И никаких фантазий !

– Демократия, как и рыночная экономика, не учреждаются указом президента, - заметил фантаст Петров, - и даже параграфом конституции. И то, и другое - способы бытия, вырабатываемые историческими процессами. Они должны быть органичны для духа и плоти народа, должны быть компонентами его культуры, психики.

– Рынок всегда был характерен для Востока.

– Угу, - хмыкнул фантаст Петров, - особенно учитывая процветавший здесь "азиатский" способ производства, так естественно перешедший в "социалистический"... О каком рынке и демократии может идти речь, когда структура общества зиждется на феодально-клановом разделении власти и сфер экономического влияния?! Для того и нужны армия и полиция, чтобы поддерживать динамическое равновесие между конкурирующими кланами. На Востоке никогда не были в почете "мягкие" правители. Демократические игры с народом, которому чужда демократия, ведут к охлократии и анархии, а оные, как нас предупреждали древние греки и римляне, неизбежно ведут к тирании.

– Хочешь сказать, что лучше уж сразу?

– По крайней мере, с меньшими потерями, - пожал плечами фантаст Петров.
– Если "жесткий" правитель окажется достаточно мудрым, то он может привести свой народ к демократии гораздо более коротким путем, чем какой-нибудь "люмпен-демократ" демагогического типа. Но может, залюбовавшись собственной мудростью, и увести народ совсем в другую сторону. Политикам "советской школы" никогда не хватало искусства уйти красиво и вовремя...

– Ишь, чего захотел, - хихикнули из дыма.

– И все-таки, по-моему, лучше авторитаризм, чем война. Лучше туркменский вариант, чем таджикский, - вздохнул фантаст Петров.

– Все та же "советская" логика: все стерпим, лишь бы не было войны... Дотерпелись до полного краха...
– ответил Петрову действительный член политклуба.

– Наверное, это столь же наивно, как ветхозаветное "не убий", но я считаю, что не было, нет и не будет во вселенной идей и ценностей, ради которых стоило бы гробить человеческие жизни. Разве только самозащита от явной агрессии. И то...

– Вот так динозавры и вымерли...
– сокрушенно развел руками действительный член.
– Ты лучше скажи, когда в Россию отвалишь?

– Да никогда, наверное, - ответил фантаст Петров.
– Никто меня там не ждет и более того - видеть не желает, ибо конкурент в гонке на выживание, чужак в чужой стране... Да и на какие шиши при нашей-то нищете?..

– А здесь ты даже и не конкурент, а сразу - второй сорт: государственного языка не знаешь (они и сами его не знают, но с них другой спрос), в клане не состоишь, в Аллаха не веришь - убогое существо!.. Ты хочешь сказать, что ты в этой стране свой?.. Да черт с нами - недолго коптить осталось... А детям каково с детства жить в атмосфере национальной неполноценности? Где твоя страна? Где наша страна?!

– Мой адрес - не дом и не улица, - усмехнулся фантаст Петров.
– Мой адрес Советский Союз... Посмеивались над песенкой, а ведь точно ухвачено... Мы - граждане несуществующей страны. Атланты без Атлантиды. Она канула в летейские глубины истории, но в нас еще жива. Во всех нас. На самом деле в глубине души никто от зеков до президентов - по-настоящему не осознал, что единой страны больше нет. Всем кажется, что это сон или игра, которая в один прекрасный момент закончится. Душой мы все равно живем в СССР. Я уверен, что если сейчас провести референдум на территории бывшего СССР, то подавляющее число проголосует за восстановление единого государства. Если, конечно, нацисты всех стран не начнут подтасовывать результаты и запугивать избирателей. В душе все хотят покончить с идиотизмом распада, жить вместе и дружно. Без всяких там границ и таможен, ставших доходным местечком для рэкетиров.

– Утопия! "Новые" не отдадут кормушки! То бишь власти!

– Да пусть ужрутся ею!
– фыркнул Петров.
– Народам нужна не власть, а нормальная жизнь. А нормальная жизнь на расползающихся льдинах невозможна!..

