И один в поле берс

— Парни, вы че серьезно? — округлившимися от изумления глазами, я смотрел, как ратники, перекрикивая друг друга, начали наперебой предъявлять мне вовсе не за то, что я вчера возмутительным образом, средь бела дня, трахал их жен, а за то, что я трахал их слишком мало.

— Не гоже так поступать с преданными воями своими, барин, — подытожил лавину предъяв в мой адрес Демьян.

— Ну извините, устал, не сдюжил всех, — развел я руками. — И чтоб ситуации такой впредь больше не возникало, давайте, парни, уже сами женщин своих активней удовлетворять начинайте!

— Дык, когда ж!..

— Мы ж вот только ж!..

— С алтаря ж!.. — зажужжали доброхоты, потрясая мечами и копьями.

— Но про бабьи обиды на меня, однако ж, уже наслышаны, — перебил я. — Значит, успели пересечься с благоверными. Но вместо того, чтоб сразу завалить неудовлетворенных жен в кровать, и отодрать их как следует, вы тут претензии мне какие-то нелепые насочиняли.

— Да как же ж, барин! — всплеснул руками Демьян. — Мы ж за справедливость обществом радеем.

— Эй, хорош скалится, рогатый, — отвернувшись от понесшего откровенную ахинею воеводы, крикнул я питу. — Уноси меня, нахрен, из этого дурдома, пока я не прибил здесь кого-нибудь!

— Муууу!..

— Слышь, умник! Молча уноси!

Глава 34

Глава 34

— Муууу!.. — донесся, сквозь свист встречного ветра, рев стосковавшегося за ночь по беседе пита.

— Да понятно, что за живу, для пассий своих, мужики рубятся, — ответил я, отгородившись от раздирающего щеки воздушного потока освоенной накануне четвертой стойкой Стального вепря. — Но, блин, это ж люди — не звери. Должны ж быть какие-то рамки…

— Муууу?..

— Уж чья бы корова мычала! Пардон, за каламбур.

— Муууу!..

— Ага, вот, прям, ты у нас эстет, блин!.. Жарит буренок и тут же, в порыве страсти, бошки им отгрызает! А следом и прочую говядину телок свеже-оттарабаненных подъедает, с костями и потрохами. Так что остаются от бедняжек в конце лишь рожки да ножки.

Набрав стандартную километровую высоту, Зараза широко раскинул крылья и, поддерживая ускорение резкими косыми махами, стрелой понесся к очередной намеченной мною на карте цели.

— Муууу!..

— Нашел чем гордиться — ничего он от буренок не оставляет! Целиком сжирает — проглот!

— Муууу!..

— О-ооо! Пипец, добрый. Всего семерых подружек рогатых в этот раз схомячил. А в предыдущий раз скольких осчастливил, стесняюсь спросить?

— Муууу!..

— Со счетом в тот раз не заморачивался, значит? Оттягивался по полной!

— Муууу?..

— Зашибись! Я ж еще, в итоге, и душный тип.

— Муууу!..

— И че, что предыдущие коровенки все возродились?.. Это ж не нормально — жрать самок своих!

— Муууу?..

— Слышь, извращенец рогатый, ты за базаром следи! Я культурный человек и дичью такой заниматься не собираюсь!

— Муууу?..

— Че ты там видел?! Я сексом занимался на кровати в спальне с девушкой своей, между прочим.

— Муууу?..

— Какая сотня баб?.. Их меньше там было.

— Муууу!..

— Конечно, мне видней!

— Муууу?..

— Что значит: ну и кто из нас двоих извращенец?

— Муууу!..

— Ой, вот ща не надо, а!.. Да, в этот раз все шишки посыпались на меня, а до тебя с утра никто не докопался. Но! Это чисто обстоятельства так сложились. Ратники с алтаря недавно откинувшиеся еще не успели живы в обнулившихся Запасах скопить. И с такими же пустыми пассиями им нечем пока что делиться — у самих впритык, чтоб не сдохнуть. Вот и возник такой болезненный ажиотаж к мой персоне. Даже мамаша в этот раз со мной вела себя, как паинька — ни разу не поцапались.

— Муууу!..

— Ой, много ты понимаешь, проглот рогатый.

— Муууу?..

— Сам увидишь, когда, через неделю, в следующий раз на побывку в родовой дом прилетим, мужики, на алтаре воскресшие, уже обвыкнутся и бабенок своих в привычный оборот возьмут. Потому, надеюсь, больше такой ажиотации вокруг моей персоны не возникнет.

— Муууу!..

— Да пошел ты, пессимист хренов… Э-э, Зараза, хорош чудить! Ты ж семерых буренок за ночь сожрал, а до этого ыыбжа здоровенного накануне схомячил! Нахрена сдались тебе эти мелкие утки? Одни перья да кости!

— Муууу!.. — азартно взревел грома-бык, ныряя вниз и пристраиваясь в хвост подвернувшемуся некстати косяку.

— Охотник он, блин! Когда ж, наконец, пернатые эти все на юг свалят?! Задолбали, кряквы озабоченные, от дела отвлекать своими перелетами…

Интерлюдия 9

Интерлюдия 9

С полдюжины гончих мрака, как зайца, гоняли по лесной опушке Бориса, и упивающимся азартом погони тварям изнанки, разумеется, невдомек было, что игрок седьмой ступени с ними просто забавлялся, проверяя на практике возможности улучшившегося из-за апгрейда уровня тела, ну и тестирую параллельно разученные пока что первые две стойки выбранный за седьмой уровень техники Резинового шага.

— Все сын. Довольно баловаться. Заканчивай уже с ними, — раздался вдруг из облетевшего кустарника, вокруг которого нарезал круги и петли Борис, строгий голос затаившегося под скрытом отца. — А то князь с отрядом уже в лесу скрылся, замучимся потом их догонять.

Следующим боковым скачком Борис увернулся от нацеленного в спину атакующего рывка ближайшего преследователя, и материализовавшийся в руке парня меч, рубанув по горлу проносящегося мимо зверя стадии вожак, едва не обезглавил гончую. Смертельно раненая тварь изнанки рухнула мордой в грязь и, фонтанируя черной кровью, забилась в агонии.

Бегущая за «вожаком» пятерка тварей стадии бывалый после секундного замешательства, вызванного неожиданной гибелью лидера, дружно бросилась на Бориса. Однако, молодой воин, и не подумав на сей раз убегать, вдруг совершил очередной несуразно длинный шаг-отскок в сторону и, заработав клинком в руке со скоростью иглы швейной машинки, за тягучее мгновенье, что твари проносились мимо, совершил ровно пять идеально выверенных смертельных укола. И захрипевшие гончие с пробитыми трахеями, захлебываясь собственной ядовитой кровью, кувырком посыпались под ветки кустарника.

— Неплохо сын, я доволен твоими успехами, — отцовская ладонь легла на плечо с неожиданной стороны. И Борис досадливо прикусил губу, понимая, что, несмотря на теперешнее формальное равенство их уровней развития, до отцовских вершин овладения ратным ремеслом ему еще расти и расти.

— Че пригорюнился-то? — хмыкнул Артем Любомудрович в сторону запыхтевшего сбоку сына уже на бегу. — Придет, Бориска, твое время, не робь. И меня превзойдешь. И, даст Единый, кого повыше за спиной оставишь… Приготовься, сын! — обрывая слова утешения, вдруг скомандовал Савельев старший.