И кто здесь наглая рыжая морда?

Нужны превентивные меры.

– Здрасте!
– сквозь улыбку выдавила Ленка, не забывая оценочно нас с Наташкой оглядывать.

– Приветствую, - деловито произнес муж Кузявин.

Ну-ну. Посмотрим, что от его деловитости останется через несколько минут....

– Доброго денечка! Гулять ходили?
– медовым голосом пропела Изольда.

– Ходили в чащу лесную, обряд свершать. По передаче дара от бабушки, мне. Остался последний штрих: зелья специального в полночь испить и все. Стану официальной знахаркой, ведуньей, травницей и шаманкой.
– радостно сообщаю, опередив Наташку и бабушку, радостно сообщаю незваным гостям.

– Гы- гы- гы, - хохотнул Кузявин.

Изольда с Ленкой переглянулись.

Наташка кашлянула.

– Все лучше, чем чафлей.
– сказала бабушка.

– Мау-у.
– одобрительно мяукнул Геннадий с Наташкиных плеч.

Я измерила взглядом обтянутого тесной одеждой Кузявина.

– Должность и оклад, значит просить намеренны. Вынуждена огорчить. Не быть вам Анатолий руководителем. Никогда. Блок стоит на вас. Профнепригодности к руководству. Сделала вам его женщина пожилая, нехорошая, в семью вашу вхожая на постоянной основе. Подумайте, кто это может быть и гоните от от дома чесночными связками.

– Мама?!
– сдавленно пискнула Ленка.

– Чуть что, сразу мама!
– возмутилась Изольда.

Кузявин уронил челюсть, глаза вытаращил.

А меня понесло дальше.

– Еще на вас Толя, приворот любовный сделан. Делала женщина молодая, статная брюнетка с пышными бедрами и грудью четвертого размера. Взгляд у нее туманный такой....

– Продавщица из хозяйственного!
– ахает Ленка.

Кузявин вздрогнул, покосился на Ленку испуганно.

Ну и дела. Не иначе у многодетного папаши рыльце в пуху.

Перевожу дыхание. Продолжаю вдохновенно:

– Греховной страстью к Анатолию та женщина пораженная. Если меры не примете, уйдет он к ней скоро Толя- то. Как бычок на заклание. К осени и уйдет. Детей оставит и не подумает, что воспитываться должны гармоничными личностями в полноценной ячейке общества.

Долго, правда не проживет там, у грудастой брюнетки. К зиме она его выгонит облысевшего и насквозь больного, загадочной хворью.

Этот -то приворот можно попробовать снять. Как войду в полную силу, займусь спасением Анатолия. Поработаем с чакрами, яйцом выкатаем, отчитки с отливками начнем практиковать. А перво-наперво подсажу в Анатолия легкий дух полового бессилия...

Толя Кузявин запрыгнул в Жигули. Вроде бы брюки на нем треснули, а может это рессоры так скрипнули. Не знаю. Ленка с Изольдой последовали за Толей, в автомобиль. Жигули с пробуксовкой сорвались с места и понеслись разбрасывая в разные стороны мелкий гравий.

– Ну, Алина, ну ты даешь! Даже я бы так не смогла!
– провожая взглядом транспорт Кузявиных, восхищенно проговорила Наташка.

– Даеть стране угля. Мелкого, но много. Идёмте траву да сережки, сушиться раскладывать, а там, уж и время обедать.
– сказала бабушка.

Удивительно, даже ворчать на меня не стала.

С момента отъезда Кузявиных и до самого вечера, ничего особенного не происходило.

После ужина едва проводили Наташку в Москву, заморосил мелкий дождь.

Бабушка отправилась отдыхать, кот Геннадий забрался на шкаф, растянулся во всю длину, мордаху пристроил на передние лапы. Балдеет.

Я настроилась на приятное времяпровождение: усесться на террасе в старое кресло, пить какао из большой керамической кружки, слушать музыку и шум дождя думать откуда взялся тот рыжий парень....

Прежде решила проверить: закрыта ли на щеколду калитка? Набросила на себя ветровку, сунула ноги в бабушкины калоши, выскочила из дома, добежала до калитки....

Калитка закрыта.... По тропинке от пруда, прямиком к нашему дому, неспешным прогулочным шагом идет.... Утопленница! Больше некому. Здесь чужие не ходят. В балахоны с капюшоном одетые. Крупная такая утопленница. Упитанная. Ну да, она же дочь купеческая, ей положено быть такой крупной.... Не сидится в пруду! Может в реку ее загнать? Чтоб не шлялась тут больше.

Бегу к дому, хватаю деревянное весло. Вываливаюсь из калитки. С веслом наперевес шагаю навстречу утопленнице...

***

Так-то, я по натуре, девушка не агрессивная, склонностей к физическому насилию не имеющая.

Да и особой личной неприязни к данной утопленнице не испытываю, и даже где-то в глубине души, у меня сочувствие к ней пошевеливается.

Унылое у нее, у утопленницы существование, посиди - ка в стоячем водоеме безвылазно, никаких нервов не хватит!

Наверняка беспокоят климатические изменения. Угнетают соседи - водоплавающие. Или тревожит геополитическая обстановка.

Мельник, опять же вспоминается. Всяко может быть. Возможно от этого удрученного унылым существованием состояния, и лезет из она пруда наружу. И к нашему дому прет.

При всём сочувствии, от дома отваживать нужно. Незачем лишнюю сырость разводить. И вообще.

Весло тащу больше для демонстрации серьезности намерений. В качестве устрашения, так сказать. Сразу замахиваться не стану. Прежде договориться попробую.

Утопленница остановилась. Капюшон с головы скинула. Выражение лица не разобрать на расстоянии, да в лиловых сумерках, но, вроде как, изумленное. Подойду поближе, узнаю точней , какое произвожу впечатление.

Хоть дождь и мелкий, но тропа успела намокнуть, стала скользкой, идти в калошах которые на пару размеров мне велики не так-то и просто. Да и весло деревянное, надо сказать не из легких.

Утопленница руки сложила на пышной груди кренделем!

Да, выражение физиономии у нее и впрямь изумленное. И румянец во всю щеку. Заместо характерной для утопленников бледности. Странная какая-то.

– Позу смени. Разворачивайся назад. В пруд разрешаю не прыгать. До реки побежишь. Там вода проточная, русалки опять же, рыбы всякие для компании! Пора менять место твоего пребывания! И шляться к бабушкиному дому, пора прекращать! Два века прошло, а ты все мельника ищешь! Уж и мельницы в помине нет, не то, что мельника! И вообще! Меняться тебе надо! Себя возлюбить безусловной любовью! Такую, как есть. И сразу все резко наладится! Водяного какого встретишь, про мельника напрочь забудешь.
– проговариваю тоном не терпящим возражений.

– Это, что сейчас было?
– человеческим басом, вопрошает утопленница выслушав.

Надо же. Говорящая.

– Это попытка дипломатических переговоров. Дабы загнать тебя в водоем без применения силы.
– вежливо поясняю я.

– Психическая? Я тебе покажу водоем! Загонит она! Сама запрыгнешь! А ну, отдай!
– возмущенная утопленница, двумя руками вцепилась в мое весло. Тянет на себя со всей силы. Недюжинной силы, надо сказать.... Держусь за весло с неимоверным трудом...

– Ах ты пигалица рыжая, посмотри, какая цепкая!
– выдыхает крупногабаритная утопленница.