И на погосте бывают гости
Шрифт:
25 сентября Маньяк убил Афанасьеву Елену Анатольевну, 1963 года рождения, крупье казино «Русская карусель». Произошло это в районе Филей, в треугольнике, образованном Москвой-рекой, Белорусской и Окружной железными дорогами, в 9 часов утра. Свидетели отсутствуют.
На месте преступления оставлен офорт с изображением Тантала, заламывающего руки над бездыханной женщиной: «Если бы он был более учтив и менее назойлив, она, может быть, ожила бы».
29 сентября Маньяк убил Загорулько Гадину Григорьевну, 1971 года рождения, сотрудницу Тимирязевского узла связи. Произошло это на Загородном шоссе рядом
На месте преступления был оставлен офорт «Какая жертва!», изображающий невесту, жениха-уродца и родню невесты: «Как водится, жених не из самых привлекательных, но он богат, и ценою свободы несчастной девушки нищая семья покупает благополучие. Такова жизнь».
– Танцор! – радостно завопил в трубку Следопыт. – Ты оказался прав! Есть система!
– Ну-ка, ну-ка, – заерзал от нетерпения в кресле Танцор. – Что мы имеем?
– Получается звезда! Причем, как ты и предполагал, перевернутая. Уже четыре вершины есть. Сокольники, Тимирязевский парк, Фили и психбольница. Все очень точно, самое большое отклонение – двадцать метров. Теперь мы должны брать его на платформе «Новая», по Казанке. Где пересекается с шоссе Энтузиастов.
– Отлично! А когда?,
– И это понятно. Он работает по арифметической прогрессии. Второе убийство, козел, совершил через семь дней после первого. Третье – через шесть после второго. Потом через пять. И так далее. Теперь, значит, это будет второго октября. Послезавтра.
– Во сколько?
– Да ты охренел, что ли, совсем?! Откуда я знаю? Придется с двенадцати ночи караулить. Или ты против?
– Годится.
2 октября Маньяк никого не убивал.
АППЛЕТ 11О.
ПРАКТИЧЕСКИЙ ОККУЛЬТИЗМ
4 октября Маньяк убил Лиховцеву Татьяну Гарриевну, 1969 года рождения, безработную. Произошло это на Воробьевых горах в полдень. Рядом с закрытой станцией метро. Свидетели отсутствуют.
На месте преступления был оставлен офорт «Один другого стоит», изображающий флиртующую парочку и двух радующихся этой сцене старых ведьм: «Немало было споров о том, кто хуже: мужчины или женщины. Пороки тех и других происходят от дурного воспитания. Распутство мужчин влечет за собой разврат женщин. Барышня на этой картинке так же безрассудна, как и щеголь, беседующий с нею, а что до двух гнусных старух, то они друг друга стоят».
– Блин, блин! – исступленно орал Следопыт, бегая по комнате и размахивая руками. – Подсознание у него! Он нам все сам на тарелочке выложит! Он глумится над нами! И больше ничего!
– Остынь, – хмуро сказала Стрелка. – – Ты сам-то хоть что-то дельное предложил? Чтобы сейчас так орать.
– Мочить надо было! – не унимался Следопыт. – На кладбище мочить!
– Это мы уже сто раз слышали. Что теперь? У тебя есть идеи?
Следопыт наконец-то замолчал, сел на диван, но продолжал шумно дышать.
В комнате воцарилась тишина, но никак не спокойствие. Даже Дед как-то по-особому, не как всегда, отхлебывал виски. Танцор курил сигарету за сигаретой. Стрелка все время
завязывала ботинки, которые тут же развязывались.– Ну, успокоился? – спросил Танцор. – А теперь давай думать, что мы ещё не учли. Ты картинки друг на друга накладывал?
– Накладывал, – устало ответил Следопыт.
– А привязку текста и сюжетов к ситуации искал? Скажем, там, где про невесту.
– Искал. Телефонистка была уже девять лет замужем. Что еще?
– А оригинал текста? По-испански.
– А я знаю испанский?! – опять взвизгнул Следопыт. – Думаю, и маньячное подсознание его не знает ни хрена!
– Ладно, ладно, не кипятись. Что ещё делал?
– Искал корреляцию времени и дат преступлений с фазами луны, с восходом и заходом солнца, с движением планет. Чего только я не искал, блин!
– Хорошо, а нумерологическую проверку ты сделал?
– А это что за хрень?
– Ну, каждой букве алфавита присваивается номер, с единицы и до тридцати двух. На этом пунктике сильно сдвигаются всякие любители оккультизма. Точнее, они, как правило, начинают с этой хренотени. И большинство на этом и останавливается.
– До тридцати трех, – поправил Дед.
– Нет, «ё» не считается.
– Как это не считается, – уперся Дед, – когда «ё» есть, ёксель-моксель?!
– Ладно, пусть будет по-твоему. А теперь берем альбом. – Танцор взял с полки альбом «Caprichos». – Открываем. – Раскрыл. – И видим, что автор пронумеровал все свои офорты с номера первого до… до восьмидесятого. Какая картинка была первой? – спросил он у Следопыта.
Следопыт полез в компьютер и сказал, что первой была картинка «Уже пора».
– Отлично, – бодро сказал Танцор, – это как раз восьмидесятый номер.
– Так букв-то тридцать две, – совершенно справедливо заявил Следопыт.
– Тридцать три, – опять встрял Дед.
– Дед, помолчи, а? Ведь никогда же теорией оккультизма не занимался, хоть и практик по этой части блестящий. Так вот, – опять вернулся к Следопыту Танцор, – мы вычитаем эти самые тридцать два из восьмидесяти столько раз, пока не останется число меньше или равное тридцати двум. Делай раз: осталось 48. Делай два: осталось 16. Ну, ты уже буквы пронумеровал или ворон ловишь?
– Нет пока, счас… Шестнадцатая буква – это «п».
– Давай дальше.
– Дальше идет «Куда направляется маменька?»
– Отлично. Это у нас номер 65. Вычли раз – 33. Еще раз – 1. Это, надо думать, «а». Что дальше?
– «Поняли? Чтоб было по-моему, слышите? А не то…»
– Так, 76. Остается 12.
– «л». Потом – «Тантал».
– 9. Что это?
– Это «и». Дальше идет «Какая жертва!»
– 14. Что?
– «н». И последнее, что мы имеем, «Один другого стоит».
– Это 5.
– «д». Получилось «палинд».
– Полная чушь! – прокомментировала Стрелка. – Нет таких слов. Голый Вася.
– А ты, блин, не торопись! Следопыт, лезь в словарь.
Следопыт залез. Слово такое было. Причем единствент ное, начинающееся на «палинд». Это слово было «палиндром».
– А что это такое? – спросила негуманитарная Стрелка.
– Это, Стрелка, – ответил гуманитарный Танцор, – такой стих специальный. Одинаково читается как слева направо, так и в обратную сторону. Ну, например, «А роза упала на лапу Азора».