И опять Пожарский. Тетралогия

Ортодокс. Профессор тоже перекрестился.

– Но как же жидкость сохраняет форму?

– Возьмите немного воды и капните с большой высоты, к концу пути она тоже станет шарообразной. Или капните воду на жирную раскалённую сковороду. Сила поверхностного натяжения и сила притяжения сделает любую жидкость телом с наименьшим объёмом, а как математик вы должны знать, что это шар.

– Сила поверхностного натяжения?
– выгнул брови Кристоф.

– Поизучайте. Интересная тема. Всё, дорогой профессор, ухожу, море работы. Везде надо успеть. Нужно себе велосипед заказать. Вы уже научились на нём кататься?
– и, пожав Кристофу руку, князь покинул его кабинет.

Профессор Шейнер поглядел на свои записи. Неужели всё так и есть. Надо пойти к химикам и заказать себе термометр. И надо поговорить с Кеплером о том, как эту силу поверхностного натяжения просчитать. И надо обязательно выучить русский язык. Дурак. Полгода потерял.

Событие семнадцатое

Дуняша Фомина поправила на голове платок и решительно шагнула на трибуну. Так этот помост, сколоченный из свеженьких жёлтых досок, обозвал её Петюнюшка. У Дуни выдался очень счастливый год. Самое главное счастье, конечно, что она Петеньку родила. Больше пяти лет ей не удавалось забеременеть. А тут сподобил господь, да не от кого ни будь, а от ненаглядного князюшки. Мужа Дуня тоже любила, но Пётр Дмитриевич это совсем другое дело. Вон, какой мальчик будет, высокий, красивый и умный. Второе событие - постройка её новой фабрики. Большое двухэтажное здание из тёмно красного кирпича с обрамлением вокруг окон, дверей и по углам из светло-жёлтого. Красота. У неё первое здание в Вершилово из такого красивого кирпича, недавно совсем нашли такую глину где-то под Муромом. А ведь ещё и мозаика будет. Артель Акима Юнусова второй месяц трудится, собирая картинки из шестиугольников цветных. Матвей Лыков тоже теперь хочет на свою макаронную фабрику в следующем году мозаичную картину сделать. На макарошках да на пельменях сильно разбогатели Лыковы, до Фоминых далеко им конечно, но среди исконных вершиловцев точно на втором месте. Фёдор-то Сирота только в следующем году хочет кирпичную сыродельню строить. А потом только и фабрику по выделке валенок Татьяна бобылка в промзону перенесёт.

Жаль, что конку не успели к открытию Дуниной фабрики построить. Вот сейчас стоял бы на площади ещё и синий вагончик с запряжённой четвёркой тяжеловозов. Ничего, зато два праздника в Вершилово будет. Конку обещают через седмицу пустить. Одна верста только осталось, может, чуть больше.

Пётр Дмитриевич начал говорить и перешёптывающийся народ замолчал. Но князь долго говорить не стал, сказал, что рад за семейство Фоминых и это первый шаг к осуществлению его мечты, чтобы у каждого в Вершилово была своя фабрика. Ведь чем лучше люди живут, чем больше диковин всяких производят, тем и для России лучше. Сейчас от купцов заморских отбою нет, а скоро и от самого Смоленска очередь будет стоять за товаром, что мы с вами производим.

Заиграли музыканты, и фрязин Феррари запел красивую песню. Жаль Дуня италийского языка не знает. Когда песня закончилась, Петюнюшка дал ей ножницы и повёл к фасаду зданию, которое было занавешено белой тканью. Ткань была нужна не только, чтобы зеваки не видели незаконченные картины мозаичные, но и чтобы люди не на ветру работали, так ей сам Аким Юнусов сказал. Сейчас все работники его артели стояли рядом с Дуней. Все нарядные и радостные. Дуня по команде Петра Дмитриевича перерезала верёвку, и всё огромное полотнище заскользило вниз. Его тут же подхватили набежавшие мальчишки и унесли. Только этого уже и не заметил никто. Все смотрели на мозаики. Всего картин было четыре. Самая красивая, конечно, с чудным зверьком Чебурашкой.

Этот ушастик улыбался и от этой улыбки и люди, смотрящие на него, тоже начинали улыбаться. Второй по красоте картину Дуня поставила бы птицу доктора, что нарисована на лечебном масле. Дятел бы с трубочкой, через которую доктора слушают, как люди дышат и в белой шапке с крестом красным, такие все доктора вершиловские носят. На третьей картинке был изображён ёжик, отнимающий гроздь орехов у бурундучка. Эти зверушки никому не улыбались, но злости к жадному ёжику никто не испытывал, ведь за ним стояли маленькие ежата. На четвёртой, последней мозаике была белочка тоже с гроздью лесных орехов в одной лапке и горшочком с маслом, на котором она и нарисована в другой.

Красота. Даже чудо.

