И тогда я ее убила

— И все-таки ты могла бы быть подобрее.

— Ты же отказалась мне помочь, — заметила Беатрис.

Я вскинула на нее глаза:

— О чем это ты?

Она покосилась на меня, словно не веря, что я не понимаю.

— Серьезно? Ты злишься, потому что я не согласилась на твою безумную идею?

— Пожалуйста, перестань так говорить.

— Ты права. Идея не безумная. Она просто отличная, — заявила я, потому что в этот момент мне вдруг пришло в голову, что притвориться писательницей будет замечательно. Представить только, что подумает Джим, если я вдруг опубликую роман — и притом прекрасный роман. Незачем даже читать его, я и так знала, что он прекрасный.

— Давай обойдемся без сарказма.

— Я серьезно. Идея действительно отличная. Я только что сообразила.

— Ты к чему?

— Если я соглашусь, ты поможешь с моим романом? Чтобы из него вышло что-нибудь, скажем так, презентабельное, годное для публикации? Чтобы никто не узнал, что я мошенница.

Беатрис засмеялась.

— Никто и не заподозрит, что ты мошенница, и да, конечно, так и было задумано. Я помогу тебе написать роман, и поверь, он выйдет более чем просто презентабельный.

Я кивнула:

— Давай так и сделаем.

— Ты серьезно?

— Совершенно серьезно. Я готова.

Беатрис обняла меня и прижала к себе. Очень крепко.

* * *

Джордж любезно провел ночь в гостевой спальне, чтобы я могла остаться с Беатрис. Бог знает, что он возомнил о моем психическом состоянии, потому что держался со мной очень мило. Джим мог бы кое-чему у него поучиться. Мы с Беатрис не спали до рассвета, пили ее виски сперва из стаканов, потом из симпатичной фляжечки, а там и из бутылки. У нас даже лед был, потому что в кабинете за стеной у Беатрис имелся небольшой холодильник.

Она очень туманно рассказала о своем новом романе, и я, кажется, раз сто переспросила, почему бы ей не напечатать его под собственным именем. Мне был понятен, и даже слишком хорошо понятен страх осуждения, но никак не удавалось постигнуть, почему Беатрис и такие люди, как она, — настолько же талантливые, красивые, всеми любимые, — тоже ему подвержены.

В конце концов мы заснули голова к голове на одной подушке. Но сначала я с минуту понаблюдала, как спит Беатрис, протянула руку и погладила ее по щеке, отчего дыхание подруги чуть замедлилось.

ГЛАВА 12

Она встала еще до моего пробуждения, и я не сразу сообразила, где нахожусь. Я лежала в постели одна, и как раз когда память вернулась, Беатрис вошла в комнату в белом банном халате до пола. В руках у нее был поднос. Она поставила его на кровать возле меня, с прямой спиной села рядом, прислонилась к подушке, подтянула колени к груди.

— Доброе утро! Как сегодня выглядит мир — лучше?

— Пока что все хорошо, — призналась я, восхищаясь одинокой красной розой, яичницей и круассанами. Есть хотелось зверски.

— Ты этого заслуживаешь. Ешь давай, пока не остыло.

Я намазала круассан клубничным вареньем.

— А ты будешь?

— Я не голодна, мне сейчас и кофе хватит. А вот тебе надо подкрепиться, так что поешь, пока я оденусь.

На этом она оставила меня и ушла в гардеробную, которая занимала отдельную комнату. Завтрак оказался вкусным, но я все равно чувствовала себя довольно-таки разбитой и очень-очень усталой. Мысли вернулись к тем часам, которые мы провели за обсуждением наших планов. Я быстренько прислушалась к себе, нет ли сожалений, и ничего не обнаружила. Все эти разговоры не были ни праздной болтовней, ни фонтаном хаотичных идей, которые извергло мое излишне эмоциональное подвыпившее «я». Меня переполняло воодушевление, предвкушение нового приключения, которое вот-вот начнется. Моей жизни предстояло полностью измениться, и это было восхитительно.

Я прикончила завтрак, наслаждаясь каждой его крошкой.

— Ну как, получше? — Беатрис стояла в изножье кровати. Выглядела она, как всегда, чудесно.

— Да просто отлично на самом деле. Спасибо, что спросила.

— Ну и славно, дорогая, я очень рада. — Она присела на кровать рядом. — Наш маленький проект по-прежнему в силе?

— Безусловно.

— Фантастика! Следующий шаг такой: я дам тебе рукопись — в распечатке.

— Жду не дождусь, когда смогу ее прочесть.

— Это единственный экземпляр.

— Серьезно?

— Конечно! Но у меня на компьютере сохранен оригинальный файл. Тебе надо будет перенести текст на свою машину, и тогда я уничтожу его у себя.

— Немного попахивает шпионскими делами, нет? Или у тебя там в рукописи государственные тайны раскрываются?

— Поверь, лучше всего не оставлять никаких следов. Ни единой зацепки.

— Как скажешь. — Я отставила поднос и встала с кровати. — Наверное, мне пора идти домой разбираться со своей жизнью.

— Но сейчас-то ты как, ничего?

— Ах, Беатрис, я даже не знаю, как тебя благодарить. Да, теперь все в порядке. И наш долгий ночной разговор помог мне увидеть собственные возможности. Нужно просто вернуться домой и взяться за дела.

— Вот и умничка, дорогая моя. Ты очень храбрая, никогда об этом не забывай. — Она выудила из кармана какой-то предмет и вручила мне. Ключ.

— Что это?

— Что бы ни случилось, ты всегда сможешь вернуться сюда.

— Ой, спасибо, но в этом нет необходимости.

— Знаю, но ты все равно возьми. — Она сунула ключ мне в руку.

Почему-то у меня снова полились слезы.

— Извини, — пробормотала я, и подруга сунула мне бумажный носовой платок. — Я какой-то хлюпик сегодня.

— Понимаю, но ты справишься — сама увидишь.

Я приняла душ, оделась и пришла к Беатрис в кабинет.

— Рукопись вот тут, — она похлопала по лежавшему на письменном столе толстому конверту, — но давай сперва обсудим скучные деловые вопросы.

Я знала, что этого не избежать. Прошлой ночью мы долго говорили, как все будет организовано. Я стану давать интервью, приходить на мероприятия и по мере сил продвигать роман. Беатрис снова и снова повторяла, что особой шумихи может и не быть, так что мне лучше не ожидать слишком многого, чтобы в случае чего не разочароваться.

Куда там…

Она все твердила мне, что книга может провалиться, а я в ответ повторяла, что надеюсь на это. За свое участие в авантюре я получала пятьдесят процентов с выручки. Мы понятия не имели, сколько в итоге получится — может, всего несколько сотен или даже меньше, но если книга пойдет хорошо, не исключено, что она принесет нам тысячи долларов.

Одновременно Беатрис поможет мне закончить мою собственную книгу; по ее расчетам, уйдет около года. Именно эта перспектива особенно радовала, а необходимость изображать автора чужого романа казалась эфемерной, нереальной.