– Слушай, Петров! Разумные вещи говоришь, - сказал действительный член политклуба.
– Помнится в разгар перестройки ты писал отличные статьи и публиковал их в газетах и журналах. Почему сейчас не пишешь? Ведь нас никто не слышит ни здесь, ни в России, ни в мире. Корчимся безъязыкие, как улица у Маяковского. Ты - наш язык!

– Хочешь, чтобы я высунул его?
– усмехнулся Петров.

– А почему бы и нет?!

– Откусят... Товарищ! Знай - пройдет она,

Так называемая "гласность",

И уж тогда госбезопасность

Припомнит наши имена...

процитировал фантаст Петров "перестроечную" пародию.
– Но дело даже не в этом. Негде печататься: здесь - непроходимая цензура, там - своих борзописцев более чем... На всех бумаги не хватает. Опять же народу надоела публицистика: собака лает, ветер носит, а Васька слушает да жрет... Воз же и ныне там. Точнее, заваливаться набок стал... Сколько было перьев поломано! И каких!.. Не моему чета!..

– А ты не прибедняйся - пиши! Мы - народ, мы требуем... Глядишь, тогда и в действительные члены примем...

– Ну, если в действительные... тогда стоит подумать, - кивнул фантаст Петров.
– Ладно. Пошел думать. Хотя подождите - я же совсем не за этим пришел. Надо чуток и о работе поговорить.

– Да кому она на хрен нужна, наша работа!..

– Привык зарплату отрабатывать, - развел руками Петров, - к тому же "Заказчик" ждет...

И он увел председателя политклуба в свой кабинет, чтобы обсудить с ним результаты расчетов и наметить план дальнейших исследований. За это он имел с оного как с руководителя проекта "полставки" в месяц. То есть около десяти долларов...

* * *

Возвращаясь с работы, Петровы зашли на автостанцию узнать расписание и цены междугороднего автобуса. Весна была уже в полнейшем цвету и разгаре, а посему душа рвалась на природу. За всю двадцатипятилетнюю, теперь уже с маленьким хвостиком, жизнь Петровы не пропустили ни одной весны для поездки в горы. Благо природа всегда щедра к тем, кто любит ее. Урочища таких горных красавиц, как Кок-су, Кизил-су, Акташки или их друзей-джигитов Чаткала, Пскема, Угама, Мазар-сая, Каранкуль-сая были исхожены и изучены ими сначала с друзьями, а потом и с детьми. Петров-младший, к примеру, с года купался в ледяной горной купели чистейшего Мазар-сая в отрогах Чимгана.

Кроме эстетического удовольствия и чистого воздуха весенние горы одаривали ищущих и "подножным кормом": лекарственными травами, горным ревенем под названием "кисличка" и грибами. Петровы были прекрасными грибниками и отлично разбирались в местных разновидностях. Впрочем, не только в местных - доводилось в прежние времена в отпусках собирать их и на российских просторах, и в казахстанских оазисах и даже в Пицунде неподалеку от "литфондовского" дома творчества. Не от голода, а из интереса...

К стоянке как раз подъехал газалкентский автобус, на котором можно было доехать до "горбатого" моста у Газалкента, а там пересесть на "акташский".

– Извините, - обратилась госпожа Петрова к водителю.
– Вы не скажете, во сколько отходит первый автобус и сколько стоит билет до Газалкента?

– В семь... Тридцать девять сумов, - кратко ответил водитель и прошел мимо.

Петровы в некотором шоке смотрели друг на друга, подсчитывая в уме примерную стоимость семейной вылазки в горы... Тридцать девять плюс не меньше десяти на "акташском" - сорок девять, для ровного счета - пятьдесят на рыло в один конец. За троих - сто пятьдесят. Туда-обратно - триста. Почти половина месячного оклада сэнээса. Пару раз съездить за грибочками и можно отказываться не только от обедов, но и от ужинов... Веселенькое дельце... Даже если Петрова-младшего удастся провезти за полцены, все равно натикает двести пятьдесят сумов. Десять долларов.