И тогда я ее убила

— Ой, нет, да и в любом случае его у меня уже нету. Много лет назад я его выбросила.

— Выбросили? Нет, Эмма! Как же так? Никогда не выбрасывайте рукописи! Никогда!

— Ну, все равно дело прошлое. Но знаете, — я сделала паузу, а потом решилась: — У меня возник замысел еще одного романа. Может, затраченные на него усилия окупятся. — Тут я помотала головой. — Господи, да я напилась.

— Эмма, какая же вы скромница!

— Ну правда, трудно найти время на творчество, а может, мне не хватает мотивации, не знаю. Но хочу еще разок как следует попытаться. Вот мы с вами познакомились, поговорили об этом, и я вдохновилась. — Я улыбнулась ей и подняла бокал.

— У меня возникла идея: почему бы вам не показать рукопись мне? А я скажу, что о ней думаю.

— Боже мой, нет! Да я бы никогда… я…

Она прервала меня движением руки:

— Нет, выслушайте меня.

Я откинулась на стуле и стала слушать.

— Я расскажу, что думаю о вашем тексте, и буду честна, а еще я могу научить вас кое-каким приемчикам писательского ремесла. Если захотите, даже помогу вам закончить роман. Стану вашей личной наставницей! Мы получим уйму удовольствия. Создадим совместный проект. Что вы на это скажете?

А я не знала, что и сказать. Ее предложение меня ошарашило; я понимала, что отказываться глупо, и была достаточна пьяна, чтобы решиться:

— Большое спасибо, это честь для меня. Большая честь. Я принимаю ваше предложение.

Беатрис потянулась к бокалу, и в который раз за день мы подняли тост — за литературные успехи в целом.

ГЛАВА 7

Домой я поехала на такси, только вначале усадила в другое такси Беатрис. Она была куда пьянее меня, и это кое о чем говорит. Во второй половине дня я должна была сделать инвентаризацию, но теперь об этом и речи быть не могло. К тому же мне хотелось поработать над планом моей будущей книги. Это было первое задание Беатрис. Она попросила принести ей краткий сюжет романа и любые черновики текстов, которые у меня есть. Правда, пока что их не было вовсе, но перспектива волновала.

— Подготовить канву будущего текста — отличный отправной пункт. Длинная она выйдет или короткая, мне все равно, делай, как нравится. Местами, возможно, сюжет получится расплывчатым, но ты все равно сможешь увидеть стержень истории. И я тоже.

Вернувшись домой, я была счастлива обнаружить там Джима. Мне не терпелось поскорее рассказать ему свои новости. Он часто работал дома: одно из преимуществ академической исследовательской должности. Я услышала, как он говорит по телефону в своем кабинете, открыла дверь к нему и легонько постучала, чтобы дать о себе знать. Муж поднял на меня глаза и улыбнулся.

Будучи не в том состоянии, чтобы заняться чем-то полезным, я пошла наверх, в спальню, немного вздремнуть. Я лежала поверх одеяла с закрытыми глазами, прокручивая в памяти часы с Беатрис, шаг за шагом, слово за словом, смакуя каждую мелочь, как влюбленный подросток после первого свидания, когда услышала, как Джим тихонько отворил дверь, чтобы посмотреть, как я там. Я не открыла глаз, не желая расставаться с грезами, которые доставляли столько наслаждения. Естественно, в конце концов они превратились в чудесную фантазию об оглушительном успехе моей будущей книги. Статью обо мне напечатают в глянцевом журнале, о моем становлении в качестве опубликованного автора прочтет каждый встречный и поперечный, и я расскажу всему миру, каково это, когда у тебя в подругах и наставницах такой человек, как Беатрис. Я воображала новые совместные обеды, во время которых мы станем обсуждать наши последние рукописи и, как настоящие наперсницы, просить друг у дружки отзывы об особенно сложных сюжетных ходах.

