные способны нанести какой-либо вред Светлолике, просто решил предупредить на всякий случай. Затем фыркнул и затерялся в ночных тенях вместе с Пантерой и Луной.

— Серьезные звери, — уважительно протянул Икабат. — Не боишься конкуренции?

Если Олек чего-то и опасался, то предпочитал держать свои страхи при себе, строго следуя правилу: слабый вожак — мертвый вожак.

— Красивое зрелище, — коротко заметил он, любуясь первобытным танцем духов.

— Да-а-а. Завораживает, — подтвердил Икабат. — Просто глядел бы и глядел. Сложная профессия у твоей будущей спутницы. Не передумал насчет свадьбы, пока не поздно?

— Это ты к чему? — заинтересовался Олек. — Хочешь предложить свою кандидатуру?

— Нет, — радостно оскалился советник. — Просто при такой занятости жена не будет успевать готовить, убирать в доме и заниматься детьми.

Олек потрясенно уставился на соратника, в голове, словно озарение, возникла идея для подарка. На лице его проявилась улыбка кота, добравшегося-таки до крынки со сметаной. Оставалось только вручить подарок раньше, чем девушка ляжет спать (разбуженная после бессонной ночи девица вполне может не оценить дара и перейти к рукоприкладству), но ритуал к этому времени должен быть уже закончен. Поэтому, оставив Икабата следить, чтобы местная нежить не особенно пускала слюни и не пошла на штурм, когда магический круг будет разорван, Олек отправился добывать подарок.

Жрец Хренодерок Гонорий шел к Светлолике вовсе не для того, чтобы полюбоваться на ведьму за работой, и не для лицезрения танцев духов. До служителя Всевышнего дошли слухи о закопанном живьем в землю маге. Он, конечно, не хотел верить в плохое, но решил проверить сплетню. Как говорится, дыма без огня не бывает. Старик спешил, как мог, и все равно в лес попал только после заката. Тяжелый посох с серебряным острым наконечником (чтобы если не дать отпор нежити, хотя бы дорого обойтись своим обидчикам) вовсе не облегчал путь, скорее задерживал. Вызванный сельчанами ливень сплошной стеной заливал Хренодерки и вымочил старика до нитки. Но, как ни странно, в Безымянном лесу не упало ни капли, и мокрый с ног до головы жрец, в облепившей его рясе, с тоской понял, что завтра наверняка расхворается, зашмыгает носом, охрипнет. Кто станет служить в храме? И это в тот момент, когда вера во Всевышнего находится под угрозой. А как еще объяснить тот факт, что вместо того, чтобы, как порядочные прихожане, дружно явиться в храм истово молить Всевышнего о ниспослании на деревню благодатного дождя и обойти поля с молитвами на устах и иконами в руках, селяне предпочли пойти на поклон к Тарасюку? Только кознями демонов.

Удары бубна разносились далеко за пределы поляны, а неистовая пляска духов выглядела так, словно обезумевшая стайка светлячков подпала под чары и никак не может улететь.

— Слава тебе, Всевышний! Колдует! — истово перекрестился жрец, только сейчас поняв, насколько замерз.

На всякий случай попросил у Всевышнего прощения за то, что возрадовался колдовству ведьмы. Ему бы радоваться смерти мага, как кончине противного Всевышнему еретика, но Гонорий не мог заставить себя смотреть на пострадавшего в пути несчастного иначе, чем на заблудшую человеческую душу.