И настанет весёлое утро (сборник)

– Если я не ошибаюсь, вы – Шкандыба?

– Ну Шкандыба. А ты я уже вижу кто. И что это, в самом деле, звёздам на небе не сидится? Чего тебе?

– Нам надо в город Крутогорск, в «сразупослевойны».

– Пассажиров не возим. Вон – ящиков полно. Понятно? А тут ещё девчонки, собаки, звёзды… Много охотников наберётся. Помогли бы лучше грузить. А то Шкандыба и тут вкалывай – нагружай, Шкандыба и там вкалывай – разгружай. И кто ты есть – то ли грузчик, то ли машинист, то ли тутошний, то ли тамошний, – сам не знаешь. Ишь, в Крутогорск им занадобилось! В «сразупослевойны», видите ли.

– Вы не сердитесь, – попросила его Ая.

– Как же не сердиться, – бурчал Шкандыба. – Не возим мы сегодняшних пассажиров туда. Те времена для здешних прошли.

– Но я-то могу и там быть и здесь, вы же сами видите, – настаивала Ая.

– Допустим, вижу. Что я, звезду от девчонки не отличу, что ли? Собака, положим, мысленная. Ей в любом времени можно быть. Ну а подружка-то твоя? Подружка-то – сегодняшняя, здешняя. И без разговоров. И проваливайте! Звёзды, понимаешь ли, собаки, а поезд ещё не нагруженный стоит.

И тут Ая, улыбнувшись и пустив вдоль вагонов разноцветные огоньки, вдруг хитро сказала:

– А вы приглядитесь хорошенечко.

– Чего тут приглядываться? Есть мне когда приглядываться.

– Девочка тоже тогдашняя, – продолжая хитро улыбаться, говорила Ая. – Разве вы не видите – косы.

– Чего? – по-прежнему неласково спросил Шкандыба.

– Косы. Теперешние девочки – стриженые.

– Это верно, – бурчал Шкандыба. – За модой глядят. Подстригаются по моде с трёхлетнего возраста.

– Да, да, – закивала Ая. – Верно. И я про то же говорю. Но у этой девочки – косы. Тогдашние косы. Вы что, не видите разве?

– М-м-м-м, – помычал Шкандыба. – Косы, оно конечно.

– Ну, значит, и она тогдашняя получается. Ну хоть немножко-то получается?

– Разве что, – засомневался Шкандыба.

– Вот и возьмите, возьмите нас с собой!

– Ты вот звезда – и понимать должна. Нам же ехать через Ветреную Пустыню.

– Я знаю, – спокойно отозвалась Ая. – Поезд как раз и стоит на границе Ветреной Пустыни.

– Ну так вас сдует! Продует, и раздует, и выдует!

– Ты когда-нибудь видел, чтобы ветер сдул откуда-нибудь хоть одну звезду? Ну хоть раз? Ветер подул – и звезда покатилась?

Ая так горячо убеждала Шкандыбу, что не заметила, как с почтительного «вы» перешла на «ты».

– Ну ладно, Шкандыба, ну давай попробуем, – не отставала Ая.

– Тебе хорошо пробовать, ты звезда. А они – люди. Тьфу ты! – добавил он, взглянув на Фокки. – Ну всё равно они – другие.

– Но я-то ведь вот она, с ними! – сказала Ая громко, и разноцветные огоньки снова побежали вдоль вагонов.

– Ну ладно. Только давайте быстро помогайте грузить ящики.

Фокки бегал вокруг и тявкал, а Полина и Ая стали поднимать ящики и по дощатому настилу таскать их в вагоны.

Странное дело! Одинаковые по форме и величине, они весили совсем неодинаково. Одни были лёгкие, почти невесомые. А другие – не поднять их вдвоём, приходилось звать на помощь мрачного Шкандыбу.

– Что в этих ящиках? – спросила Полина.

– В ящиках, барышня, время. Минуты, часы, дни. Те, которые уже прошли. Они упакованы в ящики, – ответил Шкандыба уже не таким грубым голосом.

– А почему одни полные, а другие пустые?

– Точно что пустые. Но только пустые те, которые едва поднимешь. Потому что это попусту потраченное время – на болтовню, на безделье, на пустые дела.

– И… как же?

– А так. Пустота времени – очень тяжёлая вещь. Можно сказать, неподъёмная.

– А лёгкие ящики – что же?

– А лёгкие наполнены действительно нужными, полезными часами. От добрых и полезных дел легко на душе. Вот и ящики лёгкие! А ну – пора! Пора! – вдруг завопил Шкандыба. – Ветер! Открывай границу своей Пустыни! В путь! В путь! По-е-ха-ли!

Ая быстро прошмыгнула в вагон, втащила за собой Полину и Фокки. Заперла изнутри двери и обхватила-обняла сразу обоих: Полину и Фокки.

– Ну, держитесь. И только бы у вас не закружилась голова! – сказала она.

Глава четвёртая.

Остров говорящих лошадей.

Где же Ая?

Легко сказать – «не закружилась»! Поезд понёсся, полетел, точно это не поезд, а космическая ракета, в которых улетают космонавты в далёкое и загадочное небо. Окон в вагоне не было, поэтому не было видно, что делается снаружи, но было слышно, как там дует, завывает, свищет ветер. Сотни, тысячи, миллионы ветров! Фокки опустил обрубок своего хвоста и плотно прижался к Полине. Полина с ужасом прислушивалась к свисту и завыванию ветра и не могла вымолвить ни слова.

Вау-уу! Воу-уу! Виу-уу! – доносилось снаружи.

– Ая, тебе не страшно? – спросила Полина.

– Могло быть и не страшно, – сказала Ая, – но эти увязались за нами, а от них можно ждать всего, чего хочешь. Вернее, чего совершенно даже не хочешь.

– Кто – эти?

– Хмурцы. Им так не хочется, чтобы у вас в доме настало весёлое утро. Им тогда придётся убраться вон… Не смейте! Не трогайте запоры на дверях! – закричала Ая сердито, и тёмно-синие огоньки метнулись к двери вагона.

Полина в синем свете увидела по крайней мере десяток маленьких, безобразных, сморщенных, серых мордочек.

В то же самое мгновение дверь распахнулась, и в неё с воем ворвался могучий вихрь.

– Полина! Фокки! – закричала Ая.

Всё произошло ещё быстрее, чем закрыть и открыть глаза. Вихрь подхватил Полину и Фокки, точно закутал их в плотную простыню, и вынес из вагона. Поезд, нёсшийся на дикой скорости, тут же скрылся из виду. Полина и Фокки даже не успели понять, что они, завёрнутые в плотный, какой-то полотняный туман, стремительно опускаются.

Так же неожиданно, как и налетел, туманный вихрь растаял, и оба оказались на земле, на траве, в лесу с высокими, по-летнему шелестящими листвой деревьями. В небе занималась заря.

Сначала они долго лежали на шелковистой траве, не в силах оправиться от потрясения. Первым поднялся на ноги Фокки, лизнул Полину. Полина тряхнула головой. Села.

– Где мы, Фокки?

Фокки тихонько гавкнул и заскулил.

– Фокки, ты знаешь, нам, наверно, всё просто снится, – сказала Полина. – Ну ведь так же всё-таки не бывает? Где Ая?