У меня не осталось больше сил все это выносить, так я была возбуждена. Пришлось встать и отправиться на кухню, чтобы сварить себе крепкого кофе.

— С тобой все нормально?

Я обернулась. Джим стоял, привалившись к дверному косяку и скрестив руки на груди, на лице у него читалось легкое беспокойство.

— Очень даже! Просто мы с Беатрис изрядно набрались за обедом в «Л’Амбруази», не знаю, сможешь ли ты в это поверить. Теперь мне нужно время, чтобы прийти в себя.

Я улыбнулась. У меня было ощущение, что я сияю. Искрюсь, как бенгальская свеча, от мыслей о грядущей новой реальности. О ланчах с выпивкой в «Л’Амбруази» и обсуждением моего нового романа в обществе Беатрис Джонсон-Грин. Просто слов нет, как здорово.

— Беатрис?

— Ну, знаешь, я тебе на днях о ней говорила. Она кое-что купила у меня в магазине, и я…

— Ах да, помню. Не знал, что вы сегодня встречаетесь.

— Я тоже не знала, но она захотела отблагодарить меня за…

— Да-да, за то, что поработала девочкой на побегушках у леди Ган-Грины.

На этот раз у него вышло не так уж смешно.

— А с тобой все в порядке?

— Да, вполне. Работаю над докладом для завтрашней конференции. Кое-кто не может себе позволить располагать временем как заблагорассудится, чтобы взять средь бела дня тайм-аут и отправиться пьянствовать.

— Эй, ну ты чего?! Я ведь…

— Шучу, шучу. Мне просто завидно, вот и все. Совсем в работе погряз.

Я совершенно забыла о его конференции.

— Как идет подготовка?

— Требует много труда. Ты же знаешь, как… хотя, погоди, нет, ты не знаешь.

— Джим, да что такое?

— Ничего. Всего лишь шутка.

Ну вот, пожалуйста, опять. Знакомые признаки. Таким Джим бывал в самые напряженные времена. На самом деле ничего удивительного: он и правда очень усердно работал, и вовсе не зря: он создавал себе имя. Целеустремленность входила в число тех качеств, которые мне особенно нравились в муже.

Я уселась за кухонный стол и похлопала по соседнему стулу, приглашая Джима присоединиться.

— Пожалуйста, останься выпить со мной кофе. Хочу поделиться новостями.

— Только побыстрее, мне еще нужно вещи собрать, — сказал он, усаживаясь.

— Ой, милый! Даже не знаю, найду ли слова! Все это кажется совершенно невероятным. Даже страшно сглазить, если вслух скажу.

— Так в чем дело? — Джим налил себе кофе.

И я выпалила:

— Беатрис будет меня учить и поможет мне закончить роман! Я просто в восторге! Вне себя от радости! Не могу думать ни о чем другом!

— Что-что, прости? Какой роман?

— Ну, знаешь, тот, который я в колледже начала. История про…

— Первый раз слышу. Понятия не имею, о чем ты.

— Ну, в общем, я тогда начала писать роман, и получалось на самом деле неплохо…

Он покачал головой:

— В колледже? Неужели? Эм, заинька, это было целую жизнь назад. И на самом деле ты не училась в колледже, ведь так? Вроде бы это были секретарские курсы или что-то в таком духе, верно?

— Я целый семестр училась писательскому мастерству. Как знать, что мне удастся с помощью Беатрис?

— Так, погоди! Я знаю, что ты очень любишь читать, и это здорово, но совершенно не делает тебя писателем! — И он в прямом смысле засмеялся надо мной.

— Спасибо огромное, но я это и так знаю, ясное дело. Беатрис предложила взглянуть на готовые главы и на конспект сюжета. Она собирается мне помочь. Говорит, что есть приемчики, о которых мне полезно узнать. Что тут смешного?

— Ох, зайка, ну правда, ей, небось, опять нужен курьер. — И он просто покатился от хохота, настолько смешной показалась ему собственная шутка.