И снова любовь!

Итак, Адам просто защищал ее. Это одновременно и радовало, и огорчало. Ведь если бы не их отношения, ему бы не понадобилось вставать на ее защиту. Конни снова была в растерянности.

— Ну что? — коротко поинтересовался Кэйген. — Ни споров, ни обвинений? Разве ты не скажешь мне, что твоя личная жизнь угрожает твоей карьере? Не обвинишь меня в том, что я вел себя как самец-собственник? Не возмутишься тем, что я негодую по поводу способности Бена Харолдсона дать тебе то, чего бы ты не приняла от меня и за миллион лет? — сердито бросал он вопрос за вопросом.

Адам редко выходил из себя, но в последнее время это случалось все чаще, и все из-за нее. От этого Конни каждый раз теряла самообладание и чувствовала себя несчастной. Ах, если бы можно было изменить то, что произошло между ними в пятницу!

— У тебя есть серьезные возражения против того, чтобы я становилась твоим партнером? — спокойно спросила она, пряча глаза от горящего взгляда Адама.

— Я никогда не сомневался в твоей компетентности.

— Ты хочешь, чтобы я приняла подарок Бена, или мне лучше подождать?

Подумать только, Конни была готова отказаться от того, чего так отчаянно хотела! Адам очень переживал из-за того, что испортил ей такой праздник, но по-прежнему сердился на Констанс за все ее глупые сомнения.

— Если бы я считал, что фирме это невыгодно, то нипочем не дал бы своего согласия, — ответил Кэйген. — С профессиональной точки зрения ты готова к тому, чтобы войти в состав правления фирмы.

Конни поняла, что теряет время. Он не простит ее сейчас. Возможно, вообще никогда не простит. Выходит, долгий уик-энд не смягчил его гнева, не унял его душевной боли.

Встав со стула, Конни разгладила ладонями юбку. Адам тоже встал, и, разделенные письменным столом, некоторое время они молча смотрели друг на друга.

— Тебе станет легче, если я откажусь от подарка Бена? — набравшись смелости, спросила Конни.

Это был уже не профессиональный, а очень личный вопрос. Адам заскрежетал зубами от злости: каждый раз, когда при нем упоминали имя Харолдсона, он выходил из себя.

— Этот щедрый дар… Ты получила его только за свою работу?

У Конни перехватило дыхание при таком оскорблении, ее глаза потемнели от боли.

— Я считаю Бена своим другом. Он был очень рассудительным клиентом, помогавшим мне в работе. Ничего больше.

Адам поверил ей, хотя неприязненное чувство к бизнесмену не исчезло. Позади был самый ужасный уик-энд в его жизни, и видеть газетные снимки Конни с Беном было для Кэйгена сущей мукой. Подумать только, ему она не доверяла, а этому Харолдсону поверила меньше чем за какие-нибудь три недели!

— Разумеется, я не возражаю против его вознаграждения. Такой жест нельзя назвать неэтичным или необычным. Ты можешь использовать деньги как тебе вздумается.

— Тогда я хотела бы внести необходимый взнос, чтобы стать совладельцем фирмы, — нашла в себе смелость произнести Констанс и направилась к двери.

Адам устало опустился на стул и провел пятерней по волосам. Эта женщина сводила его с ума. Весь день Кэйген избегал встречи с ней, потому что все еще сердился, но мысли о Конни не оставляли его ни на мгновение. Он хотел добиться ее любви без всяких условий, хотел, чтобы Констанс поверила в его способность быть преданным.

Холодная война длилась уже несколько дней. Адам и Конни избегали друг друга и оставались подчеркнуто вежливыми, когда надо было обсудить какие-то служебные вопросы, оба понимали, что примирение — это всего лишь дело времени.

В пятницу вечером сотрудники фирмы, как обычно, стали расходиться по домам, но Конни не торопилась на очередной одинокий уик-энд. Вскоре здание опустело, за окнами стало темно. Мыслями Конни была где-то очень далеко, как вдруг ее невеселые раздумья прервал голос Кэйгена.

— Ох, ну и напугал ты меня! — Конни хотела сделать нечто необыкновенное, чтобы растопить его холодность, но она сдержалась. — Тебе что-то нужно?

Не сводя с Констанс глаз, Адам подошел к ее столу. А может, правда сказать, что ему действительно нужно. Адам почувствовал, как кровь запульсировала в его жилах, но он сумел взять себя в руки и заговорил деланно равнодушным тоном:

— Мне нужна помощь в одном деле. Дело похоже на то, что мы вели прошлым летом. Девушку изнасиловал сосед, и она находится в тяжелом состоянии. Ее отец настаивает на том, чтобы дело вел я, но, по-моему, несчастной будет легче разговаривать с женщиной.

Конни кивнула. Адам был известен своим суровым отношением к жестоким преступлениям, особенно к изнасилованиям, и иногда Конни выступала в роли посредника между адвокатом и жертвой.

— Когда ты хочешь поговорить с семьей? — спросила она, зная, что Кэйген непременно захочет потолковать с родными девушки.

— У жертвы только родители, и они ждут меня сегодня вечером. Я поздно говорю об этом, но, может… У тебя есть какие-то планы на сегодня?

— Нет, — ответила Конни. — Встретимся у их дома?

— Почему бы нам сначала не съездить к тебе? Тогда мы могли бы отправиться к ним вместе, — предложил Адам. — Сначала где-нибудь перекусим, а уж потом отправимся на окраину города.

Конни едва сдерживалась, чтобы не дотронуться до него. Впрочем, пока надо довольствоваться тем, что Адам вообще заговорил с ней. Не следует торопиться. Хорошо, что он первым сделал шаг к примирению.

Они отправились в уютный итальянский ресторанчик, где спокойно пообедали, при этом каждый старательно избегал разговоров на личные темы. Беседа крутилась в основном о деле, которым им предстояло заняться.

Реллеры сразу же произвели на Конни хорошее впечатление. Они казались дружной и любящей семьей, которая делает все необходимое для защиты своей дочери. Рыжеволосая Сандра, высокая, худенькая привлекательная девушка была очень бледна, а темные круги под припухшими, покрасневшими глазами говорили о том, что она много плачет. Несмотря на усилия врачей, пострадавшая еще не пришла в себя после того, что с ней случилось, и не хотела разговаривать, но Конни понимала ее и сочувствовала ей.

— Для того чтобы построить защиту как можно лучше, мы должны подготовиться к процессу. Обвинение будет из кожи вон лезть, чтобы представить Сандру в самом нелестном виде и доказать суду, будто она сама спровоцировала их клиента, — начал Адам.