И у крокодила есть друзья

В улье темно, не видно ни солнца, ни других ориентиров, по отношению к которым можно было бы условно направить указательную «стрелку» танца. Поэтому пчелы приспособились ко всюду на земле постоянному и не зависящему от освещения ориентиру: направлению силы тяжести. Оно символизирует собой в пчелином танце воображаемую прямую, соединяющую улей с солнцем.

Если танцующая пчела, виляя брюшком, бежит вверх по соту, это означает: «Корм в том же направлении, что и солнце». Если по прямой она бежит вниз головой: «Корм в стороне, противоположной от солнца». Если прямая танца отклонена на какой-то угол влево от направления силы тяжести, лететь надо под таким же углом влево от солнца. Если отклонена вправо, ищи пищу вправо от солнца и под тем же углом, под каким прямолинейное «па» пересекает вектор силы тяжести.

Все, казалось бы, очень просто и запомнить нетрудно. Человеку не трудно! А ведь речь-то идет о неразумном насекомом. Поэтому в пчелиной сигнализации много еще непонятного. Не ясно главным образом, как пчелы переводят в «уме» масштабы одной системы ориентиров в другую? Как запоминают сам угол?

Немало еще, видимо, придется поработать исследователям, чтобы разгадать тайны образования этих сложнейших рефлексов в нервных узлах пчелы.

Тем не менее ее «счетная машина» работает очень точно: 88 процентов (а в некоторых опытах и больше), получивших хореографическую информацию пчел, не отклоняются от указанного разведчицей курса больше чем на 15 градусов.

Но самая удивительная особенность пчелиного метода ориентировки понята была совсем уже недавно.

Я упоминал уже, что на горизонтальных поверхностях, у летка например, или на сотах, если держать их широкой плоскостью параллельно горизонту, пчелы, исполняя виляющий танец, всегда бегут по прямой, направленной в сторону источника пищи. Это на открытом месте, где видят они солнце и потому могут правильно ориентироваться по нему. А как будут вести себя пчелы в темноте улья, если заставить их и там танцевать на горизонтальной поверхности, то есть в условиях, где направление силы тяжести уже не может служить относительным ориентиром? Такой вопрос задали себе исследователи.

Сконструировали улей, в котором все соты были расположены горизонтально, накрыли его непрозрачным колпаком (оставив в нем лишь отверстие для летка) и, сидя под колпаком, стали наблюдать за пчелами при свете красных ламп, к которому эти насекомые слепы. Пчелы танцевали и в темноте, но направление, которое они указывали, было беспорядочным. Они постоянно его меняли, и мобилизованные пчелы не могли понять, куда же лететь.

Значит, без непосредственного созерцания солнца и без помощи его условного «заменителя», направления силы тяжести, пчелы не могут правильно ориентироваться.

Но стоило открыть в кожухе, накрывавшем улей, небольшую щель, шириной всего в 10 сантиметров, через которую пчелы могли видеть кусочек голубого неба (нет, не солнца, а лишь кусочек неба в любой стороне от солнца!), как они опять правильно указывали направление.

Проделав дырку в кожухе, вставили в него трубку длиной в 40 и диаметром в 15 сантиметров. Трубку направили в северную часть небосвода. Через нее пчелы никогда не видели солнца. И все-таки они правильно указывали место подкормки, которое было на западе.

Затем у отверстия трубки приделали зеркало так, что пчелы по-прежнему видели голубое пятно, но «теперь это было отражение южной части небосвода». Сейчас же направление танцев изменилось с западного на восточное.

«Результаты этого опыта, — пишет Карл Фриш, — ясно показали, что пчелы улавливают в небе какое-то явление, зависящее от положения солнца, даже в том случае, если они не имеют возможности видеть солнце непосредственно».

И этим явлением оказалась поляризация солнечного света.

Известно, что солнечный свет состоит из электромагнитных колебаний, совершающихся во всевозможных плоскостях, перпендикулярных к направлению солнечного луча. Но, рассеиваясь в атмосфере, свет частично поляризуется: составляющие его электромагнитные волны начинают колебаться лишь в одном каком-нибудь направлении (более подробные сведения о свойствах света и его поляризации читатели могут найти в каком-нибудь руководстве по оптике).