Событие восемнадцатое

Царь и Великий Государь Михаил Фёдорович получил, наконец, долгожданную весточку от Петруши. Письмо было длинное. Пётр рассказывал, что основали они крепость Мариинск на левом рукаве Волги и, продвинувшись после на пятьдесят вёрст к востоку, нашли огромные залежи соли. Самого озера Баскунчак пока не нашли. Помешали опять торгуты. Два раза нападали они на стрельцов вершиловских. И оба раза закончились для них полным разгромом. Первый раз Пётр отправил с уцелевшим всадником их хану весточку, что не хочет он с торгутами биться и предложил им набеги прекратить, но разве можно степняка уговорами от набегов отвадить.

Второй раз Пётр с тремя десятками стрельцов добывал соль, когда выставленное охранение донесло, что опять всадники к ним приближаются. Все тридцать мушкетов были у стрельцов заряжены, и они устроили свой знаменитый "конвейер", пока степняки подскакали, успели десять стрельцов, что лучше всех огненному бою обучены, выстрелить пять раз, а потом все тридцать стрельцов дали залп из арбалетов, последних двух сбил Пётр лично из пистолей.

Когда раненых осмотрели, то нашли двоих почти невредимых, так Пётр приказал им два пальца на правой руке отрубить, чтобы больше из лука стрелять не могли, и отправить к хану со словами, что он сын собаки. Остальных же раненых добили и, раздев, опять в гору выложили, получилось пятьдесят четыре "камешка" для горы той. Правда, больше на вершиловцев до конца лета никто не нападал, видно впрок урок пошёл. У самих же стрельцов только один раненый стрелой. Но стрела неглубоко в ногу вошла, и стрелец тот давно поправился. Его Пётр уже и медалью "За боевые заслуги" наградил.

Стрельцы же количеством девяносто человек остались зимовать в крепости Мариинск. Весною Пётр им на замену, до осени, отправит со следующей партией переселенцев смену. Дальше просил Петруша к зиме отправить в Мариинск сотню стрельцов на постоянное жительство, так как вершиловский полк ему нужен будет весь для войны с Адольфом шведским.

Ещё в письме Петруша сетовал, что города, на Волге основанные, пребывают в запустении. Нужно, писал Пожарский, основать Приказ Переселенческий. Земля там богатая и плодородная, да и теплее намного. Хорошо будет пшеница с рожью расти. Нужно желающих кликнуть по Руси, туда переселяться, а Приказ тот должен лесом переселенцев обеспечить, да двумя хорошими лошадьми, да коровами двумя и всё это в городки эти доставить. Ещё нужно кузнецов отправить, подковывать ведь лошадей надо, да инструмент делать и починять. Кроме того, предлагал Пётр, людишек сих от налогов всяких на пять лет освободить, пусть жирком обрастут, то же и купцам сказать, что в городках этих лавки откроют. Людям ведь и портки покупать надо и прочее всякое. Для начала Пожарский предлагал на трёх городках остановиться, Самара, Саратов и Царицын, да на крепости его Мариинск.

В конце письма Петруша поздравлял Государя со скорою свадьбою и обещал непременно быть с дарами.

Михаил позвал отца и дал ему письмо прочесть.

– Приказ создать-то недолго, - хмыкнул Филарет, - Только кого поставить туда судиёю (главой)? Да и дьяк нужен знающий, никто ведь доселе ничем подобным не занимался.

– Половину денег, что должна переселенцам идти дьяк разворует, а вторую купчишки, что подрядятся лес сплавлять, да животину поставлять, - согласился Михаил.

– Подожди, Мишутко!
– вдруг просиял патриарх, - Знаю я кого на места те хлебные поставить, эти не токмо руку в мошну не запустят, так ещё и сами туда монет накидают.

– Разве есть такие люди? Я только двоих Пожарских и знаю, что на такое способны, - начал догадываться Михаил.

– Точно, Миша. Судьёю нужно поставить Петра Дмитриевича Пожарского, дьяком же того купца Коробова, что собирал экспедицию к озеру солёному. У этого теперь опыта хоть взаймы бери. А ещё нужно к главе Приказа товарища назначить, как к воеводе. И товарищем к Петру поставить брата его Фёдора. Он ведь тоже уже одной экспедицией командовал.

– Пётр ведь и так делами загружен, вон пишет, что уже двенадцать тысяч жителей в Вершилово и всё пребывает народ, второй почитай после Москвы город стал на Руси, - сомневался Государь, - А Фёдору ещё и пятнадцати нет. Петруша просит вон титул маркиза ему присвоить, как поощрение за поход на Урал удачный.

– Ничего, пока в Думе тот Приказ утвердим, да назначения эти, уже и пятнадцать годков маркизу стукнет. А Пётр, понятно, занят. Да, ещё война со Шведским королевством. А только единственный это пока князь, что дело новое не загубит, - Филарет посуровел, - Бояр да князей много, Пожарских мало.

– В Думе ор поднимется, что их обходят, да сынов ихних, - сморщился Государь.

– Нет, Миша. Побурчат, это да. А открыто против Петруши гавкать побоятся. Пример Колтовского свеж ещё. Да и нет на Руси людей, что не хотят диковины с Пурецкой волости иметь. Нет, сын, не сидят дураки в Думе боярской, утвердят Петра с братом.