И исходит дьявол
Шрифт:
Но вечность вернулась в земное время, и далеко-далеко внизу они вновь увидели Кардиналз Фолли… темную комнату… лежащие в пятиугольнике собственные тела. В сверхъестественной тишине медленно оседала пыль веков. Она падала мягко, неосязаемо и неощутимо, подобно крошечным частичкам лебяжьего пуха, и все вокруг: и их тела, и пол комнаты — покрывалось тончайшим слоем серой пудры.
* * *
Де Ришло поднял голову. Он чувствовал себя так, как будто вернулся из длительного путешествия и проспал
Затем он заметил Саймона. Молодой еврей по-прежнему лежал связанный в центре пятиугольника, но страшной одержимости маньяка в его взоре уже не было.
Пока де Ришло, наклонившись к Саймону, развязывал ему руки, очнулась Мэри Лу. Ричард крепко обнял ее и приговаривал:
— Мы в безопасности, родная. Все позади.
— По-моему… по-моему она жива… посмотрите, — раздался голос Рекса. Его высокая, изможденная, ссутулившаяся фигура темным силуэтом выделялась на фоне озаренного утренним светом окна. На руках у Рекса покоилось тело Танифь.
Мэри Лу вскрикнула и вскочила на ноги. Она впереди, а Ричард немного позади, молодые супруги подбежали к двери, за которой начиналась лестница в детскую, и, распахнув ее, бросились наверх.
Герцог поспешил к Рексу. Саймон стряхнул с ног веревку и громко сказал:
— Ну и сон же я сегодня видел.
— О том, как все мы были в Париже? — спросил де Ришло, вместе с Саймоном помогая Рексу опустить Танифь на пол. — А потом в заброшенном монастыре на севере Греции?
— Именно так. Но как… как ты об этом догадался?
— Потому что со мной было то же самое. Если это был сон, конечно.
С ведущей наверх лестницы послышался истеричный смех Мэри Лу. Она влетела в комнату вся в слезах, счастливо сжимая в руках маленькую Флер.
Девочка смотрела вокруг широко раскрытыми голубыми глазами, она только что проснулась и, увидев Саймона, сказала: Флер хочет к дяде Саймону.
Герцог в это время осматривал Танифь, и Саймон стоял с ним рядом. В близоруких глазах светилась такая любовь, на какую способно только бескорыстно преданное большое сердце. Узкие плечи его сжались и, прикрываясь руками, он выдавил:
— Не сейчас, Флер… я еще… дядя Саймон еще болен.
— Чепуха. Все уже нормально, — быстро вмешался Ричард, — давай — возьми ребенка, а то, боюсь, Мэри Лу сейчас упадет.
— О, Ричард, Ричард! — передавая Саймону девочку и падая мужу на плечо, застонала молодая женщина. Ее ладони бережно сжали его лицо. — Не беспокойся, со мной все в порядке. Но скажи, это все-таки сон или нет?
— Она жива! — воскликнул герцог. Сердце Танифь медленно билось. — Рекс, быстрее принеси бренди.
— Конечно, сон, милая, — отвечал Ричард. — Мы даже не выходили из этой комнаты. Гляди — кроме Рекса, все до сих пор в пижамах.
— Но почему тогда… мне показалось… ой, бедняжка! — она отошла от мужа и опустилась на колени рядом с Танифь.
С шумом и грохотом вернулся Рекс, неся кувшин со стаканом. Де Ришло выхватил у него бренди, Мэри Лу приподняла голову девушки, а Ричард держал ее подбородок. Втроем им удалось влить немного
крепкого напитка в пересохший рот, по — лицу Танифь пробежала судорога, и глаза ее, наконец, открылись.— Слава богу! — выдохнул Рекс. — Слава богу!
Девушка улыбнулась и прошептала его имя, щеки ее порозовели.
— Никогда в жизни не видела я подобного кошмара! — призналась Мэри Лу. — Как будто мы были в каком-то склепе… И этот омерзительный человек. Он тоже был там…
— Выходит, и тебе это приснилось! — прервал ее Саймон. — И вы все нашли меня в заброшенном складе в Асньере, а потом появилась полиция?
— Так и есть, — заметил Ричард. — Просто поразительно, что всем пригрезилось одно и то же. Но чем это объяснить? Из дома-то никто не выходил. Мы же все очнулись в этом пятиугольнике. Да, ночка была что надо!
— Но и мои сны были не менее интересны, чем ваши, — Рекс на мгновение поднял взгляд от лица Танифь. — У меня они, должно быть, начались в гостинице. Хотя постойте — гораздо раньше. Я готов поклясться, что позапрошлой ночью мы с герцогом прочесали половину Англии, пытаясь пресечь дьявольские забавы.
— Ты прав, мой друг, — сказал де Ришло. — Присутствие здесь Танифь, целой и невредимой, доказывает, что она умирала лишь в наших снах, и все это закрутилось, когда ты зашел сюда с нею на руках. Сатанисты у Саймона дома, потом наш ночной визит туда и Шабаш — это было на самом деле, но с прошлого вечера, пока наши тела спали, подсознание их покинуло и продолжало бороться с Мокатой на другом уровне.
— Моката! — эхом отозвался Саймон. — Но если мы спали — он сейчас жив.
— Нет, он мертв, — тихо и уверенно произнесла Танифь и села.
Рекс помог ей подняться.
— Почему ты так определенно заявляешь? — хрипло спросил он.
— Я его и сейчас вижу. Он где-то рядом. Лежит лицом вниз на каких-то ступеньках.
— Да-да, именно так мы его и оставили во сне, — заметил Ричард, но девушка только покачала головой.
— Нет, я знаю. Лично мне ничего не снилось. С того момента, когда Моката зашел ко мне в гостиницу и усыпил, я ничего не помню. Но он там. Вы найдете его рядом с домом.
— Старый как мир закон, — задумчиво проговорил де Ришло. — Жизнь за жизнь, душу за душу. Так как ты снова с нами, можно быть уверенным — от возмездия он не ушел.
Саймон кивнул.
— И теперь кошмары нам больше не грозят?
— Нет. Явь это или сон, но Повелитель Света являлся к нам и сказал, что Силы Тьмы низвергнуты, и пообещал спокойную жизнь до конца отведенного нам срока. Пошли, Ричард, — герцог взял хозяина дома под руку, — поищем наши плащи и осмотрим сад. И уж тогда дело можно будет считать законченным.
Они вышли на улицу. Танифь, улыбаясь, спросила Рекса:
— Ты это все серьезно говорил вчера вечером?
— Серьезно! — вскрикнул он и схватил ее ладони. — Серьезнее не бывает! Я сейчас докажу!
— Саймон, — обратилась к дорогому гостю Мэри Лу, — в ночной рубашке ребенок может и простудиться. Идите с ней в детскую, а я пока потороплю прислугу насчет завтрака, — знакомая счастливая улыбка заиграла на губах Саймона в ответ на сжавшееся вокруг его шеи кольцо из двух детских ручек.