И снова Хотценплотц

— Глупости! Полиция — это я! Вы что, не узнаёте? Выпустите меня! Я — должностное лицо!

Касперль с Сеппелем переглянулись и не поверили сдавленному голосу.

Дело яснее ясного: Хотценплотц пытается их одурачить. Но и они не лыком шиты!

— Если вы действительно господин Димпфельмозер, — предложил Касперль, — покажитесь в окошке, чтобы мы убедились.

— Не могу! Я связанный, лежу на полу. Если вы меня не выпустите, будете наказаны. Понятно?

Как всегда, Касперль с Сеппелем мгновенно нашлись. Сеппель подставил другу спину, Касперль взобрался ему на плечи и заглянул в окошко.

— Эй вы! — позвал он. — Покажитесь!

— Я под пожарной машиной. Не видишь меня?

— Нет. Машина ведь не стеклянная. Только не думайте, что кто-то поверит вашему вранью!

— Но это не враньё! Это чистая служебная полицейская правда! Прошу вас, поверьте и помогите мне! Что мне сделать, чтобы вы поверили?

Касперль с Сеппелем с удовольствием бы ещё послушали: приятно внимать мольбам разбойника. Но тут часы на городской башне пробили четверть первого, и они вспомнили, что сегодня четверг.

— Можете и дальше скулить, — посоветовал Касперль. — А мы с Сеппелем торопимся обедать. Или вы думаете, господин старший Плотценхотц, что ради вас мы забудем о сосисках?

Новости

Сперва Касперль с Сеппелем подумали, что бабушка рассердилась из-за их опоздания. Она неподвижно сидела за кухонным столом и не обращала на них ни малейшего внимания.

— Бабушка, пожалуйста, не сердись, мы не виноваты! — взмолился Касперль.

И тут он понял: что-то случилось!

— Ой! Бабушка в обмороке!

Сеппель обнаружил пустую сковородку и кастрюлю.

— Может, она рассердилась, что мы опоздали, всё съела сама, и теперь ей плохо? — высказал он своё предположение.

— Может быть, — согласился Касперль. — Девять сосисок и кастрюля капусты — чересчур много для одного человека.

Они перенесли бабушку на диван, протёрли ей лоб и виски спиртом, дали понюхать очищенную луковицу.

Бабушка расчихалась. А прочихавшись, обвела комнату глазами, не узнавая знакомые предметы.

Её взгляд упал на пустую сковородку с кастрюлей, и сознание к ней вернулось.

— Только представьте себе, что произошло!

И бабушка, волнуясь, рассказала о визите Хотценплотца:

— Просто волосы встают дыбом! Белым днём человек в родном городе не может быть уверен в безопасности своей жизни и сохранности своих сосисок! Для чего у нас только существует полиция!

Вздохнув, бабушка опустила голову на подушку и, казалось, вновь потеряла сознание. Но нет! Слабым голосом она попросила Касперля с Сеппелем сбегать к старшему вахмистру Димпфельмозеру и рассказать о случившемся.

— Насколько я знаю, — тихо добавила бабушка, — он сейчас подрёмывает за письменным столом у себя в участке.

— Сегодня нет, — заметил Касперль.

И хотя он жутко проголодался (по четвергам друзья за завтраком ели мало, чтобы нагулять настоящий сосисочный аппетит), ткнул Сеппеля в бок:

— Придётся бежать к пожарке!

Не заботясь больше о бабушке, друзья покинули дом.

— Куда вы, куда? — удивилась бабушка.

Она понемногу приходила в себя. Опираясь на стол, добралась до шкафа, выпила для бодрости два стаканчика мятного отвара и последовала за ними.

Верх наглости

К пожарному депо было два ключа. Один хранился у старшего вахмистра Димпфельмозера, другой — у капитана добровольной пожарной дружины господина Рюбезамена, владельца небольшой горчичной фабрики.

Господин Рюбезамен не подумал ничего плохого, услышав просьбу Касперля с Сеппелем. Он решил, что их послал Димпфельмозер, им очень нужно… и так далее и тому подобное.

— Конечно, конечно, мой сердечный привет господину старшему вахмистру.

Получив ключ, Касперль с Сеппелем что было мочи понеслись к пожарке, где их уже поджидала бабушка.

— Скажите мне, ради всего святого, что всё это значит?

— Сейчас увидишь, бабушка!

Касперль вставил ключ в замочную скважину, открыл дверь.

Господин старший вахмистр Алоиз Димпфельмозер лежал в дальнем углу, между стеной и пожарной машиной. Снизу доверху он был обмотан пожарным шлангом. С одного края рулона торчали босые ноги, с другого — голова, упрятанная в пожарное ведро. Потому-то и не узнали друзья его сдавленного голоса.

— Помогите! — попросил Касперль. — Надо его распеленать.

Они отыскали конец шланга и принялись разматывать живой рулон. Старший вахмистр помогал друзьям, напоминая собой веретено: чем проворнее они мотали, тем быстрее он крутился.

— Осторожней! Потише! — молил вахмистр. — У меня закружилась голова. Человек ведь не юла!

Прошло время, пока они не смотали шланг, и тут обнаружилось, что тело бедного Димпфельмозера прикрывает лишь нижнее бельё. Всё прочее, даже носки, с него снял Хотценплотц.

— Почему вы не снимете проклятое ведро?

— Ах да, ведро!

Они про него и забыли. Касперль освободил голову вахмистра. И тот от облегчения глубоко вздохнул.

— Наконец-то! Я чуть не задохнулся! — Вахмистр протёр глаза и оглядел себя. — Негодяй! Украл даже брюки! Прошу вас, бабушка, отвернитесь!

Бабушка сняла пенсне.

— Это лучше, чем отвернуться, — заверила она. — Теперь расскажите, что здесь произошло?

Господин Димпфельмозер, накинув на плечи куртку Касперля, уселся на подножку пожарной машины.

— Хотценплотц надул меня, — проворчал он. — Всё произошло примерно в половине двенадцатого. В это время, как вы знаете, я стою на площади и слежу за порядком. Вдруг из пожарки раздался жалобный вопль: «На помощь, господин старший вахмистр! На помощь! У меня приступ аппендицита.

Мне нужен доктор. Быстрее, быстрее!» Я, разумеется, оставил пост и побежал к пожарному депо. «Приступ аппендицита — не шуточки! — думал я. — Как бы не опоздать!» Открыл дверь пожарки и бегом внутрь. И тут нежданно-негаданно меня настиг оглушительный удар по голове. На какой-то миг я отключился.

— Какой ужас! — не выдержала бабушка. — Волосы встают дыбом! Сегодня разбойник, даже будучи смертельно больным, достал всех.

— Он не был смертельно болен, — буркнул Димпфельмозер. — Искусно притворившись, разбойник обманул меня. А потом, усыпив мою бдительность, ещё и свалил с ног. Знаете, чем он ударил по голове? Монтировкой! Он сам признался, когда обматывал меня шлангом.