Физики установили, что плоскость поляризации света, идущего от любой области небосвода, всегда перпендикулярна плоскости, проходящей через три точки: глаз наблюдателя, точка на небе, на которую он смотрит, и солнце. «Таким образом, теоретически возможно определить положение солнца путем осмотра любого участка синего неба, если имеется какой-нибудь анализатор для определения направления поляризации света».

В технике такие анализаторы, называемые поляроидами, давно сконструированы. Предполагается, что очень сложные глаза пчелы, состоящие каждый из тысяч маленьких глазков — омматидиев ^[43] , тоже способны чувствовать степень и направление поляризации света и, следовательно, без труда могут, лишь взглянув на любой кусочек неба, информировать животное о том, в какой стороне находится солнце.

Для пчелы это очень важно: с помощью своих природных поляроидов она находит дорогу домой и к цветам, богатым нектаром, даже в облачную погоду, когда солнце закрыто тучами, если только где-нибудь в небе есть хотя бы один маленький просвет. И даже если нет просвета, говорит Карл Фриш, пчелы все равно неплохо ориентируются. «По всей вероятности, — добавляет он, — они обладают способностью непосредственно ощущать положение солнца, несмотря на пелену облаков. Однако мы еще не знаем, каким образом они это делают».

43

Каждый омматидий имеет свою сетчатку, свой хрусталик и под ним прозрачный конус, который вместе с хрусталиком образует светопреломляющий аппарат глазка. Омматидий изолирован от соседних глазков непрозрачным слоем черных клеток. Поэтому изображение, которое дает сложный, или фасеточный, глаз насекомых не цельное, а мозаичное, состоит из совокупности элементов наблюдаемого объекта, отдельно «увиденных» каждым глазком.

Не только пчелы, но и многие другие членистоногие, муравьи в частности, и ракообразные, могут ориентироваться по поляризованному свету.

Как видно, даже в такой хорошо исследованной области, как пчеловодство, предстоит еще сделать немало интересных открытий.

Танцы муравьев

Как только зоологи разгадали смысл пчелиных танцев, они решили внимательнее понаблюдать за другими общественными насекомыми — муравьями: может быть, и у них принят такой же метод передачи информации.

И действительно, у некоторых видов муравьев заметили повадки, близкие по смыслу и форме к пчелиным танцам. Только у пчел «язык танцев» уже достаточно совершенен и точен, а у муравьев лишь зачаточен и в системе муравьиной сигнализации занимает не главное, а вспомогательное место.

Муравьи танцуют в тех же случаях, что и пчелы: когда найдут богатую добычу, с которой одному муравью не справиться. Не может он один перетащить ее в муравейник, вот и танцует, чтобы известить об удаче своих товарищей.

Рисунок танца у разных видов свой. У одних он круговой, но чаще волнистый или извилистый. Муравей бегает кругами, или полукругами, или «зигзагом» вокруг находки, снова и снова возвращаясь к ней, а потом спешит в муравейник за помощью. Но тоже редко идет по прямой, а обычно по ломаной линии: «танцевальный» инстинкт кидает его из стороны в сторону, словно водочные пары возвращающегося с попойки пьяницу.

При этом муравей непрерывно, как говорят зоологи, изучающие муравьев, «метит трассу», оставляет на маршруте свой запах.

Таким образом, муравьиные танцы выполняют два, даже три назначения. Во-первых, танцуя около добычи и обильно брызгая на тропу своим «одеколоном», муравей-первооткрыватель как бы оставляет вокруг заявку на добычу. «Столбит», так сказать, участок, чтобы муравьи других видов и других муравейников знали, что место уже занято и что сейчас за разведчиком придут отряды заготовителей, которые с расхитителями чужого добра шутить не любят. Во-вторых, он тем самым оставляет и для себя приметные ориентиры, которые помогут, когда он возвратится с товарищами, найти дорогу. В-третьих, наконец, намеченные танцором трассы к добыче и вокруг нее дают возможность его собратьям получить радостное известие о находке не только непосредственно, так сказать, из «уст» разведчика, то есть от его антенн, лапок и других сигнальных прикосновений, с помощью которых он оповещает каждого встреченного им земляка. У всех обитателей одного муравейника свой специфический запах. Муравьи, рыщущие в травяных дебрях, почуяв его на сигнальной тропе, уже по характеру танца «понимают», в чем дело, и реагируют соответствующим образом: идут по меченой трассе и без всякого приглашения начинают таскать в гнездо найденную их расторопным земляком добычу.