И в горе, и в радости

— Извините, бога ради, вы ко мне? — обратилась хозяйка к Александре.

— Если вы Панькина Анна Егоровна, то к вам, — приняла официальный топ Александра. — Здравствуйте.

— Здравствуйте. Проходите.

Александра прошла в прихожую, которую можно было бы охарактеризовать с помощью расхожего выражения «бедно, по чистенько». Осмотревшись, она принялась стаскивать с ног туфли.

— Нет-нет, обуйтесь! — запротестовала хозяйка. — Я никогда не заставляю своих гостей разуваться! Хотя какие уж тут у меня гости… Но по-моему, это дурацкий обычай — заставлять снимать обувь и подсовывать антисанитарные разъезженные тапки. Правда, моя дорогая?

— Правда, — кивнула Александра.

— Вот и хорошо. Проходите в гостиную.

Насколько Александра могла судить, вся квартира и состояла из гостиной, кухни и совмещенного санузла. Но хозяйка проводила ее в единственную комнату, как в тронный зал.

— Присаживайтесь вот тут, у стола. Прежде чем мы приступим к нашему разговору, позвольте извиниться за неприглядную сцену, свидетельницей которой вы стали. Эта дама, которая ушла, — моя дочь… Увы, между нами есть серьезные разногласия…

— В семье такое бывает, — услужливо поддакнула Александра.

— Да? Вы так думаете? — обрадовалась Анна Егоровна. — Отрадно встретить понимание. Ну-с, чем обязана такому приятному визиту?

— Меня зовут Александра. Сегодня я зашла в магазин «Белая лилия» и увидела там кольцо. Кольцо с бриллиантами. Это ведь вы его туда сдали?

— Да, я.

— И это ваше кольцо?

— Что вы, моя дорогая! — рассмеялась Анна Егоровна, широким жестом обведя «гостиную». — Да вы только посмотрите на мою, с позволения сказать, обстановку!

Обстановка, что и говорить, была небогатая. Рассохшаяся чешская стенка, набитая книгами, диван, стол, два стула. Тумбочка для телевизора присутствовала, по сам телевизор куда-то отлучился, оставив вместо себя крошечный радиоприемник. На стене репродукция «Боярыни Морозовой» Сурикова. Ну да, как же иначе.

— О каких бриллиантах может идти речь? Мы с мужем всю жизнь преподавали в школе, никакого добра не нажили. Разве только всемирную библиотеку… Но ее не сдашь в ломбард, да я и не решилась бы на такой поступок… Вот моя дочь Марина…

— А чье же это тогда кольцо? — вопросила Александра, решив, что исповедь старой учительницы она всегда успеет дослушать до конца.

— Это Костя меня попросил сдать, — пояснила Анна Егоровна и вернулась к излюбленной теме: — Мы растили дочь в любви к прекрасному, а она, представьте…

— Кто такой этот Костя?

— Это мой бывший ученик, премилый мальчик. Он часто заходит ко мне, особенно после смерти мужа. Чинит что-нибудь, помогает мне. Карниз вот прибил. Мальчик недалекий, но добрый. На таких мир держится. А вот моя дочь Марина, несмотря на все наши усилия…

— Откуда у Кости это кольцо?

— Он сказал, что это кольцо его покойной бабушки.

— А почему же он сам его не отнес?

— Ах, да Костя считал — и довольно резонно, на мой взгляд, — что мне дадут денег больше, чем ему. Конечно, он прав. Если я выгляжу как женщина, у которой могут быть фамильные бриллианты, — вы ведь тоже подумали, что кольцо принадлежит мне? — то можно предположить, что я знаю им цену. А Костя такой молодой и такой… Скажем, простоватый. О нем могли подумать дурное и дать ему маленькую цену… Мы с ним вместе ходили, он меня сопровождал.

Глупая старуха откинулась на спинку стула. Она явно была довольна собой, неведомым Костей и такой удачной комбинацией.

— Конечно, он обещал мне за это некоторый процент, но я отказалась! Я привыкла зарабатывать деньги, а не получать их путем финансовых махинаций с чужим имуществом! Государство платит мне пенсию, я репетирую учеников, и мне хватает на скромную жизнь. Так и должны жить сейчас интеллигентные люди. А вот моя дочь Марина… Мне больно об этом говорить, но она предала наши идеалы! Те идеалы, которые мы ей внушали с детства! Подумайте: мало того что она бросила преподавание в школе и, влекомая жаждой наживы, пошла торговать какими-то ничтожными тряпками, так она еще и отдает свою дочь, мою внучку, в какой-то ужасный экономический институт! Чтобы маленькая Анечка тоже впоследствии стала торгашкой! Это ужасно! Я педагог, у меня есть принципы, и я сразу отреклась от недостойной дочери и теперь не принимаю ни ее, ни ее подачки! А она все ходит, ходит!.. Но вы видели, как я к этому отношусь. Видели ведь?

— Видела, видела… А этот Костик — как его фамилия и где он живет?

— Фамилия его Серов, а живет он тут же, по соседству. В тридцать седьмой квартире. Куда же вы? Уже уходите? Значит, я могу сказать Косте, что его колечко продано?

— Можете, можете, — бормотала Александра, пытаясь открыть незнакомый замок. В ногах путались сумки, брошенные леопардовой дамой, проклятой дочерью. — Сегодня же скажите, хорошо? Большое спасибо, до свидания.

— Обязательно скажу, он зайдет сегодня вечером. Деньги забирать мы, конечно, вместе пойдем. Ему-то, хи-хи, не отдадут! Всего вам доброго! Очень приятно было познакомиться! Заходите еще! — неслось ей вслед.

Старушки уже покинули скамейку — очевидно, подошло время сериала. Вместо них у подъезда сидела леопардовая дама, вид она имела самый удрученный. Александра прошла бы мимо, по недостойная дочь, предавшая идеалы, окликнула ее.

— Вы же к моей маме приходили? Скажите, она не выкинула сумки?

— Не выкинула, — улыбнулась Александра. — Лежат в квартире. В прихожей.

— Вот и хорошо. А то в прошлый раз она их вышвырнула прямо на лестницу. Помидоры и крупа рассыпались, бутылки и банки разбились… Мне же потом и пришлось все убирать, соседи сердились.

— Надеюсь, на этот раз обойдется…

— Надеюсь… А вы к ней по какому вопросу?

Александра присела на скамейку рядом с Мариной.

— Вы знаете, что она носила в скупку золотое украшение?

— Господи! — схватилась за обширную леопардовую грудь недостойная Марина. — Какое украшение? У нее ж ничего нет, кроме двух обручальных колец — ее и папино, и те истерлись до неприличия!

— Это кольцо принадлежало ее ученику, Косте Серову. Он попросил ее сдать.

— Ученику? Я сомневаюсь, что он ее ученик. Так любая шушера придет, учеником назовется…

— Но если ваша мама столько лет преподавала…

— Да ладно, я допускаю, что это ее ученик! Предположим. Но он бандит, форменный бандит! Видели бы вы его физиономию! А мама… Да вы видели, какая она.

— Какая?

— Мама сроду-то не очень хорошо разбиралась в людях. Все витала где-то. А после папиной смерти здорово сдала. Порвала со мной отношения, Анечку, в которой раньше души не чаяла, выгнала… Ничего не принимает, что я ей приношу. Мой муж телевизор ей подарил на юбилей — так она его выбросила из окна! И как осилила поднять? Едва замяли дело. Участковый приходил. Мы ей стали чужие, а вот этого Костю она привечает. Боюсь я за нее…