И станешь ты богом

Ближе к полудню возвратились ватажники, посланные на разведку. Ингрельд принёс пару зайцев и поросёнка, другой ватажник добыл пудового глухаря, третий притащил косулю. Следов человеческого присутствия никто из них не обнаружил. Зато нередко попадались чудовищных размеров медвежьи следы. Кудыма немного успокоился. Даже непомерно огромный бер [45] – всё-таки зверь и не более того. Недаром ведь говорят, что самый страшный зверь в лесу – человек. Нет хитрее, коварнее, злобнее, беспощаднее, свирепее и подлее на свете существа, чем человек. Здесь нет людей – и это хорошо. А с остальным они как-нибудь справятся.

45

Бер (устар.) – медведь.

Но где искать нож? Где? Вот она – гора. И что дальше? Каким ключиком открыть потайную дверцу в заветную комнату?

Кудыма припомнил дар Иремель. Вот только как его можно использовать? Ведь в прошлый раз его скрытый дар проявился, когда он пребывал в ярости. И что толку от сокрушающего чёрного луча перед равнодушной громадой горы, возраст которой даже трудно себе представить? Сколько всего повидали и испытали на своем веку эта гора? От её отрогов веяло невероятной мощью. Пожалуй, даже святое место – гора Иремель, такой не имела.

Шаман пребывал в растерянности. Они были почти у цели. Но – близок локоть, да не укусишь.

И Кудыма решился на отчаянный шаг.

По его приказу разбили не временную стоянку, а настоящий лагерь. Поставили несколько шалашей, обнесли их частоколом, возвели сторожевую вышку, за частоколом выкопали ров.

Ватажники несли караульную службу, охотились, занимались воинскими упражнениями. Кудыма устранился от всего. Несколько суток он ничего не ел, лишь изредка пил чистейшую родниковую воду. Уподобившись камню, сидя в позе лотоса, очищал шаман тело и душу. Всё ярче и ярче выступали на его теле ожоги-татуировки, полученные на Мань-Пупу-Нер. Изредка его посещали видения, и тогда ватажники со страхом видели на лице шамана оскал странной улыбки.

Наконец настал час, когда Кудыма понял: он готов для выполнения задуманного.

А когда понял, то, не говоря никому ни слова, просто встал и пошёл. Вперед и не сворачивая. Рухнул частокол от, казалось бы, лёгкого его толчка. Шаман вошёл в лес, где его поглотили корявые дебри Ямантау.

Как он добрался до вершины, Кудыма не помнил. Мелькали какие-то смутные воспоминания о дремучем лесе, о каменных кручах, оползнях; ближе к вершине было мелколесье. Но вот и двугорбая плоская вершина Ямантау, что корёжилась под холодным пронзительным ветром беспорядочным нагромождением каменных глыб.

Кудыма вскинул руки и начал древнюю Песнь Человека, Равного Богам и Танец жестов:

– Га-а-а-а!!! Хоть-но!

Песня и Танец набирали силу и мощь. Благодаря усиленному во много крат дару, полученному на Иремель, Кудыма даже не чувствовал, как под его ступнями крошатся в мелкую пыль каменные валуны. Он не замечал, как из ладоней вырываются чёрные молнии, оставляя на плато спёкшиеся, дымящиеся каменные блюдца. Шамана окутала полупрозрачная огненная пелена, на его раскалённой коже ярко выступили священные знаки Мань-Пупу-Нер.

Наконец гора тяжело вздохнула. Давящий гул разнёсся далеко по окрестностям, содрогнулась земля. Плато треснуло, шаман провалился в бездонную узкую трещину. Как только он ухнул вниз, трещина сомкнулась.

X

Кудыма стремительно падал. Но падал он как-то необычно – у него было такое ощущение, что он не падает, а парит в кромешной тьме. Шаман широко раскинул руки. Он не знал, сколько это длилось. Может, вечность, может, мгновение. Наконец неведомая сила могучей рукой подхватила Кудыму и мягко опустила его на пол огромной пещеры.

Стены пещеры светились слабым зеленоватым светом. Шаман с любопытством, не испытывая ни капли страха, огляделся. Неровные стены, шероховатый пол, куполообразный потолок. Не осталось ни единого намёка на трещину, через которую он сюда попал. Кудыма пожал плечами и сел на сухой, пыльный пол пещеры, свернув ноги калачиком. Закрыв глаза, приготовился ждать столько, сколько от него потребуется. Если вообще всё это кому-то нужно. У хозяина и у него разные измерения времени. Вполне может случиться и так, что, когда хозяин захочет поговорить с гостем, от последнего останется лишь горсточка праха.

Тишина. Мёртвая, обволакивающая сознание тишина. Сквозь закрытые веки Кудыма уловил усиление зеленоватого сияния и открыл глаза. Прямо перед ним, на стене пещеры, проявилось нечто, похожее на лицо, но лицо было каким-то странным: горбатый нос, пронзительный каменный глаз без века. Раскрылась трещина-рот, и камнепадом пророкотал голос:

– Кто ты, посмевший разбудить меня?

– Человек.

– Человек? А что это?

Кудыма растерялся. Как объяснить, что такое человек? Тщательно подбирая слова, чтобы ненароком не обидеть духа Ямантау, он ответил:

– Человек – это существо, которое создали боги по своему подобию, ибо пустынно и безрадостно было на Земле без него.

– Ну, ничего безрадостного я не замечал. А что это за существа такие – боги?

– Этого я объяснить не смогу.

– Ну и ладно. Так зачем ты разбудил меня, человек?

– Существа, которые называются богами, послали меня к тебе за магическим ножом. Так случилось в этом мире, что сейчас он может погибнуть. И только с помощью вышеназванного предмета есть возможность не допустить этого.

– Послушай, человек, какое мне дело до того, что погибнет ЭТОТ мир? Погибнет этот, будет другой. И ещё: что это за магический нож такой? Почему ты решил, что эта вещица – у меня? Ну, не ты сам, а те, кто тебя ко мне послал.

– Великий Дух, я многого не знаю. Не ведаю и того, почему именно меня послали к тебе. Не знаю, почему решили, что именно у тебя находится нож. Но я пришёл к тебе за помощью. Не откажи мне в столь малой для тебя услуге.

– Откройся мне. Хочу взглянуть на твою сущность.

Кудыма постарался отрешиться от всего, раскрыть сознание. Давалось ему это с огромным трудом, но в конце концов получилось – шаман впал в полубессознательный сон. Перед его глазами проносились видения: вот его мать и отец, вот суровая учёба, вот первый поход, любовь, дети, горе, радости, война, война… война: убитые, раненые, смрад сгоревших городов и деревень, вонь полей сражений. Вся жизнь пронеслась как один миг.

Наконец глухой голос вывел его из ступора:

– Если ваш мир такой, каким я его увидел, зачем вообще такой мир нужен?