И в засуху бессмертники цветут... К 80-летию писателя Анатолия Знаменского. Воспоминания
Шрифт:
Эти маленькие знаки внимания с нашей стороны делались обычно с маминой подсказки. Она своим вниманием, спокойствием, мягкостью и добротой как будто укрывала нас от житейских бурь и невзгод.
Совсем недавно ее не стало и сразу обнаружилось, как много она успела и, главное, смогла!
Весну 2003 года, папин юбилей, мы встречаем вместе с Машей, дочерью моей младшей сестры Елены.
После окончания музыкального училища им. Н. А. Римского-Корсакова Леночка работала в музыкальной школе г. Апшеронска, вышла замуж и вскоре уехала в Хакасию, на самый юг Сибири, к истокам Енисея. Мой зять — Владимир Александрович Диваев — сибиряк, навечно сжившийся с тайгой. В следующем
Есть у нас родственники и в Башкирии, и в Коми, и на Волге (семья одного из маминых братьев), и в Сибири.
В Москве — наши ближайшие родственники — папина сестра Клавдия Дмитриевна и ее муж Алексей Александрович Мыльцевы. Тетя всю жизнь проработала врачом. Дядя — военный. У них выросли два сына. Один из Моих братьев, Владимир, пошел по стопам отца — генерала; другой, Павел, закончив МГУ, долгое время был корреспондентом ИТАР — ТАСС в странах Африки; кандидат наук. На двоих у них четверо детей.
А я работаю в школе, в краснодарской гимназии № 18.
Преподаю русский язык и литературу. Общение с детьми — лучшее, что есть на свете. Но с утратой мамы моя жизнь все больше стала наполняться папиными делами: перепиской, архивами, публикациями. А главное — общением с кругом людей, удивительно интересных и разных. Среди них много близких, родных по духу. Не могу не выразить им сердечную благодарность за помощь и поддержку.
Родные люди… Их много. Родители, семья, друзья, мои ученики. А все вместе — родина. Малая и Большая. Любимая. Та, которая у каждого только одна.
А. Знаменский за работой
Вышел первый том романа «Красные дни»
Редкие минуты отдыха на природе
Взгляд в будущее. 1988 г.
Нина Сергеевна Знаменская с внучкой Машей
Антон Казьмин
БЕССМЕРТНИК КАЗАЧЬИХ СТЕПЕЙ (Воспоминания земляка)
«По мнению читателей, Знаменский относится к числу классиков советской литературы»
Двадцать пять лет назад, разбирая архив рябовского казака Привалова Н. И., я нашел письма Анатолия Дмитриевича Знаменского и узнал о существовании неизвестного мне писателя — земляка. Я бережно собрал письма, сложил по датам — все они относились к 1977 году. Передо мной раскрылась картина только что состоявшейся встречи двух видных хоперских казаков. Одного из них я знал с раннего детства — это был мой родной дядя. Другим оказался тоже хоперский казак с хутора Ежовского,
тогда уже занимавший достойное место в ряду известных писателей страны.Судя по письмам, встреча была посвящена теме завершения писателем исторического романа о гражданской войне в наших родных верхнедонских местах. На это писатель затратил много времени и сил, пересмотрев сотни документов, отыскав оставшихся в живых многих свидетелей далеких событий, в том числе и многих хоперских казаков и сына главного героя романа, командира 2–й Конной армии усть — медведицкого казака Миронова Филиппа Кузьмича. Это было во времена замалчивания и неприятия официальной наукой и литературой истинной правды расказачивания, а также во времена замалчивания самого писателя, по происхождению казака, побывавшего под молотом расказачивания.
Мне, по наивности, показалось, что я чем-то могу помочь писателю, надеясь на архив Привалова. И поэтому в начале 1978 года предложил свою скромную помощь. Писатель согласился — установилась постоянная связь.
Чем-то, в мелочах, старался помочь ему, посылал книги, фото, выводил на интересных ему казаков, читал по его просьбе рукописи
отдельных глав романа и давал читательские отзывы, защищал от злостных недоброжелателей и завистников.
Не сразу, с годами, собрал книги Знаменского и познакомился с его биографией. А она у него была трудная.
В первом, ответном письме Знаменский попросил найти книгу «Боевой путь блиновцев». Эта редкая книга издавалась один раз малым тиражом (1000 экз.) в Ростовском издательстве и была подарена моему соседу по Ставрополю полковнику Шачневу Филиппу Евграфовичу, казаку Филоновской станицы, блиновцу от начала формирования прославленной дивизии до конца Отечественной войны 1941–1945 гг. Шачнев был соавтором книги «Ставропольская имени Блинова». Он, как и Привалов, связал свою судьбу со Ставрополем.
«Я, — писал мне Знаменский, — после Вашего письма послал Шачневу «ультиматум» в виде собственной книжки стихов и просьбу прислать мне на время «Боевой путь блиновцев», но он что-то молчит. Очень жаль, что книга пролежит мертвым капиталом. Вы скажите ему об этом. Другие материалы, о которых Вы сообщаете, мне не пригодятся. Все же я пишу не историческое исследование, а художественное произведение, потому многие подробности приходится миновать. Да и роман почти готов — важно было бы сверить с книгой, что у Шачнева».
Книгу Шачнев отослал.
Из первого письма было видно, что Знаменский в центре патриотического движения донских казаков за реабилитацию Миронова, Думенко, всего казачества. Незадолго до этого я был свидетелем и даже участником (впрочем как-то боком) «суда над Буденным», как его называли сами казаки. На самом деле казаки возмущались выступлением С. М. Буденного в печати против Ф. К. Миронова. Такой большой человек, маршал и стратег конных баталий, попался на удочку недобитых троцкистов! Наш земляк казак Аржановской станицы В. И. Волгин (тогда жил в Ростове) собрал материал и подал в суд на журнал «Дон», где печатались книги Буденного. Чтобы придать материалу вес и получить официальное разрешение властей, материал послали в ЦК КПСС.
Знаменский шлифовал письмо к Суслову. Копию этого материала Волгин послал в Кисловодск Н. И. Привалову; последний — мне в Ставрополь с тем, чтобы распространить его среди единомышленников — казаков. Материал этот был архивный, то есть секретный по тому времени. Тот же полковник Шачнев, ознакомившись с делом, предупредил: никому не показывать, за это можно и поплатиться. Не зная, что Знаменский уже знаком с этим делом, я поспешно отослал его писателю. «Спасибо, пригодится», — ответил писатель.