И пусть даже одержимые злом
Шрифт:
Кухонным полотенцем?
А почему бы и нет? Он вытер им свои руки, разве не так? Зак еще раз обвел глазами веранду. Перепачканные разноцветной краской тряпки валялись на столе в дальнем конце веранды. Он подошел к ним. Ни одной из них не пользовались уже долгое время, во всяком случае сегодня утром точно не пользовались. Джон Клауд вытер пятно красной краски, и вытер он его кухонным полотенцем. Если только этот человек не был совершенным недотепой, такой поступок указывает лишь на то, что кто-то очень спешил. Но каким образом он испачкался краской? О крышку.
Зак вернулся к банке с красной краской. Повинуясь какому-то внутреннему движению, он сунул жало отвертки в банку и почувствовал, как оно на что-то наткнулось. Он еще раз потыкал отверткой. Внутри банки было что-то твердое и упругое. Он бросил отвертку, закатал рукав, снял часы и сунул руку в банку. Когда он вынул руку, в ней оказался прямоугольный сверток. С руки и свертка капала краска. Зак бросил пакет на холстину и попытался развязать прочную бечевку, которой был обмотан пакет. Бечевка намокла и не развязывалась. Он вернулся на кухню, вытер руку о кухонное полотенце, а затем поискал в кухонном столе нож.
Пока он перерезал веревку, пальцы его дрожали. Он осторожно развернул промокшую оберточную бумагу. Под ней оказался клеенчатый кисет. На мгновение он удивился, зачем понадобилось совать табачный кисет в банку с краской, но затем развязал кисет, сунул туда руку и обнаружил еще один сверток; на этот раз оберточная бумага не была испачкана краской. Он разрезал бечевку и развернул сверток. Глаза его широко раскрылись от удивления.
Он смотрел на сто тысяч долларов купюрами по одной тысяче.
В это мгновение он услышал шум приближающегося по грунтовой дороге автомобиля.
Глава двенадцатая
Он замер.
Первая его мысль была: полиция возвращается. Сегодня утром ему везло, но, вероятно, полоса удач уже заканчивается. Если они опять бросят его за решетку, как он сможет уехать с острова? А ему во что бы то ни стало нужно попасть на паром в 13.45, нужно, чтобы это увидели, нужно быть в Провиденсе к 5.00. И если это полиция…
Он поспешно сунул банкноты в карман брюк. Автомобиль приближался. Зак быстро подошел к столу с перепачканными краской тряпками, отвинтил крышку от бутылки со скипидаром и щедро плеснул им на руку. Когда автомобиль подъехал к дому, он уже вытирал последние следы красной краски. Он опустил рукав, застегнул ремешок часов и спокойно спустился с крыльца.
В машине сидела Энн Даброу. Ее короткие черные волосы плотно облегали голову, глаза цвета морской волны глядели настороженно. Она вылезла из автомобиля, подошла к нему, держась совершенно прямо, совсем как ее мать, а мать ее была женщиной целеустремленной.
— Что вы здесь делаете? — спросила она.
— Я как раз собирался спросить вас о том же самом.
— Мы сдавали этот дом Клаудам. Но после всего случившегося… — она передернула плечами. — Я полагаю, нам придется поискать других жильцов. Я пришла осмотреть дом.
— Вы пришли именно за этим?
— Да. Но судя по вашему
голосу, вы мне не верите.— С чего бы это мне не верить?
— А вы забавный тип. Но я не имею в виду ничего зловещего.
— Такой уж я и забавный?
— Ваша жена утонула, ладно. Но прекратите же вести себя так, будто каждый на острове держал ее голову под водой.
— Может, кто-то и держал, — коротко бросил Зак.
— Ну да, конечно. А может, я и есть та марсианка, которая…
— Моя жена была чемпионкой университета по плаванию, — объяснил Зак. — Она пошла на пляж, спустя целых три часа после завтрака, и у нее никогда не бывало судорог в воде. Я-то ее хорошо знал.
— Течения в бухте Менемша очень коварны, — заметила Энн.
— Именно это мне и сказали в прошлом году. Но я начинаю думать о гораздо более серьезных причинах, нежели эти коварные течения.
— То есть?
— То есть кто-то вполне мог держать ее голову под водой.
— Если вы в этом так уверены, почему вы не обратитесь в полицию?
— Благодарю, но я лучше воздержусь.
— И что же вы делаете здесь?
— Так, просто заехал взглянуть.
— Что-то ищите?
— А что мне здесь искать?
Энн, прищурившись, посмотрела на него проницательным, изучающим взглядом;
— Не знаю, не знаю, — медленно пробормотала она. — Об этом я вас и спрашиваю.
Зак пожал плечами.
— А где ваша дочь? — поинтересовалась Энн. Она смотрела на него, все так же подозрительно прищуриваясь.
— На материке.
— Где?
— А вы разве не знаете?
Его попытки заманить девушку в ловушку пока не удавались.
— Откуда же мне знать? — удивилась она, теперь уже широко раскрыв глаза.
— Я думал, что здесь все знают друг о друге все.
— Если уж вам так здесь не нравится, — сказала Энн, — то почему бы, черт побери, вам не вернуться туда, откуда вы приехали?
— Именно к этому вы и пытаетесь меня склонить с того самого момента, как я приехал, — ответил он. — Не переживайте. Я уезжаю сегодня паромом в 13.45. Вы можете сдать тот чертов коттедж вашему мистеру Карпентеру.
— Вы шутите? — переспросила Энн.
— Я абсолютно серьезен.
— Но вы же заплатили за коттедж.
— О? Теперь, оказывается, вы в этом уверены?
— Я звонила матери в Бостон вчера вечером. Она сказала, что вы перевели ей деньги, и добавила, что Пит Рэмбли просто дурак.
— Вы говорите совсем как ваша мать, — заметил Зак.
— Ладно, ладно. Если мистер Карпентер снимет дом, я верну вам ваши пятьсот долларов, — ответила Энн. — Это единственное, что я могу сделать.
— Это самое приятное, что я услышал с тех пор, как оказался здесь.
Лицо Энн смягчилось:
— Это неплохое место. Зимой здесь очень тоскливо, но все равно это неплохое место. Мне жаль, что вам здесь не понравилось.
— Думаю, у меня просто сложилось предвзятое мнение об этом острове, — он посмотрел ей в лицо. — Во время войны я служил в авиации, и мне кажется, на острове собираются обосноваться военные.